Беверли и Мэгги изучали то, что написала и нарисовала Кармен. Это было для них новым делом, абсолютно не похожим ни на что, с чем они имели дело до сих пор.
Беверли снова задумалась. Кармен объяснила ей все о горизонтальной и вертикальной интеграции и о разнице между ними. Она объяснила это на примере маленькой компании по производству бытовых приборов. Если эта компания решит купить другую компанию по производству бытовых приборов, это будет называться горизонтальной интеграцией. Но если эта маленькая компания купит завод, выпускающий металл, из которого делают эти приборы, обеспечивая, таким образом, себя сырьем, то это будет уже вертикальная интеграция. Именно этим собирались заняться три женщины, сидящие этим цветным утром на двадцатом этаже в офисе Предприятий Хайленд. Они собирались создать компанию, которая будет единственным поставщиком мяса и овощей в гигантскую сеть «Королевских гамбургеров». Компания, которая стоила бы миллионы и которую Беверли не собиралась оставлять себе.
Она создавала ее только для того, чтобы потом продать Дэнни Маккею.
— Он не должен прикасаться к «Королевским гамбургерам», — очень серьезно сказала Беверли своим подругам.
Кармен покачала головом. Она знала, как дорога эта компания для всех них: она была их будущим, их гарантом.
— Не беспокойся, подруга. Он получит только фермерскую компанию.
— И все ее недвижимое имущество?
Кармен кивнула почти печально. Ни ей, ни Беверли, ни Мэгги не нравилось заниматься такими делами: порнографическим журналом, сетью салонов красоты, которые на самом деле были просто прикрытием нелегальных притонов, и целым кварталом самых ужасных трущоб в восточном Лос-Анджелесе. Но им необходимо было владеть ими. Они были частью их плана.
Они собирались заставить Дэнни Маккея, совершенно помешанного на приобретении любой недвижимости, которую он только мог прибрать к рукам, ухватиться за этот шанс и приобрести эту компанию, не особо вникая в суть дела.
— А «Фанелли»?
— Если представители Дэнни Маккея будут интересоваться вложениями этой фермерской компании, мы пригласим их посмотреть «Фанелли». Они все там посмотрят, увидят, что это абсолютно законный, прибыльный магазин мужской одежды, и уедут в свой Хьюстон, вполне удовлетворенные. Об остальном они никогда не узнают. — Беверли закрыла папку и повернулась к Мэгги. — Что ты думаешь?
Что она думала? Как и ее подруги, Мэгги думала, что это необходимый шаг. Опять Дэнни занимался плохими делами, и его надо было остановить. Семь лет назад Беверли инсценировала воскрешение из мертвых в церкви Дэнни с единственной целью разоблачить весь его обман. Но Дэнни больше не пытался творить чудеса. Реакция прессы на тот случай была резко негативная, и это заставило Дэнни вообще отказаться от таких театральных действий. Кроме того, как подозревала Мэгги, он, должно быть, решил, что больше нет необходимости прибегать к таким уловкам, у него теперь была своя передача на телевидении и быстро растущая слава.
Но теперь он занимался другими делами, от которых страдали ничего не подозревающие люди, а Дэнни получал огромные прибыли. Например, он подстраивал банкротство компаний и затем покупал их за мизерную цену, или выживал кого-нибудь с его земли, потому что хотел владеть ею. Беверли следила за всеми его действиями. Теперь у нее был ее личный детектив, Джонас Буканан, который работал только на Беверли и постоянно ей докладывал о всех финансовых шагах Дэнни. Он распространялся по всей Америке, как осьминог, его щупальцы протягивались все дальше и хватали все, что могли. Его сила росла с каждым днем; его богатства умножались; теперь ему принадлежали не только вещи, но и люди.
— Когда? — часто спрашивала у Беверли Мэгги. — Когда ты собираешься остановить его? Когда мы наконец ему отомстим?
Но момент всегда был невыгодный. Беверли была очень осторожной; она хотела быть уверенной, что, когда она наконец снова столкнется с ним лицом к лицу, все преимущества будут на ее стороне. Что у нее не будет ни одного шанса проиграть, и Дэнни будет полностью уничтожен.
Сейчас она наращивала свой арсенал. Она купила издательство Моньюмент из-за того, что они побочно выпускали порнографический журнал. Вместе с другими тщательно сработанными сделками, эта будет посажена на крючок и заброшена Дэнни, и он обязательно поймается на него. В своей жадности он схватится за все и попадет прямо к ним в руки. Беверли собиралась обернуть его собственную жадность против него самого.
— Я знаю, как мы можем организовать продажу, — сказала Мэгги. — Через брокера, на которого я когда-то работала. У него большая фирма и есть отделения в Техасе.
— Тогда давайте начнем, Мэгги, свяжись с этой компанией, которая займется фермами. Я хочу поговорить с ними как можно быстрее. Кармен, ты работаешь вместе с Энн. Я хочу, чтобы наша новая компания начала действовать и поставлять продукты в наши рестораны не позднее чем через шесть месяцев. Да, еще надо придумать название, позаботиться об этом.
Мэгги собрала свои бумаги, положила их в свой портфель и сказала:
— Может быть, «Королевские фермы»?
Беверли посмотрела на Кармен, которая кивнула в знак согласия.
— Хорошо, пусть будет «Королевские фермы». Я хочу, чтобы к ноябрю Дэнни Маккей подписал документы о владении.
