Я сперва удивилась. Обычно та же Ксюша или другие никогда не отказались бы прийти на помощь, тем более в такой ситуации. Но тут прямо что-то непонятное.
— Где вы ходите⁈ — увидев нас, заверещала Аврора Илларионовна, — у меня всё заливает! Весь санузел в дерьме плавает и уже в комнате!
Я не успела ничего сказать, как Пивоваров опередил:
— А это не ваше дело, Аврора Илларионовна. Где надо, там и ходим. Законом гулять не запрещено!
— Вы что, не слышите⁈ У меня канализация прорвала и всё в дерьме там!
— Я вам искренне сочувствую, — посочувствовал Пивоваров и вправду, вполне искренне.
Я промолчала. Сочувствовать не стала.
— Что вы все стоите⁈ Помогите мне! — теряя терпение, вскипела Аврора Илларионовна.
— Чем мы можем помочь? — удивилась ранее молчавшая Ольга Ивановна.
— Как чем? Там же заливает всё дерьмом! Там мыть надо!
— Ну, так идите и мойте! — в голосе Сиюткиной лязгнул металл.
— Кто? Я⁈ — взвилась Аврора Илларионовна. — Вы предлагаете мне в дерьме ковыряться?
— Ну, так вашу же комнату заливает, — развела руками Сиюткина. — Или вы считаете, что это я должна вашу комнату от вашего же дерьма мыть?
Судя по выражению лица Авроры Илларионовны, именно так она и считала.
— Так вот же у вас сантехник! Я знаю! — некрасиво вытянув шею, Аврора Илларионовна ткнула указательным пальцем в сторону Комиссарова, — пусть идёт и сделает всё.
— Никак не могу, — со тяжким вздохом ответил ей Комиссаров, и от избытка чувств даже руку к сердцу приложил, — я своё место теперь знаю!
С этими словами он развернулся и пошел в свою комнату.
И тут я увидела его лицо: широкая довольная улыбка блуждала по его физиономии, глаза удовлетворённо светились, а грудь распирало от еле сдерживаемого смеха…
Глава 4
— Девочки, я предлагаю скинуться, — с непередаваемым выражением лица заявила Зинаида Петровна Рыбина, глядя на нас с Ольгой Ивановной.
Мы как раз сидели в вестибюле и смотрели какую-то ихнюю музыкальную передачу, когда она нас там настигла.
— На троих, — добавила она и мы с Сиюткиной недоумённо переглянулись.
— Ну вот смотрите, — понизив голос до шепота, сказала Рыбина, воровато зыркнув на входную дверь, не слышит ли кто, — нам выдают купоны на завтраки, обеды и ужины. В общем, я выяснила у администраторши, вместо купонов можно получить деньгами на эту сумму!
— В смысле? — недоумённо нахмурилась Сиюткина.
— В том смысле, если вы, к примеру, не хотите питаться здесь, — охотно пояснила та, — к примеру, рядом есть вегетарианский ресторанчик. И ещё какой-то… забыла, как называется… для евреев который.
— Кошерный, — на автомате подсказала я.
— Ага, точно! — обрадовалась та, — и администраторша говорит, что многие так делают. А молодежь в макдональдсы ходит. И ещё китайский тоже есть.
— А кто именно так делает? — удивилась Сиюткина, — я вроде на обедах всех наших вижу.
— Ксюша и Анжелика позавчера завтрак и обед пропустили, — вспомнила я. — Просто их на экскурсию в университет возили. Но им сухой паёк с собой давали.
— Не из нашей делегации, — отмахнулась Рыбина, — из других. Которые раньше здесь были. Сюда же много гостей приезжает…
— Понятно, — сказала я, — и что вы предлагаете, Зинаида Петровна? Обедать в веганской столовой? Так я котлеты люблю. Мне и здесь нравится. Хорошо кормят.
— Ага, особенно сырники у них вкусные, — поддакнула Сияткина.
— Нет! Я предлагаю, брать деньгами! — возбуждённо зашептала Рыбина, — это же доллары! Живые доллары, девочки! Наличка! Можно будет ещё раз на тот рынок съездить и докупиться. Я бы ещё джинсы взяла и кроссовки. А ещё говорят, где-то совсем рядом косметики можно набрать недорого…
— А как мы ещё полторы недели без еды будем? — задала логичный вопрос я. — Умрём же с голоду.
— Будем солнечной энергией питаться, — хихикнула Сиюткина, — как сине-зелёные водоросли.
— Я же серьёзно! — надулась Рыбина, — давайте посидим немного на подножном корме. Ничего с нами не случится. Немного жопы и бока сдуются. У меня с собой есть банка тушенки и палка колбасы…
— А у меня домашний плавленный сыр и сало, — усмехнулась Сиюткина.
— И у меня сало есть, — сказала я, — только копченное. Отец из деревни передал. И пачка масла, и мятные пряники. И пачка чая. Правда он такой себе. Но пить можно.
— Ну вот и отлично! — расцвела Рыбина. — мы можем на троих скооперироваться, хлеб будем покупать в магазине, здесь не дорого, и подъедать свои продукты. А сэкономленные деньги потратим на нужные вещи.
— Я согласна! — глаза Сиюткиной зажглись предвкушением добычи.
— Я, в принципе, тоже, — кивнула я. — Предложение дельное, я буду с вами. Но моя Анжелика останется ходить в столовую. Растущий организм, нужно полноценно питаться, сами понимаете.
— Конечно, — закивала Рыбина.
— Только я предлагаю не полностью переходить на подножный корм, а оставить или завтрак, или ужин у них. А то мы всухомятку желудки только попортим.
