Алик понял, что орет он отнюдь не от раскаяния. Просто в его понимании одна из полусфер отделилась от иконы и бог сошел на землю, чтобы покарать грешника. И слепит его бог, и жжет, и выжжет скоро дотла. И по ветру развеет.
Алик вылез из светящегося шара, погасил его и подошел к валяющемуся парню. Надо было что-то говорить. Что-то величественное желательно, подобающее случаю и высокому статусу.
– Чего орешь, дебил, уши скоро лопнут, – раздраженно сказал он.
– АААААА, Господи, это ты, слава тебе, Господи, прости меня, раба твоего, пощади, Всемилостивый…
– Чего орешь, я сказал! Тише говори. Не бог я, понимаешь. Я это… как его… инопланетянин. Understand? Параллельные миры, гиперпереход, звездные войны, Star Trek и все такое. Понимаешь?
– Нет, – пришибленно ответил Антуан. – Не понимаю. Неисповедимы пути Господни. Непонятны простому смертному. Зачем ты меня испытываешь? Я, конечно, виноват, грешник я большой. Но пощади меня, прости, аааааа, пощаааади, Госсспоооди!
Парень опять впал в истерику и закричал еще громче.
– Да заткнись ты, истеричка чертова, тюфяк. Ладно, я сейчас тебе докажу… – Алик выпрямился, принял для контраста торжественную позу, развел руки в стороны и грозно изрек: – Да будет свет!
Зал осветился ровным неярким светом.
– Да будет дождь!
С потолка обрушился ливень.
– Да будет снег, – ошеломленно пробормотал он.
Завыла метель, и на полу выросли искрящиеся сугробы.
– Да будет, да будет… да не будет уже.
Все вернулось к исходному состоянию полумрака. «Так вот, значит, какие здесь правила. Не отвертишься… Ладно, посмотрим, кто кого».
– Господи, Господи, спасибо тебе, я знал, я верил, поэтому и пришел сюда. Прости меня. Ведь ты простишь. Ты же добрый?
– Я не добрый, Антуан, я справедливый. Но первое испытание ты прошел. Так что надежда есть.
– А что, будет и второе?
– Будет. Вот скажи мне, как ты узнал меня? Как понял, что я бог твой?
– Ну как же, Боже. Все как в книжках написано, огненный слепящий шар, жарко стало…
– Хорошо, а когда я вышел из шара? Я же как обычный человек выгляжу.
– Выглядишь, да, как обычный, но сразу понятно, что Бог, даже без чудес понятно.
– А сейчас понятно? – спросил Алик и одновременно про себя несколько раз повторил: «Я просто человек, я просто человек, я человек».
– Сейчас непонятно, но я все равно знаю. Это ты специально сделал, чтобы не видно было.
– Молодец, Антуан, умный. Говори, чего хочешь.
Антуан совсем собрался что-то сказать, но в последний момент остановился, часто задышал и расплакался:
– Гад я, Господи, сволочь. Не достоин я жить. И прощения не достоин. Убийца я корыстный. Если бы не ты… Поэтому об одном прошу: покарай меня, Господи. Убей, уничтожь, сожги. Молю тебя…
Антуан стал на колени, склонил голову и замолчал.
– Прощен, – хрипло сказал Алик, подошел к парню поднял его с колен и обнял. Глупый мальчишка прижался к нему, как к мамке, и, горько всхлипывая, заплакал. У Алика подкатил ком к горлу.
– Ладно, хватит, хватит уже, расплакался, как маленький, возьми себя в руки. Слушай меня внимательно. Воровать больше не будешь, ребенка усыновишь, как обещал, а деньги… отдавай сколько можешь, только не на храм, а детям больным. Медицина у вас, небось, платная?
– Плат-на-я, – шмыгая носом, ответил Антуан.
– Ну вот видишь. И не бойся ничего, я тебе помогу. И старик жив останется, не волнуйся.
– Господи, спасибо тебе, недостоин я милости твоей, но я отслужу, я изменюсь, я уже изменился, понял я все. Спасибо, Господи. – Парень опять бухнулся на колени, нагнулся и стал целовать дизайнерские ботинки Алика из страусиной кожи.
Ботинки отличные, спору нет, но не до такой же степени. Это было уже слишком.
– Ты это, хорош, друг, хватит. И вообще, услуга за услугу. Встань, послушай, что скажу.
Антуан тут же вскочил и уставился на Алика.
– Давай договоримся, мы просто друзья. Не надо всего этого – Господи, Боже Всемилостивый и так далее. Называй меня просто… ну, к примеру, Алик. Давай посидим, выпьем, поболтаем, расскажешь мне о том, как вы тут живете, а то я давненько к вам не заглядывал, отстал чуток от трендов последних. Дела были в соседней галактике.
– Хорошо, Господи, как скажешь.
– Какой, на хрен, Господи, мы о чем договорились?
– Хорошо… – Антуан запнулся и с трудом произнес: – Алик.
– Вот и отлично. Есть у вас приличные места в городишке, где посидеть можно спокойно, выпить, расслабиться?..
– Самое лучшее – это бар «Ванильные небеса». Я там не был, там только богатенькие тусят. Да и попасть трудно. Фейс-контроль жесткий.
