В среду, девятнадцатого числа[807], я созвал мирз, султанов и тюркских и хиндустанских беков и устроил совет. Мы решили, что в этом году непременно следует повести куда-нибудь войско. Прежде чем я сам выступлю, Аскари отправится на восток; султаны и эмиры, находящиеся по ту сторону реки Ганга, явятся к Аскари со своими войсками и, примкнув к нему, двинутся туда, куда потребует польза государства. Я велел записать эти обстоятельства и в субботу, /350б/ двадцать второго числа[808], послал Гияс ад-дина Курчи к Султан Джунаид Барласу, начальнику эмиров Востока, назначив срок встречи через шестнадцать дней. Устно я велел передать, что аскари послан вперед, а мы ждем, пока будут готовы пушки, повозки, ружья и другие боевые припасы и снаряжение. Всем султанам и эмирам, находящимся по ту сторону реки Ганга, было приказано примкнуть с их войсками к Аскари и, с помощью божьей, направиться туда, куда будет нужно для блага государства. Пусть посовещаются с моими тамошними доброжелателями: буде окажутся какие-нибудь дела, требующие моего присутствия, то, как только вернется мой посланный, я сейчас же без промедления выеду, если пожелает того Аллах великий. Если же Бенгалец сохраняет преданность и послушание, и там нет таких дел, которые бы требовали моего присутствия, донесите мне об этом подробно; чтобы не сидеть и не смотреть на других, я направляюсь в иную сторону. Посоветовавшись с нашими доброжелателями, вы должны хорошо принять Аскари; с помощью великого Аллаха, вы пойдете и окончательно разрешите все дела в вашей стороне. В субботу, двадцать девятого числа первого раби[809], Аскари были пожалованы украшенный драгоценными камнями кинжал и пояс, царственная одежда, стяг, знамя, барабан, конюшня породистых лошадей, десять слонов, цепь верблюдов /351а/ и цепь мулов, а также подобающие царю припасы и снаряжение. Аскари получил приказ сидеть на высшем месте в диване. Его мулле и двум дядькам были пожалованы чекмени с драгоценными пуговицами, а другим нукерам — трижды по девять халатов.
В воскресенье, в последний день месяца[810], я отправился в дом Султан Мухаммеда Бахши; он бросил мне под ноги ковер и разложил на нем подарки; деньгами и вещами он сделал мне подарков больше чем на два лака. После поднесения даров мы перешли в другую комнату, где сели и поели ма'джуна. К третьему пахру я вышел оттуда и, переплыв реку, направился в свои личные покои.
В четверг, четвертого числа месяца раби' второго[811], было приказано Чикмак беку с писцами Шахи Тамгачи[812] измерить расстояние от Агры до Кабула. Через каждые девять курухов им надлежало поставить башенку высотой в двенадцать кари, а на башенке установить караульную будку. Через каждые восемнадцать курухов предписывалось устроить ям на шесть лошадей. Ямщику и конюху полагалось жалованье, а коням — корм. Если место, где устроен ям, окажется близко от государственных владений, то упомянутые выдачи было приказано производить оттуда, а если нет, то эту обязанность следует возложить на бека, во владении которого окажется ям.
В тот же день Чикмак и Шахи, вышли из Агры. Курухи были определены длиной в один миль, как сказано в «Мубайине». /351б/
Четыре тысячи шагов — один миль;
Знай, что жители Хинда называют его курух.
Говорят, что один такой шаг — это полтора кари,
А каждый кари, знай, — это шесть пядей.
Каждая пядь — это четыре пальца,
А ширина каждого пальца — шесть ячменных зерен; знай эти сведения.
Измерительный танап был определен в сорок кари, считая каждый кари в полтора упомянутых кари, то есть в девять пядей; сто таких танапов составляют один курух.
В субботу, шестого числа того же месяца[813], состоялся пир. Послы кизилбашей, узбеков и хиндустанцев присутствовали на этом пиршестве. Кизилбашей посадили с правой стороны в белый намет, на семьдесят или восемьдесят кари дальше от нас. Из наших беков с кизилбашами было приказано сидеть Юнус Али. На левой стороне тоже таким же образом сидели узбекские послы; из беков получил повеление сидеть с ними Абд Аллах. Я сидел на северной стороне недавно воздвигнутого восьмиугольного помоста, покрытого травою. Слева от меня в пяти или шести кари сидели Тухта Буга султан, Аскари и потомки святейшего ходжи — Ходжа Абд аш-Шахид и Ходжа-и Калан, а также Ходжа Хусейни, Халифа и прибывшие из Самарканда приближенные к ходжам муллы и чтецы Корана. По левую руку от меня в пяти или шести /352а/ кари сидели Мухаммед Заман мирза, Танг Атмиш султан, Сейид Рафи', Сейид Руми, Шейх Абу-л-Фатх, Шейх Джамали, Шейх Шихаб ад-дин Араб и Сейид Дакни. Перед угощением султан и ханы, вельможи и эмиры преподнесли мне в подарок золотые, серебряные и медные деньги, материи и товары. Я приказал положить перед собой коврик; на коврик насыпали золото и медь, а куски материи и холста и кошельки положили в кучу рядом с серебром и золотом. До угощения во время подношения подарков на острове перед сидящими устроили бои пьяных верблюдов и слонов, стравили также несколько баранов. После этого боролись борцы.