Выходя следом за Мэгги из кабинета, Кармен остановилась у дверей и оглянулась. Беверли так и сидела за своим столом, собираясь заняться другими делами. Ей надо было написать доклад в Торговую палату с предложениями по облику Голливуда восьмидесятых; подготовить несколько выступлений, принять или отклонить множество приглашений, и, кроме всего, подготовиться к поездке в Сакраменто, где она должна встретиться с законодателями штата по вопросу абортов, что было последним личным проектом Беверли. Она сама была за и хотела не только легализации абортов, но и создания консультационных центров для подростков, куда бы они могли обратиться за помощью в случае беременности.
— Эй, подруга, — мягко сказала Кармен. — Завтра твой день рождения. Давай что-нибудь придумаем. Давай сводим тебя куда-нибудь поужинать. Я могу заказать отдельный кабинет. Женщина не должна встречать сорокалетие в одиночестве.
Беверли улыбнулась.
— Спасибо, Кармен, но я не люблю отмечать дни рождения. Я отмечала его только однажды за всю жизнь, и мне этого достаточно.
На мгновение Кармен, как и Беверли, погрузилась в воспоминания о дешевом шампанском, которое даже не пенилось в бумажных стаканчиках, о том, как Хэйзл говорила: — «За нашу любимую девочку!», о том, как Дэнни пришел, чтобы взять Рэчел и сходить с ней куда-нибудь, а вместо этого отдал ее в руки убийцы.
Кармен подумала о том, как они снова встретились в Далласе пятнадцать лет назад, и как Беверли научила ее мечтать и осуществлять свои мечты. Эти воспоминания заставили Кармен подумать о всех тех людях, которых Беверли вдохновляла сегодня, учила их не бояться мечтать, дерзать и добиваться своих целей. Она выступала в колледжах и клубах, в своих собственных магазинах, ресторанах и фирмах, разговаривала с людьми всех возрастов, молодыми и старыми, заражала их своим настроением.
Если бы только, — подумала Кармен, выходя из кабинета и тихонько закрывая за собой дверь, — мечта Беверли могла осуществиться, как счастлива была бы она! Но Джонас Буканан, хотя все еще продолжал расследование (используя теперь и других детективов), не смог узнать ничего конкретного о местонахождении ее матери и сестры. След Наоми Берджесс оборвался в Медфорде, штат Орегон, а Кристина Синглтон, как выяснил Буканан, в 1958 году вышла замуж за некоего Рузефорда, затем аннулировала свой брак, и на этом следы ее оборвались.
Потом Кармен подумала о Дэнни Маккее, и что из-за него Беверли не позволяла себе полюбить кого-нибудь и вела одинокий образ жизни, хотя вокруг нее были мужчины. Джонас Буканан — один из тех, кто был предан ей. Но Кармен знала и то, что клятва Беверли в один прекрасный день отомстить Дэнни за все была жива в ее сердце.
Воспоминания нахлынули и на Мэгги, воспоминания о том, как они купались с Джо в заливе Мишн, как бродили по парку Балбоа, о долгих романтических днях в зоопарке, когда они просто валялись на траве и смотрели, как медленно плывут по небу облака. Но Мэгги понимала, что те дни давно прошли, и Сан-Диего теперь стал совсем другим городом. Мэгги поставила машину на стоянку ресторана Аутриггер и вошла внутрь.
Следуя за хозяйкой ресторана, одетой в национальное индонезийское платье, через полутемный зал, оформленный как морской причал, Мэгги вдруг подумала, сильно ли изменился Пит за это время. Все-таки прошло десять лет.
Боже, он совершенно не изменился!
Стесняясь своей собственной полноты и не понимая, почему она раньше не замечала, как он хорош, Мэгги обняла своего бывшего босса со слезами на глазах. Он напомнил ей о хороших днях, счастливых днях, когда в ее жизни не было еще Дэнни Маккея и когда Джо был жив.
— Я не могу передать, как я удивился, когда секретарша сказала мне, что ты звонила! — сказал Пит Форман. — Я спросил у нее: Мэгги Керн? Ты уверена, что звонившая представилась Мэгги Керн? А потом, когда я набрал номер, который она мне дала, и услышал твой голос, я чуть не упал со стула! Мэгги, ты прекрасно выглядишь! Как Джо? Ведь так зовут твоего мужа, да?
— Джо умер десять лет назад, Пит, — сказала она мягко, в то время как официант расставлял перед ними закуски.
Он положил свою теплую и добрую ладонь на ее руку.
— Мне очень жаль слышать это, Мэгги. Почему ты сразу не вернулась в Сан-Диего? Я говорил совершенно серьезно, когда обещал, что ты всегда можешь получить свою работу.
Она улыбнулась.
— Мне сделали лучшее предложение.
За цыпленком по-териакски с рисом и овощами и другими яствами они рассказали друг другу о том, что с ними случилось за эти десять лет. Справа от них ресторан медленно заполнялся посетителями. На столах горели свечки и отбрасывали тень на старые рыбацкие сети, упаковочные клети с надписями: Сингапур, Шанхай и Каир. А слева простирался синий сказочный залив Мишн, чтобы где-то там, в бесконечности, слиться с таким же бесконечно синим небом Сан-Диего. Мэгги подумала, почему она не приезжала сюда все эти годы.