В субботу, двадцать четвертого числа того же месяца[759], мы остановились у переправы Канар и вышел приказ войскам начать переправу. В эти дни пришли сведения, что отряд, ушедший вперед, оставил также Канаудж и пришел в Рапари. Абу Мухаммед Найза баз, как говорили, укрепил крепость Шамсабад, но большой отряд [врагов] подошел к Шамсабаду и взял крепость приступом.
Три или четыре дня мы провели на реке то на одном берегу, то на другом, ожидая, пока перейдут наши воины. Переправившись через реку, мы переход за переходом двинулись в сторону Канауджа. Отряд смелых йигитов был послан вперед, чтобы добыть сведения о непокорных. За два или три перехода от Канауджа они принесли весть, что сын Ма'руфа, увидев издали фигуры людей, выехавших взять «языка», бежал из Канауджа; Бибан, Баязид и Ма'руф, проведав о нас, переправились через Ганг и стали на восточном берегу Ганга, напротив Канауджа, имея намерение преградить переправу.
В четверг, шестого числа месяца второй джумады[760], мы миновали Канаудж и стали лагерем на западном берегу Ганга. Наши йигиты силой отняли у врагов /336б/ несколько лодок и привели сверху и снизу тридцать или сорок больших и маленьких барок. Мы послали Мир Мухаммеда, плотовщика отыскать место для наведения моста и собрать все, что нужно, чтобы навести мост. Мир Мухаммед выбрал место в одном курухе от нашей ставки и вернулся. Я назначил расторопных надсмотрщиков наводить мост. Устад Али Кули выбрал неподалеку от нас хорошее место, чтобы поставить пушку и стрелять ядрами, и занялся стрельбой. Ниже того участка, где наводили мост, Мустафа-и Руми переправил пушки на лафетах на один остров и начал стрелять с острова. Выше моста построили парапет; стрельцы хорошо стреляли с парапета из ружей. Малик Касим Могол и еще несколько йигитов раз или два переправлялись на лодках через реку и хорошо сражались, хотя их было совсем немного. Баба султан с Дервиш [султаном] и еще десять-пятнадцать человек из удальства необдуманно переправились в час вечерней молитвы через реку и снова вернулись, не начав боя и ничего не сделав; за эту переправу их очень бранили. Наконец, Малик Касим с несколькими воинами, осмелев, пробился к самому вражескому лагерю, избивая и тесня неприятеля. Враги сбежались в большом числе, имея с собой одного слона, напали на Малик Касима и потеснили его отряд обратно к лодке. Прежде чем лодку сдвинули с места, /337а/ слон подошел и потопил ее. Малик Касим погиб в этой стычке.
Несколько дней, пока наводили мост, Устад Али Кули хорошо стрелял из пушки. В первый день он выпустил восемь ядер, во второй день — шестнадцать; так он стрелял три или четыре дня. Этими ядрами он стрелял из пушки, называемой Гази, то была та самая пушка, из которой стреляли во время войны с нечестивым Санка; оттого ее и назвали Гази. Устад Али Кули поставил еще одну пушку побольше, но выпустил всего одно ядро и пушка сломалась.
Стрельцы тоже изрядно палили из ружей и опрокинули своими выстрелами множество коней и людей. Они также застрелили нескольких беглых рабов и путников с их конями.
Когда в среду, девятнадцатого числа месяца второй джумады[761], наведение моста приближалось к концу, мы снялись с лагеря и подошли к мосту. Афганцы, считая, что навести мост [так быстро] невозможно, издевались над нами. В четверг мост был готов. Небольшой отряд пехотинцев и лахорцев перешел на другую сторону; произошла незначительная стычка. В пятницу переправился пешим порядком особый отряд, стоявший в центре войска, а также йигиты с правого и левого края и стрельцы. Афганцы в полном вооружении, на конях и со слонами произвели натиск. Они потеснили один из отрядов левого края, но люди в середине и на правом краю устояли /337б/ и заставили врагов отступить. Двое наших бойцов, поспешив, отделились от прочих и помчались вперед. Одного из них тут же сбили с коня и захватили, другому, а также его коню, нанесли много ударов; конь встал на дыбы, повернул назад и упал среди наших людей. В этот день мне принесли семь или восемь голов. Многих из врагов ранили стрелами и пулями.
Бой продолжался долго: до послеполуденной молитвы. Ночью всех, кто перешел через мост, перевели обратно. Если бы в ночь на эту субботу все мои люди переправились на другую сторону, то большинство врагов, вероятно, попало бы к нам в руки, но мне пришло на память, что в прошлом году, во вторник, в день Науруза, я выступил из Сикри на войну с Рана Санка, и мы разбили врага в субботу. В этом году мы выступили на бой с врагом в среду, также в день Науруза; если бы мы одержали победу над врагом в воскресенье, это было бы весьма удивительное дело. По этой причине [всех] бойцов не стали переправлять на другой берег.
