– Да ладно, чаво там! – Старушка кокетливо поскребла носком лаптя по полу. – Сейчас-то что! Склероз проклятый замучил. Да и силы убывают. Так, травки завариваю мал-помалу… А вот раньше, когда все верили в Бабу-ягу, в меня то есть, – тогда да-а-а! Чаво только не могла сколдовать! А сейчас… м-да… – горько вздохнула старушка.
– Так вы – Баба-яга? Настоящая? – выпучил глаза Федька.
Несмотря на происходящие вокруг него в последние несколько часов чудеса, его мозг пока не мог так быстро всё разложить по полочкам.
– Ага! Самая что ни на есть! – важно подбоченилась старушка. Тельняшка на её груди натянулась. Она даже стала меньше сутулиться. – Вот уже больше тысячи лет я – ГЛАВНАЯ в этом лесу!
– Ух ты, здорово! – щёлкнул языком Федька. – Тогда помогите мне обратно домой попасть!
– А зачем тебе домой-то? Что вы все в ентот город рветесь? Смотри как тут хорошо – природа, воздух, мухоморчики везде растут. Прямо праздник, а не жизнь! – почесала за ухом Баба-яга. – Да ладно, не переживай. Про это опосля решим, после праздничка. Я сегодня добрая! Садись за стол, я тебя пирожками угощу! Скоро гости соберутся. Да не боись! – Поймав недоверчивый Федькин взгляд, Баба-яга гордо стукнула себя кулаком в грудь: – Я лучшая по пирогам в этом лесу. – После Печки, конечно! Но, пока её нет, мои пироги – самые вкусные! И безо всяких подвохов! В день рождения я обычно не вру!
Глава 18. День рождения Бабы-яги
В Избе полным ходом шла подготовка к приёму гостей.
Баба-яга сняла платок и бережно достала из-за Печки маленькую войлочную шляпку с вуалью и бантиком сбоку. Она водрузила её на голову.
В таком виде она смотрелась немного нелепо, но очень празднично.
– Подарок. От старого друга. На шестьсот лет знакомства, – пояснила Федьке Баба-яга и заботливо поправила висящий на стене, возле плиты, небольшой портрет. Там она была изображена под ручку с очень костлявым дедушкой.
– В город ваш ушёл да так и не вернулся, – вздохнула она, смахивая с глаз слезу.
– А зачем ушёл? Тут же у вас так хорошо! – ехидно спросил Федька.
– За мороженым послала. Крем-брюле называется, – облизнулась Баба-яга.
Федькин рот наполнился слюной. Крем-брюле было и его любимым мороженым.
– А он и сам не вернулся, и крем-брюле не принёс! У! Предатель! – Баба-яга в сердцах швырнула в портрет тряпку. Его снова сбило набок.
– А зачем же вы портрет его тогда на видное место повесили, если он вас так бесит? – искренне удивился Федька.
– А чтоб сколь раз прошла – столь плюнуть могла! – проскрипела зубами Баба-яга и сделала страшное лицо. – А кто много будет спрашивать – тому язык намылю!
Федька решил больше к нервной старушке не приставать, мало ли что она ещё может придумать.
Баба-яга вновь захлопотала у стола. Сейчас она была похожа на самую обыкновенную бабушку.
Федька и Латошка пристроились на самом краю стола, у выхода. Баба-яга трижды хлопнула в ладоши – и с полок на стол полетели стайкой разные столовые приборы. Ещё в воздухе они выстраивались по порядку и с тихим звоном опускались на скатерть. Где-то приземлялись тарелки и чашки побольше, а где-то совсем микроскопические. Для Русланы Петровны Лешик, пыхтя, притащил огромную бочку с водой, чтобы чешуя на её хвосте не высохла. Руслана Петровна шумно погрузилась в воду, выплеснув на пол из бочки целое цунами. Она подарила Бабе-яге большую шипастую раковину. Из любопытства Федька приложил её к уху. Из раковины шёл такой же гулкий шум, как из недавно выросших на его голове ослиных ушей. Федька даже проверил, не появились ли они снова.
Лешик показал своё новое изобретение – радиоуправляемую чайную ложечку. Он торжественно нажал кнопку на пульте, и ложка, зачерпнув с горкой сахара, резво полетела в сторону Федькиной чашки. Немного не долетев до чашки, она вдруг резко вывалила сахар прямо на стол и начала старательно раскатывать его по скатерти.
– Да что же это такое! Может, ты поймёшь, где тут ошибка? Ты же, наверное, умный – в школе учишься!
Лешик сунул под нос Федьке засаленную тетрадку в клеточку. Все её листы были мелко исписаны цифрами и формулами.
– Вот тут, на третьей странице расчёт! Посмотри! Наверняка проходил уже!
– Нет, я… не очень как-то в математике, – покраснел Федька и аккуратно закрыл тетрадку.
– Да? Жаль! Вот бы мне в школу! Я бы там всё-всё выучил! – мечтательно закатил глаза Лешик.
Бабе-яге он подарил свежезапрограммированное помело с розовым бантиком. Баба-яга долго пыталась поймать подарок, подпрыгивая к самому потолку. Она даже притащила из кладовки пыльную высокую табуретку. Но, как только Яга подносила к метле руку, та, словно специально, резко уходила в сторону. Помучившись какое-то время, Баба-яга вежливо поблагодарила Лешика. Отвернувшись, чтобы горе-изобретатель не видел, она отстегнула от помела путающийся под ногами провод и швырнула его в угол. Потом она запрыгнула на метлу и, наклонившись к самому помелу, тихо, но злобно прошипела:
– А ну-ка взлетай, старая лахудра!