После великолепной трапезы Ходжа Абд аш-Шахида и Ходжа-и Калана облачили в расшитые поверху собольи шубы и подобающие почетные одежды; Мулла Фаррух, Хафиз и его подчиненные, которые пришли с ним, получили в подарок чекмени. Послу Кучум хана и брату Хасана Челеби были пожалованы собольи шубы с пуговицами и башлыком, а также достойные их одежды. Послам Абу Са'ид султана, Михрбан ханум и ее сына Пулат султана, а также послу Шах Хусейна мы подарили чекмени с пуговицами и шелковые /352б/ халаты. Двое ходжей и два великие посла, то есть нукер Кучум хана и брат Хасана Челеби, получили в подарок золото на вес серебряной гири и серебро на вес золотой гири. Золотая гиря — это пятьсот мискалей, то есть на кабульский вес — один сир; серебряная гиря — двести пятьдесят мискалей, то есть половина кабульского сира[814].
Ходже Мир султану и его сыновьям, а также и другим послам было пожаловано золото и серебро целыми подносами; Ядгар Насир получил кинжал на поясе. Мир Мухаммеду, плотовщику, уже досталась подобающая награда за то, что он хорошо построил мост через реку Ганг; этому Мир Мухаммеду, а также стрельцам Пехлеван Хаджи Мухаммеду, Пехлеван Бахлулу и Вали Парсчи было пожаловано по кинжалу. Сын Устада Али Кули тоже получил кинжал, Сейид Дауду Гарссири достались золотые и серебряные деньги, нукеры моей дочери Ма'сумы и моего сына Хиндала получили чекмени с пуговицами и суконные халаты. Людям, которые пришли со мной из Андиджана и скитались без крова и без земли, а также выходцам из Суха и Хушьяра, я подарил чекмени с пуговицами, суконные халаты, золото, серебро и ткани. Нукерам Курбана, Шейхи и жителям Кахмерда /353а/ были пожалованы такие же подарки.
После того, как убрали кушанья, индусским фиглярам приказали явиться и показать свои штуки, фокусники также пришли и показали фокусы. Хиндустанские фокусники показывают некоторые фокусы, которых не показывают фокусники в наших землях. Например, они берут семь колец и укрепляют одно из них на лбу и два — на коленях. Из четырех оставшихся колец два они надевают на пальцы рук и два — на пальцы ног и быстро и безостановочно крутят эти кольца.
Другой фокус таков: [фокусник] опирается одной рукой об землю, а другую руку и обе ноги поднимает вверх и расставляет, как павлиний хвост, быстро и безостановочно вращая на них три кольца.
Вот еще один фокус: фигляры нашей страны привязывают к ногам две палки и ходят по земле на ходулях, индусские же фигляры ходят на одной деревянной ходуле и даже не привязывают ее к ноге.
Другой фокус: в нашей стране фигляры кувыркаются, сцепившись по двое, а хиндустанские фигляры, кувыркаясь, сцепляются по трое — по четверо.
Еще фокус: один фигляр ставит себе на живот шест высотой в шесть или семь кари и держит его отвесно, а другой фигляр взбирается на шест, /353б/ и проделывает на шесте всякие штуки.
Другой фокус: низенький фигляр, становится на голову высокому фигляру и стоит во весь рост; нижний фигляр быстро ходит в разные стороны и показывает свои штуки; в это время низенький фигляр прямо и не качаясь стоит у него на голове, тоже проделывая штуки. [После фокусников] явилось и плясало множество танцовщиц.
Незадолго до вечерней молитвы было разбросано много золота, серебра и меди; поднялся страшный шум и началась давка.
Между молитвой перед сном и ночной молитвой я посадил около себя пять или шесть приближенных и мы просидели больше одного пахра. Наутро, во второй пахр, мы сели в лодку и отправились в Хашт-Бихишт.
В понедельник Аскари, который, выступая в поход, вышел из города, простился со мной в бане и отправился на восток.
Во вторник я поехал в Дулпур, чтобы осмотреть хауз и колодец, которые я приказал там устроить. Через одно гари после первого пахра я выехал из сада; когда мы прибыли в дулпурский сад, прошло пять гари первого паса.
В четверг, одиннадцатого числа[815], каменный колодец, двадцать шесть каменных желобов, каменные столбы и каналы, выдолбленные в глыбе камня, были готовы. В тот же день после третьего пахра из колодца начали поднимать воду. Каменщикам и плотникам, работавшим Дулпуре, /354а/ а также всем поденным рабочим, были пожалованы подарки согласно обычаям мастеров и рабочих в Агре. Из-за дурного запаха колодезной воды было приказано предосторожности ради безостановочно вертеть колесо и поднимать воду пятнадцать суток подряд.