— Уже нет, — ответил я и протянул Кьяне руку: — Потанцуем?
— С удовольствием, — улыбнулась она.
Ее стакан перекочевал к рыжей, а мы направились на импровизированный танцпол, часть которого была в гостиной, часть выходила через распахнутые двери на крышу. Музыка подхватила меня, позволяя расслабиться и забыть обо всем. Она была подобна океану — захлестывала с головой, уносила прочь. Шаг влево, шаг вправо, слиться с толпой, приобнять Кьяну, которая не только оказалась красивой девушкой, но и потрясающе двигалась. Еще у нее были удивительные глаза цвета желтых огнекамней. Но они не напоминали мне о моем любимом океане. Какого едха я все время думаю, умеет ли танцевать Мэйс и как все это происходило бы с ней? Она же меня кинула и ни капли об этом не жалеет!
— Ты великолепно двигаешься, — признал я спустя много песен.
Чтобы отдышаться, мы подошли к самому краю балкона. Вид на ночной город отсюда — закачаешься в прямом и переносном смысле, но океана видно не было (его загораживали протянувшиеся на много энтваллов высотки). К счастью.
— Балетная школа, — рассмеялась Кьяна. — Мамины нереализованные мечты. Мое детство было похоже на армию!
— Я понимаю тебя, как никто. Моего отца никто не переплюнет.
— Верю.
Теперь мы смеялись уже вместе. А потом снова танцевали, возвращались сюда и болтали.
— Почему ты пришла сюда одна? — спросил я прямо. Не верилось, что такая красивая, умная и веселая девушка не привлекла никого на вечеринке.
Она пожала плечами и посмотрела на меня как-то слишком пристально:
— Может, я тоже ждала кого-то. Кого-то особенного.
Особенного… Мэйс была особенной. Лучше и не скажешь. Но я для нее особенным не был. В отличие от того задрота, целовавшего ее на пляже. Прежде чем я успел завестись в очередной раз, за спиной раздался низкий грудной голос Ромины.
— Привет, Лайт! Рада видеть, что глупая шутка с калейдоскопницей закончилась. Познакомишь меня со своей девушкой?
Раньше ее голос не казался мне противным, теперь в ней было противным все. От показной улыбки, больше похожей на оскал, до ядовито-сладкого тона и злого взгляда, которым она окинула «мою девушку». Роми цеплялась за локоть Морана Сорса, моего партнера по спаррингу на силовых тренировках. Ее свита маячила за спиной.
— Нет, — отрезал я, сжимая руку Кьяны и увлекая девушку за собой.
— Как грубо, — донеслось насмешливое из-за спины.
— Лайтнер, — дернула меня за руку Кьяна, когда мы пересекли гостиную и вышли через другие двери в комнату поменьше.
Здесь было немного тише, и я заметил несколько парочек. Впрочем, нас заметили тоже. Кьяна смотрела на меня вопросительно, и я мысленно отвесил себе удар правой. Меня передернуло от злости. Из-за Мэйс, из-за Ромины. Но Кьяна тут была ни при чем. Поэтому я потянул девушку к балкону, на котором никого не было, а потом вместо слов просто наклонился и поцеловал ее. Губы у Кьяны оказались мягкими и податливыми, от нее пахло цветами. Сладко. В этом поцелуе мне почти удалось забыть соленую горечь океана, поэтому я обхватил лицо девчонки ладонями и, оторвавшись от ее губ, спросил:
— Проведешь со мной эти выходные?
Глава 21СЕМЕЙНЫЕ ЦЕННОСТИ
НАВЕРНОЕ, ЭТО БЫЛ первый день за долгое время, когда мне не хотелось ни открывать глаза, ни вставать, ни делать что-либо еще. К сожалению, или к счастью, это был самый обычный выходной, поэтому сейчас я лежала на диване, завернувшись в плед, и смотрела, как дневной свет заливает комнату. Мои окна выходили на море, и сейчас его спокойная гладь, залитая солнцем, протянулась до горизонта. Мне же был виден самый ее краешек, там, где вода сливалась с небом. Перед глазами неожиданно возникла нелепая картина — покачивающаяся на волнах лодка с парусом. Ну а что?
Наши предки (те, которые жили когда-то очень давно) выходили на воду на лодках. Сейчас такое позволено только патрулям. Их лодки — остроносые, быстрые катера с оружием на борту — мало чем напоминают то, что нарисовало мне воображение. Лэйси права: я всегда была фантазеркой. При мыслях о Лэйси я отвернулась к спинке и накрылась пледом с головой. Как раз в ту минуту, когда в дверь постучали. Я не ответила, и в дверь постучали настойчивее. Потом еще и еще. Скрипнули старые несмазанные петли.
— Вирна, там Вартас пришел.
После такого заявления я все-таки высунула нос из-под пледа.
— И? — спросила, глядя на сестру.
Она развела руками:
— Говорит, хочет с тобой пообщаться.
Вчера мы уже пообщались.
— Скажи, что я не хочу.
— Я сказала, что ты спишь, но он уселся на кухне и кормит Тай печеньем.
— Я его сейчас сама накормлю, — ответила я и выпрыгнула из-под пледа.
— Ну, в общем, жду на кухне, — пробормотала сестра, почувствовав мой настрой, и быстро ретировалась.