Помело с бантиком резво взвилось под самый потолок. Именинница больно ударилась головой о бревно. Потом метла вдруг потеряла скорость и лихо спикировала прямо к Печке. Баба-яга при этом чуть не угодила в дымящийся котёл с варевом.
– Ах ты, бесстыжая! Чуть не сварила меня!
Баба-яга снова попыталась схватить коварную метлу, но та резво ускакала за угол, шурша прутьями.
– Ну вот! Видите! Работает всё-таки! – обрадовался Лешик.
– Здорово! – удивился Федька. – Так можно в город и на метле улететь?
– Не знаю, не пробовали. Она над полянкой летает в основном да вокруг неё. Волшебной энергии у неё мало осталось. Баба-яга всё время на неё ругается. Вот пытаюсь новые опции к ней подключить. Науку использовать, как Змей Горыныч. Он – умный! Университет заканчивал! Ступа видал сколько пролетела? До самого города! – гордо пояснил Лешик.
– Да уж! Ступу ты просто замечательно модернизировал! И главное, так точно работает, прямо тютелька в тютельку! – язвительно заметил Федька, потирая ободранные о склизкие стенки ненавистной бочки ладошки.
В дверь постучали.
– Гости! – обрадовалась Баба-яга.
Она кокетливо поправила вуаль на шляпке и направилась к двери.
Шумная компания лесных обитателей ввалилась в Избу. Каждый что-то нёс в подарок. Кого только тут не было – и зайцы с букетами душистого клевера, и дятел с выдолбленной из деревяшки миниатюрной Бабкой Ёжкой, и ёжик со спиной, покрытой яблоками и грибами. Пришёл и муравьиный генерал со своей свитой. Под барабанную дробь муравьи наполнили целый тазик голубикой. Каждый из них запрыгивал на край и забрасывал в посудину ягодку. В Избушке запахло свежей травой, грибами и сосновой хвоей.
Глава 19. Муха против Федьки
Когда почти все уже расселись на свои места, в дверь влетела стайка светлячков с разноцветными фонариками. За столом сразу стало так празднично, как будто это была новогодняя ночь с украшенной огоньками ёлкой. Светлячки всё летели и летели, раскрашивая лесной праздник в волшебные цвета. Двое последних внесли под лапы большую серую Муху. У неё не было крыльев. И она не могла лететь сама. Муха тяжело дышала. Было заметно, что она не очень хорошо себя чувствует. Все уважительно загалдели и зашевелились. Звери и насекомые пытались потесниться, чтобы освободить самое удобное место для Мухи-инвалида. Наконец её усадили с краю, прямо напротив Федьки. Баба-яга хлопнула в ладоши, и рядом с гостьей тут же приземлились маленькие тарелка и чашечка.
Муха подняла голову и замерла, уставившись на Федьку большими фасеточными глазами.
Федьку бросило в жар. Он почувствовал, как ему перестало хватать воздуха.
Это была ТА САМАЯ МУХА! Та самая, которой он оторвал крылья! И теперь она сидела здесь, прямо напротив него! Ему вдруг стало не по себе.
– Так, ну вроде все на месте аль не хватает кого? – Баба-яга заботливо хлопотала вокруг стола, рассаживая гостей. – Так! А! Кот учёный ещё! Кот где? Кто знает, придёт он аль нет? – спросила Баба-яга.
– Нет, просил передать извинения. Не сможет. У него Дуб заболел! – пробасил орёл, вытирая клюв о салфетку.
– А, ну святое дело! Дуб-то поди совсем старый. М-да… Летит время! Старость не радость. Ну да ладно. Не придёт так не придёт. Ты что-то хочешь мне сказать? – Баба-яга наклонилась к Мухе, которая всё это время подавала ей знаки лапками.
Муха что-то быстро зашептала прямо в торчащее из-под шляпки острое волосатое ухо Бабы-яги.
«МНЕ КОНЕЦ!» – промелькнуло в голове у Федьки.
Глаза Бабы-яги сверкнули недобрым зелёным светом. Она недовольно фыркнула и сделала знак гостям, чтобы те замолчали. Похоже, она собиралась объявить что-то очень важное.
Шумно втянув ноздрями воздух, она громко заговорила страшным голосом, тыча крючковатым пальцем прямо в Федьку:
Поползли по лесу слухи —
Кое-кто обидел Муху!
Крылья ей поотрывал
И обратно не отдал!
За столом все неодобрительно загудели и пристально уставились на приросшего к лавке Федьку.
– Я… я не хотел!
Внутри у него всё сжалось. Кусок морошкового пирога, который он уже успел откусить, застрял в горле.
Баба-яга тем временем продолжала – всё громче и громче. От её слов в Избушке поднялся ветер, образуя небольшой вихрь над столом:
Разозлил меня ты в злость!
Ишь какой незваный гость!
Заколдую я тебя —
Будешь ростом со шмеля!
Чтобы не хватило духу
Впредь обидеть даже муху!
Федьке показалось, что на голове у него зашевелились волосы. То ли от ветра, то ли от страха.
Тут в лесу закон суровый!
Где тут лапничек еловый?
Сейчас подкинем в котелок
Да пошепчем на дымок:
КАРДАМОН, БАГУЛЬНИК, ЕЛЬ!
СТАНЕШЬ МАЛЕНЬКИМ, КАК ШМЕЛЬ!