В субботу враги не вышли на бой, они стояли вдали, построившись. В этот день мы переправили пушки на лафетах; на заре следующего дня вышел приказ людям переходить реку. Когда били зорю, от дозорных пришло известие, что враги бегут. Чин Тимур султан получил повеление возглавить войско и преследовать врага. Для погони был назначен отряд под начальством Мухаммед Али Дженг-Дженга, Хусам ад-дина Али, [сына] Халифы, Мухибб Али, [сына] Халифы, Куки, [сына] Баба Кашка, /338а/ Дуст Мухаммеда, [сына] Баба Кашка, Баки Ташкентди и Вали Кизила; находясь при Султане, они не должны были выходить из подчинения ему. На рассвете я тоже перешел через реку; верблюдов я велел перевести на переправе, которую видел ниже. В этот день, в воскресенье, мы стали лагерем в одном курухе от Бангармау на берегу пруда.
Люди, посланные преследовать врагов, действовали нехорошо; они стояли в Бангармау и двинулись оттуда [лишь] в тот самый день после полуденной молитвы. На другое утро мы спешились на берегу озера перед Бангармау; в этот день Тухта Буга султан, сын моего дяди, Младшего хана, явился, чтобы служить мне.
В субботу, двадцать девятого числа месяца второй джумады[762], я прогулялся в Лакнау и, вернувшись, переправился через реку Гуи и спешился. В этот день я совершил омовение в реке Гуи. Не знаю, вода ли попала мне в ухо или это случилось от действия воздуха, но у меня заложило правое ухо. Однако [это длилось] всего несколько дней и сильной боли не было.
За один или два перехода до Ауда от Чин Тимур султана прибыл человек и сообщил, что враги стоят на той стороне реки Сару и что следует прислать подкрепление. Мы выделили ему в помощь отряд в тысячу человек из йигитов, стоявших в центре войска под начальством Карача хана.
В субботу, седьмого раджаба[763], мы стали лагерем в двух-трех курухах от Ауда, при слиянии рек Гогра и Сару. /338б/ До этого дня на противоположном берегу реки Сару, напротив Ауда, находился Шейх Баязид. Он прислал Султану письмо и вел с ним переговоры. Султан, разгадав его хитрости, во время полуденной молитвы послал к Карача человека и начал готовиться к переправе через реку. Как только Карача соединился с Султаном, они без задержки перешли на другой берег реки. [Врагов] было человек пятьдесят всадников с тремя или четырьмя слонами, они не выдержали и побежали. Наши люди сбили нескольких из них с коней, отрезали им головы и прислали ко мне. Бихуб султан, Тарди бек, [брат] Куч бека, Баба Чухра и Баки шигаул перешли через реку после Султана, а те, которые переправились раньше, продолжали преследовать Шейх Баязида до вечерней молитвы. Сам Шейх Баязид бросился в чащу и спасся. Чин Тимур султан вечером остановился на берегу одного пруда; в полночь они сели на коней и погнались за неприятелем. Проскакав курухов сорок, Чин Тимур султан достиг того места, где находились домочадцы и родичи Шейх Баязида, но те убежали. В этом месте преследователи рассыпались во все стороны. Баки шигаул с несколькими йигитами погнался за неприятелем и настиг домочадцев и родичей Шейх Баязида; нескольких афганцев они взяли в плен и привели.
Несколько дней мы простояли в этом месте, чтобы устроить и упорядочить дела в Ауде и окрестных областях. Говорили, что в семи или восьми курухах выше Ауда, на берегах реки Сару, есть прекрасные места для охоты. Мы послали мир Мухаммеда, плотовщика, осмотреть переправы на реках Гогра и Сару, /339а/ [после осмотра] он вернулся. В четверг, двенадцатого числа этого месяца[764], я выехал с целью поохотиться.
События года девятьсот тридцать пятого
В пятницу, третьего числа месяца мухаррама[765], прибыл Аскари[766], которого я вызвал перед походом на Чандири, чтобы обсудить положение дел в Мультане. Он пребывал при мне в моих личных покоях. На следующее утро Хондемир-летописец[767], Шихаб-и Муаммаи и Мир Ибрахим-и Кануни, родич Юнуса Али, которые уже давно выехали из Герата с намерением мне служить, явились и поступили ко мне в услужение.
В воскресенье пятого числа[768] в час послеполуденной молитвы я переправился через Джун и прибыл в крепость Агру, намереваясь побывать в Гвалиаре [в книгах пишут также Галиур]. Попрощавшись с Фахр-и Джахан биким и Хадича Султан биким, которые через два-три дня должны были отбыть в Кабул, я выехал [в сторону Гвалиара]. Мухаммед Заман мирза, испросив разрешения, остался в Агре. В этот вечер мы прошли три-четыре куруха пути, остановились и поспали на берегу одного озера. Совершив молитву раньше времени, мы двинулись дальше. В полдень мы остановились на берегу реки Гамбир и в час полуденной молитвы выступили оттуда. В дороге, утомившись, я выпил с толокном, чтобы подбодриться, порошок, приготовленный для меня Муллой Рафи. Он оказался очень невкусным и противным. Вечером во время послеполуденной молитвы я остановился в саду с беседкой, /