— Дерьмо, — пробормотал я. — Ты напилась?
— Нет! — она смеялась.
Я досчитал до пяти.
Пытался удержаться от желания обложить ее матом так, чтобы она рыдала и проткнула меня своими каблуками, на которых едва стояла. Если она пьяна, я не могу просто отправить ее на все четыре стороны.
Я должен позаботиться о ней. Черт меня побери.
— Иди сюда. — Мой голос был грубым, но я нежно обхватил ее за талию и помог дойти до лифта.
Она прислонилась ко мне.
Не предполагал, что буду держать ее так или прижму еще ближе, когда она зевнула и положила голову мне на грудь.
— Я устала.
— Что ж, сейчас час ночи.
— Так поздно!
— Боже, неужели я тоже был таким в юности? — задался я вопросом скорее к самому себе.
Когда лифт опустился в лобби, ее тело тяжело упало на меня.
— Эй, где ты живешь? Вызову тебе машину. — Я немного потряс ее.
Она не шевелилась; более того, обхватила мою шею руками и издала чертовски приятный тихий звук, подобный мурчанию.
Ее дыхание обжигало шею, а тело обмякло.
— Мне положена чертова медаль за это, — прошептал я сам себе. Стараясь не разбудить, поднял ее на руки и пронес два квартала до своего дома.
К тому времени, как мы добрались до квартиры, она вовсю храпела и каждые несколько секунд шептала «Twinkie».
Мне нравилось думать, что именно я причина того, что во сне ее преследовало печенье. Потому что это была одна из последних вещей, о которых я упомянул до того, как она отключилась.
Она оказалась сильной маленькой штучкой, вцепившейся в меня, словно боялась, что я отпущу ее.
Прошло много времени с тех пор, как я позволял женщине вообще ко мне цепляться. Ее руки и ноги — единственные, обнимающие меня не во время секса на далеко обозримое будущее.
Одна лишь мысль о сексе с ней вызвала реакцию тела, тогда как дьявольски необходимо его бездействие. Как у медведя в спячке.
Не включая свет, я прошел в гостевую спальню и положил Эвери на кровать.
Я не должен заботиться о ней.
Не должен накрывать одеялом и проверять, есть ли на ночном столике вода.
Нет.
Она сама это сделает для себя.
Не я.
Я повел плечами, дошел до двери, но остановился и обернулся, увидев, как она улыбнулась во сне и издала тихий звук. Чертыхнувшись, я несколько раз постучался лбом о дверной косяк, но вернулся в комнату, откинул покрывала и накрыл ее, сняв перед этим туфли.
Я даже дошел до того, что принес из соседней ванной стакан воды и поставил возле нее.
Это было как-то неправильно, что она в моей квартире.
В одной из моих спален.
Понятия не имею почему.
Нахмурившись, я посмотрел на ее маленькое тело.
Сколько раз за последние десять лет я помогал ей попасть в дом родителей после ночи с друзьями? Учил, как справиться с похмельем? Или просто позволял спать, когда семья уезжала загород, а ей приходилось оставаться для тренировок по софтболу, чтобы не вылететь из команды.
Но воспоминания об одной ночи вообще никогда не должны возвращаться в мое сознание.
Никогда.
***
— Торн! — кричала Эвери, подходя к моему дому. На выходных я был дома и остался с родителями, которые по случайности жили через улицу от родителей Эвери. — Открывай!
— Шшш! — я открыл дверь и ухмыльнулся. — Малявка Эвери, так, так, так, какой сюрприз. Ты часто это делаешь? Приходишь домой к чужим мужчинам и просишь пригласить тебя войти?
Она ударила меня в плечо. В свои семнадцать она все еще была сплошные руки и ноги, но ее сила впечатляла.
— Я напугана, впусти меня.
Я толкнул дверь.
— Будь моим гостем, маленькая сестренка.
Она высунула язык и проскользнула в дом, а затем плюхнулась на диван, положив ноги на стол, и счастливо вздохнула.
— Прости, я одна все выходные и слышала какой-то шум.
Я кивнул.
— Наверняка убийца или грабитель. Похоже, они знают, когда девочки одни, как во всех этих страшных фильмах. Хорошо, что ты здесь.
— Сделай мне попкорн? — Ее улыбка была убийственной.
— Ты же понимаешь, что некоторые люди работают, чтобы жить, да? И нечасто могут отдохнуть.
Она вытерла воображаемую слезу.
— Ты такой… — Она нахмурилась. — Старый.
— И почему я снова тебя впустил? — поинтересовался я вслух.
Эвери рассмеялась и собрала свои длинные клубничные волосы в хвост.
— Потому что ты меня любишь?
— Верно, — я не смог сдержать улыбку. — Но не настолько, чтобы самому делать попкорн. — Я протянул руку.
Она вскочила с дивана и взяла ее.
— Кто быстрее!
Мы не спали до четырех утра, смотрели ужастики и ели вредную пищу. Я так много работал, чтобы накопить на свадьбу и медовый месяц, что не находил времени на себя. Кайла работала учителем в школе и параллельно пыталась получить диплом. Так что, хоть я и любил ее, виделись мы нечасто, особенно с тех пор, как я нашел работу в центре города, а она осталась в Милл-Крике. Из-за пробок на дорогах мне приходилось вставать очень рано, это делало наши отношения… напряженными.
