— Это Конни, — услышала она его слова. — Нет, я ждал ее. — Он сделал паузу. — Точно, полностью согласен с тобой. Дорогая, эта неделя была просто невероятной.
Дорогая?! У Конни едва глаза не вылезли из орбит. Она запоздало сообразила, что это был частный телефонный разговор и что ей неприлично слушать его. Она прошла в дальний угол кабинета и попыталась сделать вид, что очарована кожаными корешками книг по праву.
Голос Эдварда звучал более приглушенно, но она не могла не слышать гортанный смешок, которым закончился разговор.
— Пока, дорогая. Не могу дождаться встречи с тобой.
И он поцеловал трубку.
Дольше Конни уже не могла сдержаться. Она резко подскочила к столу в то мгновение, когда Эдвард развернулся к ней лицом. Кладя трубку, он улыбнулся ей холодно и бесстрастно.
Ну почему она так долго не могла понять основной истины, столь значимой для ее благополучия, для всей ее жизни? Столько лет она противилась очевидному — тому, что любит Неда, что желает его и желает физически, с той жаждой, которая превращается в нестерпимую боль, и просто мечтает прожить оставшиеся ей годы его женой.
Ей даже стало дурно, оттого что она наконец обрекла правду в слова, хоть и не произнесла их вслух. Она беспомощно огляделась, соображая, что ей делать дальше в мире, который утратил все знакомые ей очертания.
Эдвард вскочил на ноги, словно только что увидел ее, приобнял ее за талию и подвел к стулу.
— Что с тобой, Конни? Ты побледнела как привидение. — Он нажал кнопку переговорного устройства. — Алиса, пожалуйста, принесите горячего чая или кофе. Да, и пару крекеров. Ну что там есть в закусочной.
Его голос сразу посуровел, когда он обернулся к Конни.
— Ты совсем не думаешь о себе. Заболев от переработки, ты не поможешь ни Рудольфу, ни кому бы то ни было.
— На этот уик-энд я забуду о работе, — выдавила из себя Конни. — Следующие два дня я в отпуске.
— Прекрасно. — Он не предложил провести уик-энд вместе. Не вспомнил об их запланированной вылазке в зоопарк.
Вошла Алиса с чайником и тарелкой печенья. Она только взглянула на Конни, и хмурое выражение ее лица сменилось на сочувственное.
— Моя дорогая, вы плохо выглядите. Принести вам аспирин? Ничего другого, боюсь, у меня нет.
Конни хотела бы, чтобы аспирин был в состоянии избавить ее от страданий. К несчастью томящиеся от любви нуждаются в более действенном лекарстве. Она заставила себя сесть прямо и принять чашку чая с бодрой улыбкой. Будь я проклята, если выдам свою слабость перед этой медузой-горгоной.
— Спасибо, Алиса, но мне бы пообедать в покое и выспаться, и я буду совсем другой женщиной. Просто позади жуткая неделя.
— Вызвать вам такси? — спросила секретарша. — В это время в пятницу его нелегко поймать.
Вмешался Нед:
— Не надо никаких такси. Я отвезу Конни домой.
— Вы забываете о назначенных встречах, — напомнила Алиса с предостерегающей интонацией в голосе. — Вы знаете, Эдвард, что не можете покинуть офис.
— Но ведь…
— Я не думаю, что это благоразумно, — настаивала Алиса. Эдвард подошел к окну и уставился в собирающиеся сумерки, заставляя Конни гадать о его реакции на указания своей секретарши. "Указания" — точное определение, подумала Конни, шокированная новым свидетельством недоброжелательства Алисы. Секретарша чуть ли не запретила Эдди отвезти ее домой.
Протекли тягостные минуты, когда Эдвард наконец заговорил, продолжая пялиться в окно.
— Вы совершенно правы, Алиса. Спасибо, что напомнили. Мы с Конни побеседуем еще пару минут, и я буду готов к следующей встрече.
— Хорошо. Все бумаги приготовлены. Пойду вызову такси для мисс Майерс.
Секретарша вышла, а Эдвард оторвался от окна и, старательно избегая взгляда Конни, вернулся за стол. Руки у нее задрожали, и она поспешно поставила чашку, боясь расплескать остатки чая. Какой кошмар смотреть на мужчину, которого знаешь чуть ли не всю жизнь и чувствовать, как дрожат твои колени и колотится сердце при одной мысли, что он сейчас поднимет глаза и встретится с тобой взглядом!
Ей хотелось подбежать к нему, броситься в его объятия и криком прокричать, как сильно она любит его, но жестокий внутренний голос нашептывал, что, сделай она такое, ей не избежать унижения. Двадцать лет дружбы, а она представления не имеет, как в самом деле к ней относится Нед. Кошмарная истина в том, что она никогда не позволяла себе принимать в расчет его чувства. В ее отношениях с Недом имели значения только ее нужды, ее потребности, ее желания. За всю дружбу длиною в жизнь она припомнила лишь пару случаев, когда интересовалась его отношением к чему-либо. Она просто предполагала — со слепой самонадеянностью, — что у него те же понятия, что и у нее.
Элементом их отношений стал ее эгоизм, и теперь она опасалась, что он как сорняк задушит то, что было светлого и красивого между ними. Наконец Эдвард заговорил:
— Почему ты пришла сюда, Конни?
