С чего вдруг Карина вспомнила про Нателлу, находясь в каком-то дурном сне? В подобных состояниях все внутренние страхи вылезают наружу. Карина в том же то ли забытье, то ли кошмаре думала о том, что Георгий может развестись с Зарой. Или изменит ей, и она об этом узнает. И что тогда делать? Зара не простит. Карина воспитала дочь свободной и независимой. Не компромиссной, не всепрощающей. Зара подаст на развод, не думая о будущем, не просчитывая. Не простит никогда предательства. А может, стоило научить ее хотя бы иногда взвешивать потери – что ты получишь от развода, а что приобретешь? И научить ее прощать близких, когда они не правы, когда предали, когда не поддержали. Не хранить обиду в сердце много лет.
У Карины никогда не было страха, что она сама может остаться без работы, одинокой, бессильной. Знала, что справится. Не сегодня, так завтра точно. В себе была уверена, но в близких… она не всегда могла их защитить и уберечь. Наверное, именно поэтому так и не сумела сесть за руль. Машину водить умела, права получила, ей даже нравились скорость и ощущение себя за рулем. Но, как она объясняла Самвелу, «я знаю, что все делаю правильно, но не могу отвечать за других; я не врежусь, но в меня – могут».
– Тогда страховая выплатит нам деньги. Машину починят, – отвечал Самвел.
Карина качала головой – муж не понимал ее беспокойства. Он был исполнителем. Знал, что надо делать, если что случится. Предпринимал конкретные шаги. Самвел очень ее поддерживал, грех жаловаться. Ремонт в салоне – сам красил стены, плитку клал. Комары замучили – Самвел тут же сетку на все окна повесил. Что-то сломалось, потекло – он быстро исправит, сантехник и слесарь не понадобятся. Отвезти Зару или Ани – всегда готов. Самвел оказался хорошим мужем, Карина была ему за это благодарна. Любила ли она его? Сложно сказать. Она, как и Наира, когда выходила замуж, не знала, что такое любовь. Просто очень хотела замуж. Заботилась о муже как могла, чтобы угодить свекрови. Хотела, чтобы он был счастлив, лишь бы свекровь была довольна. Да, в ее жизни не случился Гиви, с которым Наира поняла, что такое настоящая любовь. Но ей грех жаловаться на судьбу. Хорошую жизнь прожила. Главное, дочь счастлива.
Зара вышла замуж и, кажется, они с Георгием и вправду любили друг друга. Так что одним страхом меньше. Появилась Ани… Да, было тяжело – Зара лежала на сохранении во время беременности, пришлось делать кесарево, но все обошлось. Ани – счастье, радость. Зачем Самвел решил умирать, если у него есть внучка? Кто хочет умереть, когда есть внуки, ради которых нужно жить? А она? Должна бросить салон, работу, уехать, спустить деньги на билеты и застолье, чтобы порадовать мужа? Почему нельзя порадовать Ани новым платьем? Или потратить деньги, которые Самвел, как оказалось, откладывал на собственные похороны, на новую машину для Зары? Пусть сама ездит, о чем давно мечтает. Зачем копить гробовые, когда можно потратить их на жизнь? Какая Самвелу разница, в каком гробу или банке он будет лежать? В плацкарте или в семейном захоронении? А вот Ани важно быть красивой на утреннике в детском саду. Заре удобнее возить дочь на хорошей машине на занятия, куда угодно. Тот участок, который выбрал Самвел… Лола звонила Карине и кричала в трубку, что даже квартиры в центре города столько не стоят. Можно взять дешевле и не хуже. Зачем платить за пусть и известных соседей? Они что, на том свете регалиями будут мериться?
Карина ничего не знала про новый участок и не понимала, с чего вдруг Самвел решил потратиться на «будку», как она это называла, в колумбарии, а не на что-то нужное и важное. Каждый вечер хотела поговорить с мужем, но так уставала и так плохо чувствовала себя по вечерам, что откладывала разговор.
