– Хорошо… – Бер слегка опустил голову, и его поблескивающих в темноте глаз не стало видно. – Я был там… не сегодня…
– Ты преследуешь меня? Охотишься, да? – Всхлипывания стали сильнее, Рада ненавидела себя за слабость, но ничего не могла поделать. Было очень, очень страшно, до потемнения в глазах.
– Нет. – Парень казался растерянным и слегка обиженным. – С чего ты взяла?
– Я постоянно натыкаюсь на тебя, и ты шарил у меня дома. Неужели этого мало?
– Прости. Пригласи войти, и я расскажу…
– Ну уж нет! – Девушка испуганно замотала головой, чувствуя, что этот до невозможности глупый жест входит у нее в привычку.
– Ты меня боишься. – В тихом шепоте укор и едва заметная боль. – Не могу винить, меня боятся многие. Прошлое. Наверное, мной пугают детей…
– Бер, ты правда такой дурак? – Рада не заметила, когда перестали дрожать руки. Она все еще ему не доверяла, но панический страх отступил. Бер до сих пор ничего плохого ей не сделал, а значит, уже и не сделает. Не сегодня. – Ты за мной следишь, ты проникаешь ко мне в квартиру и после этого утверждаешь, что я боюсь тебя из-за прошлого, о котором я даже не знаю?
– Не верю, о моем прошлом здесь знают все. Так можно войти?
– Зачем?
– Я расскажу тебе…
– Ты не можешь рассказать то, что меня интересует! – вспылила девушка. – До свидания!
– Я расскажу, зачем залезал в квартиру.
– Может, лучше расскажешь это полиции? Я могу вызвать.
– Ни к чему. Через полчаса меня вытащит отец. – Раде показалось, будто в безжизненном тоне Бера промелькнул смех. – Лишние телодвижения.
Он сделал шаг навстречу, и Рада поняла – отступать решительно некуда, да и сил нет. Девушка поймала холодный, расчетливый взгляд. Бер точно знал, что она уступит, и это раздражало, как и любая неприятная правда.
– Пошли, – раздраженно буркнула Рада, чувствуя себя полной дурой и не понимая, почему приглашает преступника домой. – Но в случае чего я буду орать как резаная и звонить в полицию. Понял?
– Конечно.
Позже Бер сидел на кухне, мрачно буравил взглядом турку и молчал. Раде стало на это тошно смотреть, и она, проклиная себя за вежливость, спросила:
– Кофе?
– Если не сложно. – На свету Бер казался чуть беззащитнее. Он чувствовал себя неуверенно и сидел так, словно боялся что-либо уронить или сломать. Парень действительно смотрелся инородно на девчачьей кухне среди вазочек и милых картинок Рыжей, рядом с розовыми кружками и маленькими блюдечками, на которых лежали крохотные печеньки. Рада не удержалась и прыснула в кулак, чувствуя, как уходят напряжение и страх.
– В чем дело? – Бер насторожился.
– Привести тебя сюда – правильное решение. Здесь ты пугаешь меня не так сильно. Кстати, можешь уже начинать рассказывать… Бер, мне неприятно твое общество, и я не собираюсь сидеть с тобой на кухне до утра… К тому же я очень устала и хочу спать.
Парень помрачнел, зеленые глаза потемнели, и Рада на миг испугалась, что перегнула палку, но он заговорил как ни в чем не бывало:
– После случившегося…
– А конкретнее. Я не улавливаю ход твоих мыслей. – Пенка на кофе медленно ползла вверх, и Рада, высунув кончик языка, выжидала момент, чтобы выключить конфорку, поэтому сказала, не подумав:
– Тебе нравится травить, да?
– Что?
Девушка обернулась, проворонила кофе, и ароматный напиток убежал на плиту.
– Вот черт! – выругалась она. – Ты не можешь сказать нормально, а? Из-за тебя всю плиту испачкала! Рыжая завтра будет возмущаться!
– Ладно. – Бер потер руками лицо и тихо заметил: – Рада, я не люблю говорить… мне сложно.
Девушка поставила перед ним чашку с кофе и села напротив. Судя по затравленному взгляду, он не врал, ему и правда было нелегко.
– Прости, – тихо извинилась она. – Рассказывай, я буду молчать. И мне тоже нелегко. Я привыкла говорить… много.
– После того, что со мной произошло, остались… – Бер замялся, – последствия. Я скрывал их ото всех: врачей, родителей, дипломированных психологов… Твой дед единственный, кто их заметил и помог мне с ними справиться…
– Мой дед не был психологом…. – осторожно заметила Рада.
– Дипломированным – нет, его считали колдуном. Ты ведь в курсе?
– Слышала… но никогда не думала, будто ты веришь в колдунов… не похоже это как-то на брутального парня… – отозвалась Рада, прощупывая почву и пытаясь понять, насколько много Бер знает.
– А кто тебе сказал, что я брутальный парень? – Он невесело усмехнулся, заставив невольно бросить заинтересованный взгляд. Рада не хотела его разглядывать, но не могла удержаться.
Густые светло-русые волосы, словно обрезанные ножом чуть выше широченных плеч; сильная шея; волевой, практически квадратный подбородок; резкая линия губ; нахмуренные брови и большие темно-зеленые глаза с совсем небрутальными ресницами – длинными и пушистыми – и отсутствующий мизинец на левой руке, которую Бер старался не держать на виду.
Раде казалось, что один бицепс Бера в обхвате практически с ее талию. Если не использовать слово «брутальный», парня можно было назвать только «качок».