Я поспешно натянула джинсы и домашний свитер, кое-как расчесала спутанные со сна волосы и наведалась в ванную, чтобы умыться. После чего вышла к обосновавшемуся на кухне (на моем месте, между прочим!) парню. Сестренки сидели рядом: Тай с довольной миной хрустела крекерами, а Митри делала вид, что присматривает за ней на правах старшей сестры, хотя на самом деле слушала Вартаса. О чем он говорил, оставалось загадкой, потому что стоило мне войти, как Вартас замолчал и серьезно уставился на меня.
— Привет, — сказал он.
Помимо печенья на столе обнаружилось много всякой еды, например сырные оладьи, лапша, свежие булочки и даже варенье (в стекле, между прочим, что намекало на его стоимость).
— Это что? — холодно спросила я.
Митри, не дожидаясь просьбы, стянула младшенькую со стула и утащила за собой.
— Это еда, — ответил он, поднимаясь.
— Да ты что? Тебе не кажется, что тебе стоило посоветоваться со мной, прежде чем кормить девчонок сладостями?
— Виноват. — Он вскинул руки. — Но я думал, что ты обрадуешься.
— Чему? Что потом они будут вспоминать, как вкусно поели, когда жрать будет нечего?
— То есть было бы лучше, если бы им и сейчас было нечего жрать?
Я сложила руки на груди. Выражение лица в этот момент у меня было, видимо, довольно красноречивым, потому что он тут же произнес:
— Прости. Я не это хотел сказать.
— Серьезно? — Я обошла его и направилась к плите, чтобы вскипятить воду и заварить травы.
— Серьезно.
— Тем не менее ты это только что сказал.
— Вирна, нельзя быть такой колючкой.
— Нельзя быть такой липучкой, — огрызнулась я. — Вчера я ясно сказала тебе, чтобы ты не приходил, но ты приперся. На кой?
— Может, потому что я тоже схожу с ума оттого, что ничего не могу сделать? — огрызнулся он в ответ. — Или потому, что единственное, что я сейчас могу сделать, — это вот… — Парень кивнул на стол. — У Лэйс было много недостатков, но она знала, когда стоит поступиться гордостью.
— Я не Лэйс, — ответила я.
— Это уж точно, — раздраженно бросил он и направился к дверям.
— Спасибо.
Это прозвучало неожиданно даже для меня, что уж говорить про него. Наверное, простая благодарность давалась мне настолько сложно потому, что я от нее отвыкла. Слишком долго мы с сестрами заботились друг о друге, только потому что должны…
— Я действительно схожу с ума из-за того, что ничего не могу сделать, — призналась я.
Вчера, когда он меня встретил, я вообще была в невменяемом состоянии. Я с трудом передвигала ноги и с не меньшим трудом могла сформулировать, что вообще произошло. Собственно, Вартас был тем, кто выслушивал мои сбивчивые объяснения, когда я давилась словами. Мы не пошли домой, разумеется, — стояли на берегу, и меня колотило так, что зуб на зуб не попадал. Он накинул мне на плечи куртку и обхватил руками мое лицо, а потом произнес, почти касаясь губами губ:
— Ты сделала все что могла.
Тогда меня затрясло еще сильнее. Я вцепилась в него, как мог бы вцепиться в поплавок утопающий, вцепилась, содрогаясь всем телом и давясь сухими слезами (никогда не умела плакать), а он просто молча меня обнимал, прижимая к себе так крепко, как будто мы стояли в эпицентре урагана.
— Я люблю ее. — Его голос заставил меня очнуться, и под свист закипевшей в кастрюле воды я выключила конфорку. — Я люблю Лэйси, Вирна, но сейчас я могу лишь одно — помогать вам. Пожалуйста, не отказывай мне в этом.
Проглотив внезапно вставший в горле ком, кивнула.
— Я тоже ее люблю. И… буду очень рада, если ты нам поможешь.
Он шагнул ко мне.
— То, что случилось вчера… к лучшему.
— К лучшему то, что я отказалась от возможности ей помочь?
— Лэйс такой возможности не обрадовалась бы. — Его взгляд посуровел. — Можешь мне поверить. А что касается «Бабочки»… не думаю, что там кто-то что-то знает. Ты сама много знаешь о ней? Она и мне-то ничего не рассказывала, думаешь, с коллегами была более откровенной? Лэйс не сторонница пускать в свою жизнь всех подряд.
Стоило признать, что правда в его словах была. Пусть даже уголек надежды во мне сейчас медленно остывал, я все равно продолжала думать, что в «Бабочке» могли остаться зацепки. Не бывает же так, чтобы человек просто исчез без следа. Возможно, кто-то видел ее, когда она выходила из клуба, или на станции гусеницы… да мало ли что! Сейчас любая деталь могла бы сыграть нам на руку.
— Я не брошу поиски, — сказал Вартас. — Твоя идея с частным детективом крута, надо просто подкопить немного денег. Думаю, в начале следующего месяца мы уже сможем кого-то найти, чтобы он взялся за работу. Но ты должна мне обещать, что больше не будешь заниматься этим сама.
— Теперь мне больше нечем заниматься. — Слова горчили на языке. — Я все свои шансы спустила в канализацию.
— Ты заботишься о сестрах. — Он повысил голос. — И это тоже помощь Лэйс. Думай об этом, когда тебе покажется, что ты ничего не делаешь.
Да. Только об этом мне и остается думать.
— У тебя сегодня во сколько смена?
— После пяти.
— Отлично. Значит, до этого времени ты полностью свободна, и мы вчетвером можем сходить в парк.