Освободившись от когтя, дети, держась за волшебную кость Кыр-Кыр, вместе полетели вниз. Но на землю они не упали. Они зацепились за какое-то дерево, на котором были небольшие мягкие гнёзда. Перепрыгивая с ветки на ветку, они переползли в одно из гнёзд и шумно с облегчением вздохнули. Опасность была позади.
А попали они в жилище Орангутангов. Это – человекообразные обезьяны. Они крупные – больше человека, и злобные. Орангутанги не любили людей потому, что люди, охотясь, часто били их палками и отнимали у матерей детенышей. Даже Кыр-Кыр не знала об этом. Дети обрадовались, что попали к обезьянам, уютно улеглись в гнезде, рвали с расположенных рядом деревьев бананы, ананасы, манго, кокосы – утоляли и голод, и жажду. Вскоре, устав от приключений, они, наконец, уснули. Проснулись дети оттого, что кто-то трогал их за плечо: рядом стояла огромная обезьяна. Она грозно смотрела на детей и больно щипала их за ноги. Ещё немного – и орангутанг побил бы их. Но Кыр-Кыр объяснила ему на своём языке, что они не обидят ни его, хозяина гнезда, ни его жену, ни его обезьянышей. Они, Кыр-Кыр и Гриша, тоже дети, только человеческие. Они еле-еле спаслись от Динозавра! Орангутанг тоже боялся Динозавров, которые любили поедать и детенышей обезьян. А обезьяны никогда не могли защитить своих детей, потому что не было у них волшебной стрелы и не знали они, что самое уязвимое место у динозавра – коготь. Обезьяна смилостивилась и разрешила детям остаться в своём жилище.
Орангутанга звали Олер-Ар. Олер-Ар стал учить детей лазать по-обезьяньи по веткам деревьев, раскачиваться на ветках и прыгать с дерева на дерево. И хотя у детей не было хвостов, которыми они могли бы, как обезьянки, цепляться за ветки деревьев, они всегда чувствовали сильные руки Орангутанга, которые помогали детям подтягиваться и перескакивать с ветки на ветку. Он играл с ними, словно они были его детёнышами. Олер-Ар крепко хватался длинными руками и ногами за ветки, опускал низко повисший длинный хвост и раскачивал своё тело, как качель. В это время Гриша укладывался к нему на живот, а Кыр-Кыр, которая была посильнее, хваталась за хвост и, держалась за него, и дети качались, повиснув в воздухе. Получалась живая качель. А дети своими пальцами чесали ему спину, вычесывали из шерсти на его спине насекомых, а он щекотал им животики. Им нравилась жизнь с этой обезьяной! Они научились даже издавать звуки и общаться по-обезьяньи, и всё, что сообщал им орангутанг, они понимали.
Прошло сколько-то времени. И вот однажды Олер-Ар сказал детям, что ему надо ускакать в другой лес, проведать брата. Дети остались одни. Они уже вовсе забыли об опасностях, которые могли ожидать их в диком лесу. И вот однажды Кыр-Кыр, осмелев, снова повела Гришу вглубь леса. Они шли по лесу, утопая в густой растительности, топча цветы невиданной красоты, наслаждались ароматами диковинного леса. Вдруг Кыр-Кыр насторожилась. Она, пещерный детёныш, почувствовала запах, исходящий от дикого животного. Осторожно она сделала в сторону несколько шагов. И вдруг истошно закричала: их Олер-Ар лежал на земле! Его загрыз хищный лев! Бедная обезьяна, их замечательный друг, не дошел до брата!
Дети ничем не могли помочь их гостеприимной Обезьяне. Кыр-Кыр, пещерный ребёнок, понимала, что теперь им самим надо было спасаться ото Льва! Но как? Рядом не было ни пещеры, ни дерева, на которое можно было бы взобраться. Гриша уже тоже умел это делать так же хорошо, как и доисторическая Кыр-Кыр. Но рядом не было спасительного дерева! Были, хотя и высокие, только травы, цветы и кустарники. Поэтому-то Орангутанг и не смог спастись: ему некуда было взобраться и спастись ото льва! Не было рядом и старшего брата Кыр-Кыр с его спасительной волшебной стрелой, которую он уже использовал против динозавра… Гриша понял: на сей раз спасенья нет!.. Он затрясся. Пытаясь остановить лихорадочную тряску, он открыл глаза…
Его трясла, ласково улыбаясь, его родная, любимая мама! Она разбудила его и спасла от опасных приключений! Мальчик огляделся вокруг и увидел свою комнату, стол с неяркой лампой, книгу с картинками, на которых нарисованы (теперь-то он уже это знал!) пещеры с доисторическими людьми. На картинке на обложке книги он узнал стоящую поодаль от взрослых босую, с голым пупком Кыр-Кыр – его новую смелую и ловкую подружку, очень красивую, с яркими зелёными глазами.
