– Не знаю, – пробормотала Пегги. – Порой мне хотелось бы ею обладать, а иногда нет… Я хочу остаться обычной девочкой. По-моему, и так все слишком запуталось. Будь у меня волшебная сила, мне бы казалось, что я жульничаю.
Бабочка пошевелила усиками. И от них полетели удивительные голубоватые искорки.
– Я тебе не враг, – подчеркнула девочка.
– Знаю, – ответило насекомое. – Ты пыталась мне помочь, в отличие от остальных. Люди обезумели, стали злыми. Преследуют меня. Из-за них я заболела. Они словно выпили меня… Ведут себя как вампиры. Ведь каждый раз, наступая на мою тень, они забирают частичку меня. Посмотри на мои крылья… Видишь, как они скукожились?
– Да.
– Если я не вылечусь, то с каждым днем буду становиться все меньше. В конце концов однажды утром я буду не больше почтовой марки. Такой хрупкой, что обычная струя воздуха превратит меня в пыль. Вот что происходит, если не думать о последствиях.
– Чем я могу помочь?
Бабочка заволновалась. Облачко серебристой пыли, слетевшее с ее крыльев, закружилось в лучах света, проникающих через щель в этот склеп.
– Ты уже знаешь, наверное, – сказала она, – что обычно я заканчиваю ежегодный полет над миром в Шака-Кандареке. Я ныряю в бездну, чтобы попасть в подземное царство… Это все не случайно. Для меня пещера – место отдыха, здесь я восстанавливаю свои силы. Я прячусь здесь, пока полностью не оправлюсь. Здесь я не жду нападений, могу спокойно залечить раны… По крайней мере, могла делать это, пока люди не вздумали забраться сюда, чтобы преследовать меня.
– Значит, теперь ты уже не успеваешь выздороветь, – дополнила ее Пегги. – У тебя нет времени на отдых.
– Именно так, – подтвердила бабочка. – Вот так ты и застала меня в таком состоянии.
– А как ты лечишься? – спросила девочка. – Ты принимаешь лекарства?
– Совершенно верно, – ответила бабочка. – Я использую волшебное средство, которое есть только на территории северной равнины. Оно помогает мне полностью восстановиться. Я словно заново рождаюсь.
– И ты хочешь, чтобы я отправилась туда и достала его для тебя?
– Да, но я не могу заставить тебя это сделать. Это чрезвычайно опасно. У людей почти нет шансов вернуться оттуда живыми. Ты храбрая и добрая девочка, и я не хочу, чтобы ты погибла.
Пегги глубоко вздохнула и сказала:
– Если я достану лекарство, ты поможешь нам всем выбраться отсюда?
Бабочка покивала своей удивительной головкой с выпуклыми глазками. Как и все насекомые, при ближайшем рассмотрении она выглядела довольно неприятно, и ее общество не доставляло девочке особого удовольствия.
– Хорошо, – ответила бабочка. – Я объясню тебе, что делать. На самом краю северной долины, за пределами туманов, находится замок-призрак. Днем это не более чем груда развалин, нагромождение камней, но ночью все меняется. Он восстанавливается. Каменные глыбы встают на свои места.
– Он выстраивается заново?
– Да. Залы заполняются мебелью, золотой посудой, чудесными гобеленами. И там бродят призраки людей, живших в замке в прошлом: красивые дамы, кавалеры, пажи, трубадуры…
– Это, наверное, потрясающе, – вздохнула Пегги.
– Да, – подтвердила бабочка. – Все кажется таким настоящим, что, в конце концов, все забывают, зачем явились в замок. Слушают музыку, танцуют, принимают ухаживания… а именно в этом и заключена ловушка. Время течет незаметно. Но как только занимается заря, замок снова обретает прежний вид; и, если кто-то остается внутри, груда обломков рушится на него и погребает под собой… И все – человек раздавлен. Уничтожен, четвертован, изрублен на мелкие кусочки, как замок.
– Какой ужас! – воскликнула девочка.
– Я откровенна с тобой, – строго сказала бабочка. – Ты подвергнешься большой опасности, потому что люди слабы и часто поддаются соблазну развлечений. Достаточно какого-нибудь пустяка: танцевальной мелодии, песни… и они забывают о главном. Но продолжительность ночи в подземном царстве бывает разной. Она зависит от переменчивых движений солнца. Если ветер слабый, светило будет катиться в замедленном темпе, и тьма воцарится на двадцать четыре часа… Если ветер задует сильно, солнце может совершить круг по пещере за каких-нибудь пять часов. Надо всегда быть начеку. Лучше всего поставить за воротами замка-призрака стража, – он сообщит тому, кто в него вошел, о возвращении света.
Пегги Сью нахмурилась. Миссия была очень опасной.
– Но что мне делать, когда я попаду в замок? – поинтересовалась она.
Бабочка глубоко вздохнула, будто сожаления не давали ей покоя.
– Прежде всего, не позволяй себя развлекать, – повторила она. – Призраки, блуждающие по замку, не злые, но они воспользуются чем угодно, чтобы задержать тебя. Постараются тебя обворожить, и ты постепенно забудешь, что надо следить за временем, убедишь себя, что еще рано уходить…
– А если я справлюсь? Что делать дальше?
– Тогда тебе надо найти тайник, где спрятано яйцо попугая и украсть его.
– Яйцо попугая?
