— Где сейчас Шишкин?
— В гараже РУВД сидит в служебном «Фокусе», а вдруг и в самом деле что-то случится в районе? Мы тогда с ним вместе на вызов выдвинемся, потому что остальные ребята не скоро вернутся — у Полозовой рейс в Дублин через четыре часа. Двое ее будут встречать в аэропорту, а двое вести от дома на всякий случай, мало ли что… Она пока у себя. А они ее у подъезда пасут…
Гончаров тут же прервал разговор и позвонил Ипатьеву.
— Полозова сегодня улетает в Ирландию — непонятно зачем, — сообщил он. — Неужели хочет там отсидеться или просто в отпуск?
— Скорее всего, ее цель — Англия. Из Ирландии туда без визы пускают, если у нее есть паспорт Евросоюза.
— Есть, — подтвердил подполковник. — Что же ее так спугнуло? Вы у нее были утром, так неужели…
— Там были вопли, крики. Оскорбления и угрозы… Людмила Федосеевна обещала закрыть нашу программу. Генеральный директор канала Рахимов сказал, что его вызывают сегодня вечером на экстренное заседание правления, на котором будет стоять только один вопрос — о дальнейшем функционировании программы «Город принял». Решение о закрытии без всяких сомнений примут. Алексей Юрьевич издаст соответствующий приказ, и с завтрашнего утра нас в эфире не будет. Но сегодня-то мы оттянемся по полной…
— И что тогда?
— Погоди, я, кажется, понял, почему так срочно бежит из страны Полозова: сегодня из омского СИЗО выпустили Дроздова. Мне сообщил об этом мой приятель. Перед Дроздовым извинились даже, что удивительно, потому что он по-прежнему остается подследственным. Его отвезли в аэропорт, и он уже вылетел домой…
— В омском аэропорту на неделю вперед не было билетов.
— Билеты есть всегда: бронь ГУВД, ФСБ, губернатора, наконец… Так что он уже в воздухе. Я планировал встретить его в аэропорту и взять экспресс-интервью, раз уж все равно там буду…
— Он не будет ничего говорить.
— Тогда просто покажу его в эфире и пожелаю удачи. А вот Людмилу Федосеевну так просто не отпущу.
— Мои ребята тоже ее не выпустят. Имеем право задержать без объяснения причин на срок не более чем сорок восемь часов. Пункт один, статья четырнадцатая Федерального закона номер три.
Глава двадцатая
Солидная дама в темных очках вошла в таможенную зону, направилась к зеленому коридору, толкая перед собой тележку с погруженным на нее чемоданом. Она не спешила — то ли оттого, что чемодан были тяжелым, то ли оттого, что считала: солидные дамы вообще никогда и никуда не спешат.
К ней подошел молодой таможенный инспектор:
— Простите, но нет ли в вашем багаже предметов, относящихся к перечню стратегически важных товаров? — поинтересовался он.
Дама продолжала двигаться, но таможенник уже стоял на ее пути.
— Вы что-то сказали? — переспросила дама, как будто только сейчас заметила препятствие.
— Я интересовался наличием в вашем багаже предметов, относящихся к перечню стратегически важных товаров.
— Каких?
— Запрещенных к вывозу: сильнодействующих, ядовитых, отравляющих, взрывчатых, радиоактивных веществ, радиационных источников, ядерных материалов, огнестрельного оружия или его основных частей, взрывных устройств, боеприпасов…
Молодой человек перечислял, а женщина улыбалась высокомерно.
— …иного вооружения, иной военной техники, — продолжал таможенный инспектор, — а также сырья, материалов, оборудования, технологий, научно-технической информации или результатов интеллектуальной деятельности, которые могут быть использованы при создании вооружения или военной техники, а равно стратегически важных товаров и ресурсов или культурных ценностей либо особо ценных диких животных, водных биологических ресурсов, растений и грибов.
Дама слушала, кивая, а когда молодой человек закончил, поинтересовалась:
— Грибы, говорите? Очень интересно! Но я не хожу по лесам с корзинами и грибы не собираю, чтобы вывозить их за границу для продажи на рынках. Ни грибы не собирала, ни орешки — запомните! Я — гражданка Евросоюза и прошу относиться ко мне со всем уважением.
— Я заметил часы из белого металла на вашем запястье и хочу посмотреть на них: возможно, они запрещены к вывозу без оформления декларации…
Дама сняла часы и бросила их на таможенную стойку:
— Смотрите сколько хотите! Можете забрать их себе в подарок!
Молодой человек взял часы, посмотрел на них:
— Такого подарка мне не надо, потому что часы очень похожи на «Patek Philippe» с сапфировым стеклом, изготовлены из белого золота и украшены бриллиантами. Стоимость таких часов превышает восемь миллионов рублей. И если вы будете настаивать на том, чтобы я их взял в подарок, то будем считать, что вы попытались дать мне взятку. Предъявите паспорт, пожалуйста.
— Я требую, чтобы сюда пригласили консула…
— Какого консула? — прозвучал за ее спиной голос, — вы же гражданка России.
Дама обернулась и увидела незаметно подошедшего к ней Гончарова.
— Ты еще на свободе, оборотень в погонах? — усмехнулась она, а потом показала на Гончарова пальцем и обратилась к таможеннику: — Задержите этого человека: он — убийца. Он застрелил свою любовницу! Он находится во всероссийском розыске. Его бандитскую рожу по всем каналам сейчас показывают!