– Фейс-контроль, говоришь? – усмехнулся Алик. – Ну, я же все-таки бог, как-никак. Фейс-контроль, конечно, дело серьезное. Но сладим как нибудь…
Антуан не выдержал и засмеялся. Досмеивался он за лучшим столиком бара «Ванильные небеса», на сто сороковом этаже самого высокого в городе небоскреба. Обычно подобные пафосно гламурные места не признают полутонов. То есть бывают либо черными, либо белыми. В этом, видимо, очень толерантном мире бар походил на шахматы. Белые столы стояли на черном полу, сверху над ними нависали монструозные люстры из черного хрусталя. Стены, естественно, были стеклянными, а вид – захватывающим. Почти фиолетовое, с легкой рыжиной, солнце опускалось в зеленоватое, с проседью волн, море. И солнце и море преломлялись в стеклянных призмах небоскребов. Лучи отскакивали от темных зеркальных стен и падали вниз, на изумрудные лужайки. Между лужайками петляли узкие, почти средневековые улочки, сливающиеся в просторные площади с дворцами из желтого камня. Коктейль «Антанта»: треть Нью-Йорка, треть Праги, четверть Кембриджа и совсем немного Багамских островов.
– И они еще о чем-то переживают, – удивился Алик, – воруют, суетятся. Жили бы, дураки, спокойно. Наслаждались бы all inclusive пейзажем.
Антуан наслаждаться пейзажем явно не мог. Молился шепотом неразборчиво, кусал ногти, трепетал.
– Хватит трястись, раздражаешь! – прикрикнул Алик и одарил его взглядом гневливого еврейского бога с картин итальянских мастеров. Мама Алика так на него в детстве смотрела, когда он шалил. Не помогло. Тогда попробовал лаской. Улыбнулся нежно. Сказал:
– Парень, расслабься, тебе нужно выпить. Закажи чего-нибудь. И на мою долю возьми.
– Да-да, конечно. Официант!
Подошел официант в черно-белом костюме. Правая сторона черная, левая белая, лицо раскрашено наоборот.
– Принесите нам, пожалуйста, виски беспохмельного, самого лучшего.
– Другого не держим, господа, – презрительно сказал официант. – Это вам не забегаловка для миниумов.
Антуан покраснел. У Алика появилось много новых вопросов. Но сначала надо было разобраться с хамоватым халдеем.
– Пошел вон, урод, а то в жабу превращу, черно-белую.
Официант приготовился возмутиться, даже открыл рот, но неожиданно сказал: «Ква-а-а-а», встал на четвереньки и запрыгал в сторону барной стойки.
– Беспохмельное виски – это то, о чем я подумал?
– Ну да, виски, от которого не бывает похмелья.
– Я создал рай, – обалдел Алик. – Лучше, чем мусульманский. Семьдесят гурий – на фиг нужно, хлопотно слишком. А беспохмельное виски – это реально круто. Может, я и в правду умер и попал в свой собственный персональный Эдем? А чё, мне здесь все нравится, я здесь бог. И виски беспохмельное опять же. Надо проверить.
– А скажи мне, Антуан, будь добр. Кто такие миниумы?
– Это такие люди, такие… – замялся Антуан, – с менее чем одной десятой голоса.
– Какого голоса?
– Ну, на выборах. Муниципальных там, парламентских.
– А почему у них так мало голоса?
– Как это объяснить-то, Господи, – совсем растерялся Антуан. – Ой, прости, Алик. Это люди такие… экзамен они завалили на интеллект. Образование у них слабое, воспитание… Денег поэтому немного.
– Быдло?
– Что ты, нельзя так у нас говорить, – испугался парень. – В смысле, тебе можно, конечно, а нам нельзя, штрафы большие, до года нерукожата дать могут.
На рай это было непохоже. Какие штрафы в раю? И еще нерукожат… Неизвестные термины множились быстро. Алик за ними не поспевал. Очень кстати, на цыпочках, стараясь быть незаметным, подошел черно-белый офицант и поставил на стол большие стаканы с виски.
– Выпьем, Антуан, за человека. Может, и не стоит, но все равно выпьем. Это я тебе как бог говорю.
– Спасибо тебе, Го… Алик. Спасибо, что ты есть.
Виски потрясало и душу, и тело. Лучше Алик в жизни ничего не пил. Или при жизни? На этот вопрос стоило найти ответ. Или умер, или сошел с ума, третьего варианта не просматривалось.
– А теперь, Антуан, спокойно и подробно расскажи мне, как у вас здесь все устроено. Я, конечно, и так знаю, но мне интересна твоя версия. Так что говори.
И Антуан заговорил…
Страна, в которой он жил, называлась Либеркиберия. По сути, это была единственная страна на планете. Только на севере и на юге оставались еще разрозненные племена и квазигосударства Сырьесранцев. Они вели между собой непрекращающиеся, умеренно кровавые АИБ войны. АИБ, потому что главный вопрос войны заключался в том, кто же все-таки будет сидеть на трубе А, И или Б. Сырьесранцы поставляли Либеркиберии природные ресурсы, на что и бухали, и жили, и воевали. Идеологией их было Право Срания в различных вариациях. Южные сырьесранцы отстаивали свое право срать на северных, а северные, соответственно, наоборот. Обе ветви Права Срания сходились только в одном – святом праве и почетной обязанности поднасрать ненавистной Либеркиберии. Парадоксально, но при этом главной мечтой сырьесранцев было свалить в тысячи раз обосранную страну. Богатые отправляли туда своих детей учиться, а бедные пытались проникнуть в качестве гастарбайтеров. Из-за иммиграции, войн и антисанитарных условий жизни поголовье сырьесранцев катастрофически сокращалось, и дело шло к тому, что лет через сто они должны были исчезнуть окончательно.