– Да. Я не знаю, где оно находится. Каждый год призраки перекладывают его на новое место. Оно очень хрупкое, и тебе надо очень постараться его не разбить. Затем, если тебе удастся выйти из замка до рассвета, необходимо согреть яйцо и держать в тепле, пока оно не треснет. То есть надо будет его высиживать.
– Что? Не стану же я сидеть на нем, как курица?
– Конечно нет, но ты завернешь его во что-нибудь теплое. И будешь следить, чтобы оно не остывало, иначе цыпленок, который находится внутри, умрет еще в скорлупке.
– Через какое время он вылупится?
– Неизвестно. Но если слишком сильно подогревать яйцо, цыпленок сварится и тоже погибнет.
– Ох… – застонала Пегги.
– Когда придет время, птенец расколет скорлупу. Затем откроет клювик и выкрикнет слово… Волшебное заклинание. Он произнесет его один раз, и ты должна будешь его запомнить, потому что птичка улетит и больше никогда не вернется.
Девочка почесала в затылке.
– Думаю, это слово будет очень сложным…
– Скорее всего, – согласилась бабочка. – Надеюсь, у тебя хороший слух и прекрасная память, потому что ты должна будешь прибежать ко мне и повторить это заклинание, не исказив ни звука. Как только я его произнесу, то сразу начну выздоравливать. Крылышки мои вырастут. Я снова стану сильной и красивой.
– Ничего себе… – пробурчала Пегги. – А если я ошибусь?
– Тогда я сгорю живьем, и все вы будете обречены закончить свои дни здесь, в подземном царстве.
– Прелестно, – процедила сквозь зубы девочка. – Получается, у меня нет выбора?
– Тебе решать. Я не хочу тебя принуждать. Но повторяю, все будет очень нелегко.
– Но прежде ты справлялась сама?
– Да, только я не человек. Я не обращала никакого внимания на призраков замка, а мой инстинкт очень точно подсказывал мне, куда движется солнце. Яйцо я прятала под грудку и высиживала его без проблем… Сегодня, увы, я уже не в состоянии совершить такое длинное путешествие, ведь люди станут меня преследовать, едва заметят, что я покинула свое убежище. Я становлюсь все холоднее и холоднее, мне никогда не высидеть яйцо. Но если я не вылечусь, моя печаль постепенно заморозит время, и все, что находится внутри пещеры, превратится в лед… навечно.
Пегги обдумывала эти слова. Ее миссия будет нелегкой, и ей так хотелось, чтобы ее поддерживал Себастьян, но увы! На него теперь нельзя рассчитывать.
– Хорошо, – прошептала она. – Я попытаюсь.
– Если у тебя все получится, – пообещала бабочка, – я верну вас наверх. И даже сообщу тебе, каким способом окончательно избавиться от Невидимок.
– А это возможно? – пробормотала ошеломленная девочка.
– Да, – заверила ее бабочка. – Только я одна знаю, как их уничтожить. Даже рыжеволосая фея Азена понятия не имеет, как это сделать.
Пегги сомневалась, верить ли ей этому обещанию, но уничтожение Невидимок было достаточным основанием для того, чтобы попытать счастья.
– Птица проводит тебя и твоих друзей до развалин, – объяснила бабочка. – Не теряйте ее из виду ни на секунду, следуйте строго за ее тенью. Это ваш единственный шанс не застыть. Теперь иди, я устала. И будь осторожна.
Пегги простилась со своей собеседницей и вернулась к выходу, чтобы следовать за белой птицей, уже терявшей терпение.
Мороз на равнине свирепствовал еще сильнее. Но Пегги была счастлива снова увидеть Шина и голубого пса.
Девочка поделилась с ними последними кусочками замерзших огоньков из своих карманов и рассказала им об услышанном.
– Высиживать яйцо на таком холоде! – пробурчал пес. – Это совсем нелегко!
– Что меня особенно беспокоит, – призналась Пегги, – так это волшебное слово. Птенец произнесет его один раз… Если мы поймем слово неправильно, произойдет катастрофа.
– Нужен магнитофон, – сказал Шин Доггерти, – но у меня его нет.
– У меня тоже, – вздохнула Пегги Сью.
– Мы втроем сумеем правильно запомнить слово, – заверил Шин. – У меня хороший слух. Я играю на банджо. Обычно стоит кому-то насвистеть мне мотив, и я уже могу его воспроизвести, не сфальшивив ни в одной ноте.
– Отлично, – немного успокоившись, сказала девочка. – Ну что ж, тогда в путь.
Прекрасные дамы и очаровательные призраки
Белая птица летела с трудом. Пегги Сью, Шин и голубой пес следовали за ее тенью, которая, казалось, была нарисована тушью на снегу. Было так холодно, что временами эта тень замерзала и долетала до земли, как листочек бумаги, пропитавшийся клеем. И тогда птица застывала в полете. Напрасно она отчаянно размахивала крыльями, полет не возобновлялся, и она неподвижно висела в небе. И всякий раз Пегги и ее друзья вставали на колени вокруг тени и дули на нее, чтобы разогреть.
Когда тень ухитрялась оторваться от обледенелой почвы, попугай вновь продолжал полет.
По мере того как они удалялись от горы, холод, распространяемый бабочкой, ослабевал. Слой снега начал уменьшаться и под конец совсем исчез. Повеяло теплом.