– Тебе не нужно об этом говорить, – пожала плечами девушка. – У тебя зеркало дома есть?
– Внешность обманчива.
– Внешность – да… – Рада кивнула и закусила губу, пытаясь сформулировать подходящую фразу. – Но сила, которая от тебя исходит, не врет…
– В тебе больше от деда, чем я думал.
– Ты ошибаешься.
– Нет. Просто ты его не знала.
– Он не хотел меня знать…
– Он хотел.
– Что? – удивилась девушка.
– Но это совсем другой разговор, – покачал головой Бер.
– Не уверена…
– Рада…
– Хорошо, так зачем ты залезал ко мне в квартиру?
– А ты еще не догадалась?
– Нет, я не экстрасенс… и хватит говорить загадками и полунамеками. Мне приходится вытаскивать из тебя каждую фразу!
– Твой дед многим помогал решить проблемы, кому-то проще прийти к колдуну, а не к психологу…
– Например, тебе…
– Да, – не стал отрицать Бер. – Но, как любой психолог или врач, твой дед вел записи… часы и часы наших с ним разговоров… все мои проблемы… я не хочу, чтобы это вылезло на поверхность…
– Ты искал записи о себе?
– Да.
– Почему не попросил? Я отдала бы их тебе. Еще в первую нашу встречу было заметно – ты что-то ищешь. Я испугалась.
– Тебе не стоит видеть эти записи. – Бер пожал плечами, и Раде стало страшно, что водолазка на выступающих мышцах лопнет. – Людское любопытство не знает границ. Поверь, я это испытал на себе не единожды, поэтому не стал рисковать.
– Ты нашел?
– Нет, – покачал головой парень. – Точнее, нашел, но не смог достать… ноут…
– А, пароль! – Рада усмехнулась. – Сама наступила на эти грабли. Можешь не переживать, я не видела записей. Ни одной. Я – не хакер и пароль взломать не сумею. Хотела отнести в какую-нибудь контору, но пока не дошла.
– У меня есть друг, – осторожно начал Бер. – Он приличный специалист. Дай мне компьютер, я верну тебе его через пару дней разблокированным и без папки, касающейся меня. Остальное все будет на месте.
Рада задумалась. Она все еще не верила Беру, но его рассказ звучал очень логично, и не было причин для отказа, хотя один вопрос оставался открытым.
– Я тебе дам компьютер, – наконец согласилась Рада, – но скажи мне, зачем ты следил за квартирой сегодня?
– Не за квартирой, – медленно ответил Бер.
– За мной? – Страх снова подкатил к горлу тягучим, перекрывающим дыхание комком.
– Да. Я не хотел говорить об этом, но… – Парень тянул время, не решаясь продолжить. – Незадолго до смерти твоего деда мы говорили с ним о семье. Я бывал у него часто, чаще, чем обычный пациент. Можно сказать, мы дружили. Зашел разговор о родне. Он рассказал о внуке и правнучке. Я думал, вы решили порвать связь со стариком, но он произнес странную фразу о том, что никто не виноват в сложившейся ситуации. И, якобы, его правнучке лучше всего будет вдали от него и этого города. Понимаешь, Рада, он всегда хотел с тобой встретиться, но почему-то категорически не желал видеть тебя здесь. Он боялся и даже не рисковал встречаться с вами на нейтральной территории. Степан Григорьевич был очень организованным и дальновидным человеком…
– Он бы не оставил мне квартиру…. – тихо закончила фразу Рада, чувствуя, как со щелчком встает на место очередной кусочек пазла.
– Да.
– Получается, завещание подделано?
– Рада, откуда же я знаю? Да, я залез в кабинет отца, да, я нашел завещание, но подлинник это или подделка, откуда мне знать? Мы же не в детективном сериале. Это завещание не отличается от других, виденных мной у отца. Обычная бумажка, на которой напечатан перечень имущества, стоит подпись, похожая на подпись твоего деда, и печать. Все!
– Мне нужно обдумать… – Рада резко поднялась и двинулась к выходу. – Я принесу тебе ноутбук, и ты уйдешь. Я не хочу больше разговаривать. Пойду спать.
– Ты ничего не хочешь сказать мне еще? Неужели тебе неинтересно, кто на тебя сегодня напал и как это связано со смертью твоего деда?
– Я ничего не хочу, особенно от тебя, – немного резко ответила Рада. – Я устала, собираюсь спать и все еще не уверена, что все мои неприятности не из-за тебя.
Глава 16Убийство
«Господи, как все сложно в моей жизни!» – размышляла Рада, причесываясь перед зеркалом. Черные кудрявые волосы спутались, и расческа в них не лезла. Это доставляло массу неудобств, и девушка злилась. Подобное случалось каждое утро, если Рада забывала заплести непослушную, густую шевелюру в косу. Зато в процессе расчесывания можно было как следует поразмыслить над своими проблемами.
Мысли перепутались не меньше, чем волосы на голове. Жаль только, собственные переживания, проблемы и непонятки нельзя расчесать, как непослушную шевелюру, обычной массажкой. Раде просто необходимо было поговорить хоть с кем-то, постараться систематизировать собственные знания, в надежде, что пазл, наконец-то, сложится, хотя бы частично. Единственным кандидатом на задушевную беседу была Рыжая. Она, по крайней мере, не сочтет Раду сумасшедшей, так как сама немного странная и не от мира сего. В ее жизни тоже есть место для сверхъестественного, художница должна воспринять рассказ адекватно.