Дамы согласно закивали.
— А почему на троих? — спросила я.
— Ну не Белокониху же звать! — фыркнула Рыбина, — противная баба. А с англичанкой вы сами не захотите, правда, Любовь Васильевна?
И Зинаида Петровна многозначительно взглянула на меня.
— Мне без разницы, — сказала я как можно более равнодушным тоном. — А Ксюшу вы почему не хотите? Или мужчин наших?
— Ой, они все пожрать любят, — хмыкнула Рыбина, — давайте лучше на троих.
Когда они принялись обсуждать, что именно нужно купить на сэкономленные деньги, я не выдержала и со словами, что нужно погладить платье для Анжелики на завтра, вышла в коридор.
Женщины они, конечно, хорошие, но долго я их выдерживать не умею.
Но если я думала, что сейчас спокойно завалюсь к себе в номер и поваляюсь на кровати до ужина, то я глубоко ошибалась.
Скрипнула дверь с противоположной стороны и оттуда на меня зыркнул… Пивоваров. Увидев, что это я, он вдруг захохотал.
— Что случилось, Пётр Кузьмич? — вежливо спросила я, но он захохотал ещё сильнее.
Так мы и стояли в коридоре — Пивоваров, высунувшись до половины из номера и хохоча, и я, с вежливым ожиданием, чем это всё кончится.
Даже интересно стало.
Наконец, отсмеявшись, Пивоваров выдавил, вытирая слёзы из глаз:
— Люб, иди-ка сюда! — и скрылся в номере.
Обычно он всегда со мной на «вы». Во всяком случае, чаще всего. Однако в минуты сильных душевных волнений начинает «тыкать».
Мне стало любопытно, и я вошла.
В номере, на кроватях, сидели Кущ и Комиссаров. Вид у них был странный. А в центре комнаты стоял Пивоваров и опять хохотал.
— Здравствуйте, товарищи! — сказала я и, посмотрев на юриста, спросила, — а что это Пётр Кузьмич так веселится?
Он этого простого вопроса он опять расхохотался, ещё больше.
А Кущ и Комиссаров переглянулись, как мне показалось, со смущенным видом.
— Рассказывайте, орлы, что учудили! — заржал Пивоваров. — Пусть Любовь Васильевна посмеется тоже.
— Да что там учудили, — отмахнулся Кущ, а Комиссаров сказал:
— Ой, ну вышло, как вышло… Зато хорошо же! Я вообще считаю, что мы молодцы!
— Рассказывайте! — меня уже разобрало любопытство.
— Да что рассказывать, — пожал плечами Комиссаров.
— Давайте лучше я начну, Ефим Фомич, — предложил Кущ, и поведал занимательную историю.
Да такую, что у меня аж челюсть отвисла.
— Вы разве не слышали, как наш уважаемый Ефим Фомич вытворил? — начал Кущ.
Я отрицательно покачала головой:
— Н-нет…
— Наш многоуважаемый Ефим Фомич на соседней улице коллектор взорвал! И ваш покорный слуга ему содействовал, — Кущ театрально склонил голову, словно в ожидании аплодисментов.
Вместо аплодисментов я обалдела, по-бабьи охнула и вытаращила глаза. А Кущ тут же вывалил на меня подробности:
— Вы даже не представляете, как он это всё ловко провернул! Сперва перекрыл на соседней улице им воду. Затем проник туда под видом сантехника и втащил в подвал три баллона с кислородом. Там облил их машинным маслом. Вентили открутил почти полностью. Так, что они там, считай, на соплях держались. Причём рассчитал, что под давлением они откроются через двадцать минут! Прямо Эйнштейн! Представляете⁈ На две минуты всего ошибся!
Кущ не выдержал и восторженно хохотнул.
— Продолжайте, Фёдор Степанович, — растерянно промямлила я, от нетерпения щёлкая костяшками пальцев.
Учитель физики не стал делать мне нервы:
— А сам залез в коллектор, который на соседней улице, и постучал по трубе. Я правильно понимаю? — он посмотрел на Комиссарова, тот скромно кивнул, мол, да, вот такой я затейник.
— Ну и рвануло!
— Как так? — удивилась я.
— Элементарная физика! — Кущ аж подскочил от возбуждения и забегал по комнате. — И как я сам не догадался⁈
— Потому что ты теоретик! — скептически махнул рукой Пивоваров, — хоть и с высшим образованием. А вот Фимка, он — практик. Он и не такое могёт! А я всегда говорил, что один хороший слесарь двух академиков в таких вопросах легко за пояс заткнёт…
— Там взрыв был практически фугасный! — глаза у Куща горели, как у боевого кота.
— Божечки! — ахнула я, осторожно схватившись за левую сторону груди, — там много жертв, да?
— Ничего подобного, здание пустое было, — отмахнулся Комиссаров. — Даже сторожа не было. Он в это время за пончиками ходит в кафе.
— Тогда какой смысл так рисковать?
— Потому что в этом здании находится департамент управления водоснабжения и канализации Нью-Йорка, — пояснил мне Пивоваров, — вот Фимка его и грохнул. Точнее всю систему водоснабжения и канализацию.
— И какой в этом тогда толк?
— А такой! Такой! — загорячился Кущ, — сейчас мы пойдём и запустим в городскую систему воду с ядом. Траванутся все.
— А в департаменте сейчас не до того! — поддакнул Комиссаров. — Точнее нету больше у них департамента этого. Там такая неразбериха началась, что они долго не смогут устранить проблему.