Она хотела сказать, судорожно искала слова, которые хотя бы намекнули ему на ту правду о себе, которую она только-только открыла. К несчастью, ее лишили шанса рассказать все. Алиса продемонстрировала свое неистребимое умение вмешиваться в чужую жизнь в самый неподходящий момент, сунув голову в дверь.
— Такси прибудет через десять минут. Швейцар просил, мисс Майерс, чтобы вы ждали внизу.
Конни постаралась показать свою благодарность.
— Сейчас спускаюсь. Спасибо большое.
— Всегда к вашим услугам. — Алиса удалилась.
Эдвард склонился над столом. Лучи заходящего солнца, проникающие через окно за его спиной, высвечивали блеск его темных волос и озаряли его лицо живой игрой света и тени. У Конни часто застучало сердце, среагировав на его столь выразительную сейчас сексуальность. Или она преднамеренно ничего не видела в минувшие годы? Как она ухитрялась проводить столько времени с Эдди, не сознавая своих собственных ощущений, своего физического влечения к нему?
— Конни. — Голос Эдварда звучал нежно и в то же время отчужденно. — Ты действительно неважно выглядишь. Позаботься уж о себе в этот уик-энд, ладно?
— Обязательно. — Его бесстрастная доброта ударила по ее и так издерганным нервам больше, чем любая грубость. Она и вообразить не могла, как дорожила тем скрытым интимным теплом, которое всегда отличало их общение. Переполненная внезапным желанием спрятаться в уединении своей квартиры, она поднялась. Не в силах улыбнуться, она принялась оправлять юбку и взяла свой кейс.
— Какие у тебя планы на вечер? — вежливо поинтересовался Эдвард.
Она постаралась говорить небрежно и беззаботно.
— Просто эпохальные — я собираюсь проспать двенадцать часов и прожить еще двенадцать часов чисто растительной жизнью.
Он проводил ее до двери.
— Ты так и не сказала, зачем приходила.
Она подавила истерический смешок. За защитой от большого злого волка, мысленно ответила она. Только ты оказался этим волком, а не защитником.
— По делу, — проронила она, хватаясь за первое же объяснение, которое пришло в ее чрезмерно уставшую, переработавшую голову.
— По делу? А, ты имеешь в виду мой договор с "Неограниченными услугами"? С моим поиском жены?
Совсем не это имела она в виду. Меньше всего хотела она обсуждать его поиски супружеского блаженства. Она вздохнула и потерла глаза, горевшие от усталости.
— Я пришла развеять возможное непонимание, — наконец вымолвила она. — Хочу, чтобы ты знал: мы не считаем Ким клиенткой нашего агентства. Она не фигурирует в нашей картотеке и не была представлена тебе в качестве серьезной кандидатки в жены. Что касается меня, чтобы там у вас ни было, это ваше личное дело и никакого отношения к нашей компаний не имеет.
— Ты хочешь сказать, что я ничего не должен "Неограниченным услугам"?
Вопрос потряс Конни, и она заскрипела зубами.
— Естественно, раз вы с Ким… — Она откашлялась и сделала новую попытку: — В данных обстоятельствах я готова аннулировать твое соглашение с компанией.
— Ты поступаешь опрометчиво. Не думаю, что Ким может быть причиной таких действий.
Они оказались у двери, и она, удивленная, остановилась.
— Но вы с Ким…
— Ким чудесный человечек, и нам хорошо вместе, но брак — дело серьезное. Я хотел бы познакомиться со всеми кандидатками, прежде чем сделаю окончательный выбор.
Что-то не так в этом разговоре, подумала Конни, пытаясь привести в действие замутненные клетки своего мозга. Несколько минут назад, когда она ворвалась в кабинет Эдварда, он называл Ким "дорогой" и посылал ей поцелуи по телефону. Теперь он говорит о знакомстве со всеми кандидатками на брак с ним. Такая перемена была не совсем понятна, и Конни собралась сказать об этом. Но внутренний голос заставил промолчать. Небо свидетель, после того как она вела себя в последнее время, не ей называть неразумными поступки других.
— Ты что-то хотела сказать? — подсказал Нед, подталкивая ее к выходу.
Конни заговорила тихим голосом в надежде, что Алиса не слушает:
— Я вот подумала… красиво ли будет по отношению к Ким, если ты начнешь встречаться с другими женщинами?
— О Ким не беспокойся — мы понимаем друг друга лучше, чем ты думаешь, — искренне ответил Эдвард и, улыбаясь, провел ее мимо Алисы к лифтам. — Ким очень мила, и я просто схожу по ней с ума, но нам обоим предстоит многое обдумать, прежде чем брать на себя пожизненные обязательства. Так что, если у тебя в картотеке найдется подходящая невеста, я бы с удовольствием познакомился с ней. Я доверяю твоему профессиональному суждению, Конни, если даже наша старая дружба поувяла в последние дни.
Несчастный даже не знает, что говорит. Конни испытывала новое необычное ощущение, нечто среднее между возбуждением и гневом.
— Давай-ка проясним это, — потребовала она. — Несмотря на то, что вы с Ким чувствуете такое взаимное влечение, что провели вместе все вечера на прошедшей неделе, ты хочешь, чтобы я представила тебе еще одну кандидатку в жены?
— Верно. И жду твоего звонка каждый день, чтобы знать, как продвигаются твои поиски. А я буду информировать тебя о моих успехах с Ким.