[237]». В другой раз, тоже на хиабане, около Пул-и Мугака Абу-л-Касим Кухбур действовал палицей. Еще как-то раз возле канала, на хиабане, началась схватка, /40б/Мир Шах Каучин бился палицей. Его так ударили, что почти до половины разрубили ему шею. Все же главная артерия оказалась неразрезанной.
Когда мы были в Хан-Юрти, люди, находившиеся в крепости, ради обмана прислали человека, говоря: «Подойдите вечером со стороны Гар-и Ашикан — мы сдадим вам крепость».
С таким намерением я вечером сел на коня и подъехал к Пул-и Мугаку. К назначенному месту был послан отряд молодцов, конных и пеших. Пока остальные спохватились, осажденные увели четырех или пятерых наших пехотинцев. Очень храбрые были воины. Одного из них звали Хаджи, он служил мне с детства, имя другого было Махмуд Кундур Сангак. Их всех убили.
Когда мы были в этом Юрти, из Самарканда приходило столько горожан и торговцев, что стан превратился в город. Все, чего только ни ищут в городах, можно было найти в стане.
В то время все крепости, горы и равнины, кроме одного Самарканда, переходили под наше начало. В одной крепости у подошвы Шавдарских гор, называемой Ургут[238], укрепился отряд каких-то людей. Поневоле мы снялись с юрта[239] и пошли на Ургут. Не сумев устоять, они избрали посредников Ходжа Кази /41а/ и покорились. Мы простили им их проступки и снова вернулись к осаде Самарканда.
В том году раздоры между Султан Хусейн мирзой и Бади'аз-Заман мирзой привели к войне. Подробности этого события таковы. В минувшем году Султан Хусейн мирза отдал Балх и Астрабад Бади'аз-Заман мирзе и Музаффар мирзе, и заставил их преклонить колени, как уже было упомянуто. С тех пор и до этого времени ездило взад-вперед множество послов. В конце даже Алишер бек прибыл послом к Бади'аз-Заман мирзе, но сколько он ни старался, Бади'аз-Заман мирза не соглашался отдать Астрабад младшему брату. Он говорил: «Когда Мирза справлял обрезание моего сына Мухаммед Мумин мирзы, он подарил ему [Астрабад] ».
Однажды между Алишер беком и Мирзой произошел разговор, который указывает на остроту ума Мирзы и чувствительность сердца Алишер бека. Алишер бек сказал Мирзе на ухо много тайных слов и добавил: «Забудьте эти слова». Мирза тотчас же спросил: «Какие слова?». Алишер бек, сильно этим тронутый, долго плакал. В конце концов переговоры между отцом и сыном привели к тому, что отец на сына и сын на отца[240] повели войска к Балху и Астрабаду. /41б/ К урочищу Пул-и Чираг у подножья Гарзувана, пришли снизу Султан Хусейн мирза, сверху — Бади'аз-Заман мирза. В среду в первый день месяца рамазана[241] Абу-л Мухсин мирза с несколькими беками Султан Хусейн мирзы и отрядом конницы выдвинулся вперед. Настоящее сражение еще даже не началось, как Бади'аз-Заман был разбит; множество его отборных йигитов попало в плен. Султан Хусейн мирза приказал снести им всем головы.
Так было не только тогда: всякий раз как Султан Хусейн, мирза побеждал сына, который шел с враждебными намерениями, он приказывал отрубить головы всем нукерам, попавшим в плен. Что поделаешь? Право было на его стороне. Эти мирзы столь неумеренно предавались разврату и наслаждениям что, когда такой опытный и видевший столько битв государь, как их отец, подошел на полдня пути и до начала столь благословенного и священного месяца, как рамазан, оставалось времени всего одна ночь, у них только и было дела, что весело пить вино, не стыдясь отца и не боясь бога, и развлекаться, украшая свои покои. Давно установлено что такие люди всегда будут терпеть подобные поражения, и над людьми которые так жили, всякий одержит победу.
В те несколько лет, когда власть правителя Астрабада принадлежала Бади'аз-Заман мирзе, его приближенные, челядь и всадники были очень роскошно и нарядно [одеты].
У него было множество золотой и серебряной посуды и утвари, а шелковым /42а/ подушкам и породистым коням его не было числа.
Все это он тогда потерял. Убегая, он попал на горную дорогу и наткнулся на кручи и обрывы; сам он с большим трудом спустился в обрыв, многие его люди погибли в этой пропасти.
Султан Хусейн мирза, победив своего сына, пришел в Балх. Бади'аз-Заман мирза оставил в Балхе Шейх Али Тагая. Тот не мог ничего поделать, и покорившись, сдал Балх. Султан Хусейн мирза отдал Балх Ибрахим Хусейн мирзе и оставил с ним Мухаммед Вали бека и Шах Хусейн Чухра, а сам возвратился в Хорасан.
Потерпев поражение, Бади'аз-Заман мирза, ограбленный и обобранный, пошел со своими конными в Кундуз, к Хусрау шаху. Хусрау шах, со своей стороны, оказал ему хорошие услуги: он помог Мирзе и тем, кто с ним был, таким множеством коней, верблюдов, шатров и палаток и вообще военного снаряжения, что видевшие это говорили, будто между прежним снаряжением и этим снаряжением различие только в золотой и серебряной утвари.