— Ладно. — Эвери положила голову мне на плечо.
Я напрягся.
Но не имею ни малейшего понятия почему.
Это Эвери.
Она как сестра.
Тем не менее я сглотнул и отвел взгляд, осторожно накрыв одеялом ее голые ноги и чертовски короткие шорты.
— Спасибо. — Она зевнула. — Я замерзла.
— С такими шортами удивительно, что ты вообще не простыла.
— Эй! — Она хлопнула мне по груди ладонью и оставила ее там. — Я не виновата, что они в моде.
— Как скажешь.
Непонятные чувства овладели мной, кровь шумела в ушах. Нет, нет, нет, я НЕ могу увлечься Эвери.
Семнадцать.
Ей семнадцать.
Какой же я говнюк! Менее чем через год свадьба с ее сестрой, и из всех людей я выбрал именно Эвери?
Эвери? Которая два года назад носила брекеты, и чье тело все еще не сформировалось?
Я и правда устал, переработал.
Эвери вздохнула.
— Меня бросили.
— Мне жаль, малявка, — я крепко обнял ее одной рукой. — Но он, вероятно, не заслужил тебя.
— Ага, это я ему и сказала после того, как врезала по лицу.
Я засмеялся.
— О, пожалуйста, ну, пожалуйста, скажи мне, что разбила ему нос.
Она пожала плечами.
— Он не должен был шляться с другой девчонкой.
Мой желудок сжался.
Был ли я способен на это?
Страх парализовал меня.
Потому что внезапно я подумал, будь у меня тогда шанс попробовать с Эвери, если бы была возможность зайти еще дальше, без ограничений, втайне от Кайлы, смог бы я?
Эта мысль преследовала меня остаток ночи, включая тот момент, когда я оставил поцелуй на щеке Эвери и потом на ее губах, пока она спала на моей груди.
Знаю, что в глубине души у меня уже был ответ.
Глава 10
ЭВЕРИ
Я разлепила очень сухие губы. Заметочка на будущее: вода спасает жизнь. Ох, почему я не пила у Тэтча воду? Может, потому что Остин постоянно подливала вино, а я продолжала пить его, все больше нажираясь.
Я моргнула и потерла глаза. Удивительно, они практически слиплись из-за туши, мешая осмотреться.
Торн во всем виноват! Я пошла со всеми, потому что не хотела отпускать свою лучшую подругу одну в квартиру незнакомого мужчины. А потом Торн ушел и заказал пиццу с моей любимой начинкой, хитрый ублюдок! Ну ладно, моя логика немного странная. Он не заставлял меня съедать всю пиццу и выпивать все вино, но все же!
Грустно, когда тебе начинает нравиться парень только потому, что он помнит о твоей любви к ананасам в пицце, даже если потом убирает их со своего куска, потому что сам ананасы ненавидит.
Я слишком испорчена. Слишком избалована!
Так что на улице мне не выжить.
Снова застонав, я все же открыла один глаз.
В комнате довольно темно, что было странно, так как обычно по утрам меня будил солнечный свет. Моя квартира окнами выходит на восток, поэтому я всегда знаю, когда пора вставать. Вероятно, моему состоянию по утрам помогли бы занавески, если бы я могла их себе позволить вместо тех пятидолларовых жалюзи, продающихся в гипермаркете и обрезаемых по размеру. Должно быть, я провалила занятия по кройке и шитью в школе, потому что мои жалюзи не подходили, даже не закрывались.
— Почему…? — прошептала я хрипло в тишину комнаты, злясь, что снова позволила ему подходить ко мне, и еще больше рассердившись, что каким-то образом я все еще пахну им.
Чем-то теплым, пряным, похожим на обжигающий виски или блинчики. Я принюхалась удивляясь. Почему пахнет блинчиками? У меня нет соседки по комнате. И я не готовлю.
Я заставила открыться второй глаз.
Тело застыло.
Сердце перестало биться.
Легкие сжались.
Это не моя комната.
Я вскрикнула и натянула покрывало до подбородка. Не моя кровать.
И вот сам дьявол появился в дверях, без рубашки, которая скрыла бы его до абсурда точеное тело. Лукас усмехнулся.
— Утро. Такое же оно доброе для тебя, как и для меня?
Мозг взорвался. Он прислонился к дверной раме. В одной руке он держал лопатку, а в другой тарелку. Божественный аромат донесся до моей кровати, и в животе заурчало.
— Классный прием, ну, ты знаешь, о чем — я эти штуки с твоими ногами. Но, черт возьми, Эвери, не нужно так часто хватать меня за задницу. И еще, если хочешь называть меня папочкой, то все в твоих руках, но так как я знаю твоего папу, может, стоит прерывать все грязные разговорчики про него на время оргазма?
Должно быть, мои глаза стали размером с блюдца. Голос пропал, глупый желудок бурчал, а он все еще стоял там, как будто у него только что не было пьяного секса. Секса, который я не могу вспомнить.