— Предъявите свой паспорт! — повторил таможенник. Он обернулся и, увидев, что ему на помощь спешат двое его коллег, продолжил: — Багаж к досмотру!
Таможенники подошли и встали по обе стороны от Людмилы Федосеевны.
— Откройте чемодан, — приказал один из них.
Полозова покрутила головой, высматривая, к кому можно обратиться за помощью, и только сейчас заметила оператора с камерой на плече. Рядом с оператором стоял Ипатьев и приветливо улыбался ей. А потом и вовсе рукой помахал по-дружески.
— Это подстава! — крикнула Людмила Федосеевна.
Посмотрела вокруг, но народу было мало, а тех, что проходили мимо, вовсе не интересовала дама, которую окружили таможенники. Полозова вдруг поняла, что никто уже не поможет, сопротивление бесполезно, открыла чемодан, в котором поверх всего, прикрывая остальное добро, лежала шуба из промыслового баргузинского соболя — шестьдесят черных шкурок и ни одного светлого волоска. Шубу бережно достали и выложили на стойку. Посмотрели другие вещи, достали замшевый пиджачок, в кармане которого завалялись часики «Шопард» из белого золота с бриллиантами… Еще нашлась пачка двухсотъевровых банкнот, кулон с крупным изумрудом, косметичка, набитая перстнями, сережками и золотыми цепочками…
Начали рассматривать шубу, ощупали ее и под подкладкой обнаружили некий предмет. Молодой таможенник вытащил его. Это была флешка. Представители таможенной службы переглянулись.
— Что это? — спросил молодой таможенник у Полозовой.
Та пожала плечами:
— Не знаю. Наверное, под подкладку провалилась. Но я эту шубу с прошлой зимы не надевала. Могли и подкинуть, ведь я ее оставляла частенько на вешалке в своей приемной, а у меня там настоящий проходной двор: преподаватели, научные руководители, аспиранты, диссертанты, непродажные журналисты… Публика, как говорится, разношерстная. За всеми не уследишь…
— Постарайтесь вспомнить, может, что-то вам еще куда-нибудь подкинули… Подумайте хорошенько, потому что мы сейчас вас отведем на личный досмотр…
Полозова начала багроветь.
— Что?! — возмутилась она. — Да вы знаете, с кем вы разговариваете, я профессор… доктор технических наук, проректор уважаемого учебного заведения. На каком основании вы хотите меня обыскать?
— На основании статьи триста двадцать девятой Таможенного кодекса.
— Нет, ну это вообще ни в какие ворота! Я буду жаловаться. Без адвоката не имеете права!
Гончаров махнул рукой, прося таможенников отойти. И когда они отдалились на некоторое расстояние, все равно начал говорить тихо:
— Право они имеют. А адвокат вам потребуется, когда предъявят обвинение: но не за попытку провоза контрабанды, а за шпионаж и государственную измену. Я заранее предупредил одного очень известного в адвокатском мире человека, и он готов подъехать в наш РУВД хоть ночью. Да вы хорошо знаете его — Беседин Ларион Семенович. Думайте скорее, потому что время идет. Сейчас представители таможенной службы оформят необходимые акты и протоколы, и я вас заберу к себе на сорок восемь часов. Ночью я не имею права вас допрашивать, а вот с утра…
— Прекратите меня пугать! Я не знаю, откуда эта флешка взялась. И вообще, кто этот цирк здесь устроил? Вас, подполковник, самого разыскивают, чтобы посадить за убийство…
— Никто меня не разыскивает. Омские коллеги с самого начала знали, кто стоит за убийством директора вашего филиала… И кто совершил это преступление, тоже в курсе. А на меня повесили убийство, чтобы те люди успокоились и бдительность потеряли… Все у них получилось… или почти все получилось. А вам я советую: отнеситесь к этому чрезвычайно серьезно — у нас есть повод опасаться и за вашу жизнь.
Полозова замерла, но потом спросила:
— С чего вдруг? Что я такого сделала, что кто-то собирается лишить меня жизни?
— А что сделала директор вашего филиала? А что сделал Карпоносенко? — Игорь посмотрел на Полозову, увидел панический страх в ее глазах и понял, что попал в точку.
— Я вам обещаю, — продолжил он, — что за таможенные преступления вы получите условный срок, но что касается флешки, то разбираться будете с другим ведомством. Вашу причастность к хищениям в Промтехе еще нужно доказать, но вы ведь не материально ответственное лицо. У вас надежда только на меня. Обещаю, что помогу вам всем, чем смогу. Вас отпустят, даже под подписку, если вы скажете нам, кто приказал убить Иветту Ковтун.
Полозова задумалась. Молчала долго, потом горько усмехнулась и покачала головой.
— Зря вы меня уговариваете… ФСБ меня не выпустит ни в коем разе, начнет трясти: моя это флешка или не моя… А что касаемо этой дурочки Ковтун, не знаю ничего: она просто оказалась не в то время и не в том месте. Если бы вы, подполковник, меньше крутились вокруг нее, она была бы жива. И вы сами будете ходить по земле столько, сколько вам позволят. Ничего не докажете, потому что не знаете, с кем связались… Я не про себя говорю… Я — простой человек, а вы замахнулись на небожителя. Точнее, на небожительницу: ей только пальчиком шевельнуть, и не будет ни вас, ни вашего начальства, ни всех ваших родственников и знакомых…