Между Султан Мас'уд мирзой и Хусрау шахом, вследствие несправедливости одного и высокомерия другого, происходили раздоры и ссоры. /42б/ Хусрау шах отрядил к Бади'аз-Заман мирзе Вали и Баки и послал их в Хисар против Султан Мас'уд мирзы. Они не смогли даже приблизиться к крепости; в окрестностях и на подступах [к Хисару] с той и с другой стороны раз или два схватывались на мечах. Однажды возле северного соколиного двора под Хисаром Мухибб Али курчи, отделившись от своих людей, хорошо рубился мечом; Когда он свалился с коня и чуть не попал в плен, его лишь с трудом выручили.
Через несколько дней враги заключили «волчий мир[242]» и воротились. Еще несколько дней спустя Бади'аз-Заман мирза потянулся по горным дорогам в Кандахар и Заминдавер к Зу-н-Нун Аргуну и его сыну Шах Шуджа Аргуну. Несмотря на свою скупость и скаредность, Зу-н-Нун хорошо услужил Мирзе; в одно подношение он подарил ему сорок тысяч овец.
К диковинным обстоятельствам принадлежит то, что в ту самую среду, когда Султан Хусейн мирза разбил Бади'аз-Заман мирзу, Музаффар Хусейн мирза разбил под Астрабадом Мухаммед Му'мин мирзу. Еще удивительнее, что человека, который сбил с коня и привел Мухаммед Мумин мирзу, звали Чаршанбе[243].
События года девятьсот третьего
Мы остановились за Баг-и Майданом, на урочище Кулбе. Жители Самарканда — воины и горожане — толпой вышли к мосту Мухаммед-Чап. Так как наши люди не были готовы, /43а/ то пока йигиты снаряжались, [двух] — Султан Кули и Баба Кули — сбили с коней и увели в крепость. Через несколько дней мы выступили и остановились на краю урочища Кулбе, за Кухаком. В тот день выгнали из Самарканда Сейид Юсуф бека; на этой стоянке он явился и поступил ко мне в услужение. Самаркандцы вообразили, что наш уход с той стоянки и приход на эту стоянку есть отступление. Толпа воинов и горожан вышла на помощь и прошла [от ворот Фируза] до моста Мирзы, а от ворот, Шейх-Заде они дошли до моста Мухаммед-Чап. Мы приказали всем йигитам снарядиться, сесть на коней и выехать. С двух сторон — от моста Мирзы и от моста Мухаммед-Чап — на них напали, но господь исправил дело: враг был разбит, много славных беков и добрых йигитов свалили с коней и привели. Среди них были Нур Мухаммед Мискин[244], сын Хафиз Дулдая; сбив его с коня, ему отрубили указательный палец, захватили его и привели. Младший брат Мухаммед Касима Набире, Хаман Набире, тоже сбил с коня [своего старшего брата] и привел его. Таких йигитов, известных [всем] горожанам и воинам, было еще много. Из городской черни привели Дивана ткача и Кал Кошука; /43б/ это были зачинщики и коноводы в уличных драках и бесчинствах. Было приказано их пытать и убить в отместку за пехотинцев, павших у Гар-и Ашикана.
Для самаркандцев это было полное поражение; с этих пор всякие вылазки из города прекратились. Дело дошло до того, что наши люди подходили к самому краю крепостного рва и приводили их рабов и невольниц.
Солнце перешло в созвездие Весов[245], наступили холода. Я созвал всех беков, которые входили в совет, и посовещался с ними. Договорились так: жители города настолько обессилили, что мы с божьей помощью можем их и сегодня взять и завтра взять; чем терпеть вне крепости страдания на холоду, лучше отойти от города и перезимовать в каком-нибудь укреплении. Если даже придется уйти, то тогда уходить будет спокойнее.
Сочтя удобным перезимовать в крепости Ходжа-Дидар, мы снялись с лагеря и остановились на луговине перед крепостью. Вступив в крепость, мы определили место для домов и шатров, поставили там мастеров и надсмотрщиков и вернулись в стан. Несколько дней, пока не были готовы зимние помещения, мы простояли на луговине.
Тем временем Байсункар мирза непрерывно посылал в Туркестан к Шейбани хану людей, призывая Шейбани хана на помощь.
Когда были готовы зимние дома, /44а/ мы вступили в крепость. В то же утро, Шейбани хан, быстрым ходом пришедший из Туркестана, остановился над нашим лагерем. Войско наше было не близко, иные ушли зимовки ради в Рабат-и Ходжа, другие — в Кабул, некоторые — в Шираз. Все же мы построили воинов, бывших на месте, и выступили. Шейбани хан не мог устоять, потянулся к Самарканду и ушел в окрестности города.
Поскольку вышло не так, как хотел Байсункар мирза, то он принял Шейбани хана нехорошо. Несколько дней Шейбани хан не мог ничего сделать и, отчаявшись, ушел обратно в Туркестан.
Байсункар мирза семь месяцев выдерживал осаду. У него была одна надежда — на Шейбани хана, эту надежду он тоже потерял. С двумя-тремя сотнями голодных сородичей Байсункар мирза потянулся в Кундуз, к Хусрау шаху.