И в этот момент Гриша увидел, что у него в руках лежит гладкая блестящая кость, да такая огромная, которая не могла бы поместиться в кастрюле! (На самом деле Гриша стоял с костью и ещё и увидел себя? Или это про Кыр-Кыр? Но в этом ничего удивительного нет, он её уже видел с костью этой). А рядом стоял его младший, совсем ещё маленький, братик Данечка и держал в руках игрушечный лук с крошечной, ну как комар, стрелой. Данечка подошёл к Грише и, как будто хотел защитить его от опасности, нежно обнимал старшего брата своими маленькими ручонками.
Страшная сказка про непослушного мальчика Гришу
Поучительная история, которая хорошо кончается
Жил да был мальчишка Гришка,
Непослушный был сынишка:
Он от мамы убежал,
Заблудился – в лес попал.
А в лесу живут зайчишки,
Лисы, крысы, волки, мишки,
Змеи, комары, лягушки —
Все сердитые зверушки.
В лесу сыро и темно.
Солнышко зашло давно.
Филин страшно закричал,
Гриша горько зарыдал.
Маму с папой стал он звать,
Чтоб примчались выручать.
Мама с папой зов не слышат,
Всюду Гришу ищут-рыщут:
В доме, в поле, переулках,
Во дворах да закоулках,
На горе и под горой,
И в канаве дождевой,
В парке, в роще, на лугу,
В огороде и в саду,
У реки, ручья, в пруду…
Кличут Гришу, да зовут —
Нигде сына не найдут.
А тем временем, притихший,
Наш малыш шагал, охрипший,
Он надежду потерял,
Маму больше он не звал.
Он идёт, ломая ветки,
Травку топчет, малый детка,
Спотыкается, встаёт,
И один идёт-бредёт…
Ноженьки его слабеют,
Глазоньки уж соловеют,
Пробирает злющий холод,
Волком диким урчит голод,
Плетью виснут вяло ручки.
Слёзки капают на брючки,
В них впиваются колючки…
Ушкам слышен тихий шепот
Притаившейся зверушки,
Чудится, что громкий топот
Приближается к малютке.
Он упал в изнеможеньи
На тропинке под репейник,
И колючками репей
Впился Грише меж бровей,
К волосам спустились ветки,
Стонут, воют-завывают.
Обомлел Гришутка-детка,
Ничего не понимает.
А таинственные ветки
Тянут отовсюду руки,
И плетут вкруг Гриши клетку
Их сухие закорюки.
Вот спелёнутый лежит,
Но ребёнок наш не спит,
Он не плачет, не кричит,
Не встаёт и не идёт,
Маму с папой не зовёт,
Он испуганно молчит,
Обессиленный, глядит.
Вдруг он видит, как из леса
Лось рогатый к нему мчит,
Раздвигает ветки с треском,
В пене весь, спешит, фырчит.
По рогам свисает хворост,
На хвосте несёт он ворох
Веток и сухих грибов
Да корзину пирогов.
Вслед за лосем из-за ветки
Лань лесная мчится к детке.
Грациозна, молода,
Без рогов и без хвоста.
Подошли Лось с Ланью к клетке,
Где замучен был наш детка,
Лось ветвистыми рогами
Расплетал тугую клетку,
Лань же теплыми губами
Нежно облизала детку.
Лось рогами подхватил
Маленького Гришу,
В хворост мягкий усадил
Слабого мальчишку,
Дал поесть ему грибов
Да корзину пирогов.
Лань запела нежно песню —
Нет той песенки чудесней,
Словно мама: «Баю-бай,
Ты не плачь, сын, засыпай,
Не достанут больше ветки
До головки малой детки,
Не протянут к детке руки
Злые ветки-закорюки.
Убегайте прочь, зверушки,
Не боится вас Гринюшка,
Он поест, поспит, проснется —
К маме с папой он вернется,
Никогда, сын, баю-бай,
В лес один не убегай…»
Успокоился ребёнок,
И свернувшись, как котёнок,
В мягкий и тугой комочек,
Вмиг заснул он, сомкнув очи.
Снится Грише сладкий сон:
Дома спит в кроватке он,
Пузырьками бурлит кашка,
Кашка – сладкая малашка,
Вкусный запах разливает,
Ложка в кашке утопает.
Мама тихо напевает,
Папа строит для сынишки
Чудо-домик, держит книжки,
Молоточком не стучит:
Пусть сыночек крепко спит…
И на сомкнутые глазки
Страшная слетела сказка…
Видит мальчик: вместо папы
Над кроваткой Лось рогатый,
Вместо мамы у плиты
Лань чудесной красоты.
Лось трясет рогами буйно,
Лань копытом оземь бьёт,
Речка с гор потоком бурным
Рядом с малышом ревёт,
Ветер из-за гор подул,
Солнце тучами задул.
Дико поводя глазами,
Лань Гришутке в ухо ржёт,
Лось горячими ноздрями
Воздух жжет, и пар идёт…
Папа-Лось и Мама-Лань
Топают копытцем,
А в глазах у них печаль,