Интересно, Самвел станет на нее злиться, что она сорвала его репетицию? Врачи в больнице говорили, что перелеты и волнения для нее сейчас крайне нежелательны. Счастье, что только обморок, а не инсульт или инфаркт, учитывая возраст. Получалось, что она тоже не сможет лететь репетировать похороны мужа. И это Самвел еще не знал про родную сестру, которая решила гулять в парке и собирать кленовые листья с новым возлюбленным, а не лететь на поминки.
– Мама, ты как? – В палате появилась заплаканная Зара. Георгий держал букет цветов.
– Все хорошо, я не помню, что случилось, – призналась Карина. – А с кем Ани?
– Как – с кем? С нами, конечно! Что ты решила устроить? Испортить мне нервы? Ох, всегда так делала! Вот, пей, я тебе нормальный кофе сварила. – В палату ворвалась Наира, выгружая на тумбочку помимо термоса с кофе еще гору контейнеров с едой. Ани побежала к бабушке и залезла на кровать, как делала это всегда. На пороге палаты с букетом стоял Гиви.
– Ох, что вы застыли? – возмутилась Наира. – Гиви, дорогой, это мой зять Георгий. Георгий, это мой дорогой Гиви.
Мужчины пожали друг другу руки.
– А где Самвел? Он улетел? Сегодня должен был… – вспомнила Карина. – Он выбрал себе место, где хочет лежать? Мы все здесь… как он отрепетирует поминки? Как вас всех сюда пустили?
– Ох, дорогая, давай ты сейчас о себе немножко подумаешь! – воскликнула Наира. – Ты нас так напугала! Какое счастье, что здесь работает Жорик. Сын тети Варсеник, которая вышла замуж за Резо. Ты помнишь? Нет? Тетя Варсеник – наша родственница по отцу. Жорик, ты представляешь, он давно уехал в Москву, у него двое детей – Софа и Малхаз, здесь его называют Миша.
– Не помню, – призналась Карина.
– Жорик! Из Батуми! Ну как ты можешь не помнить тетю Варсеник! – возмутилась Наира.
– Варсеник я помню. Очень хорошая женщина, добрая и приятная, – сказала Карина.
– Да, маму все вспоминают добрым словом. – На пороге появился еще один мужчина.
– Ох, дорогой, какое счастье, что мы к тебе попали! – Наира бросилась обнимать врача.
– Вообще-то я травматолог, из другого отделения, – признался тот.
– Какая разница? Ты сегодня ел? Конечно, нет. Вот, поешь, что тетя Наира тебе приготовила. Твоя жена тебя кормит? – Наира открывала контейнеры и выдавала их неожиданно обретенному дальнему родственнику-врачу. Тот послушно ел.
– Ну, наш мальчик, – восхищенно комментировала Наира, – так вкусно ест! Мне так приятно! Гиви, дорогой, ты видишь, как мальчик ест, будто его никто не кормит. Жорик, ты должен меня познакомить со своей женой! Я научу ее готовить так, чтобы тебе было вкусно! Вот, возьми, это детям. – Наира выдала врачу здоровенный контейнер с домашним печеньем. – Дорогой, только скажи, что Карина не умирает!
– Она не умирает, – ответил Жорик, пытаясь прожевать очередной кусок пирога, который подложила ему на тарелку Наира.
– Ох, как хорошо, – всплеснула руками Наира, – мне одного умирающего брата достаточно для нервов. Не хватало еще невестки. Хотя это в стиле Карины – всех перепугать.
– Тетя Наира, ну что вы такое говорите! Мама же не специально! Она тоже перенервничала из-за папы, – встала на защиту матери Зара.
– Да, мой Самвел с детства умел всем нервы делать, – подтвердила Наира. – Жорик, дядя Самвел, мой младший брат, муж Карины, тебе он, получается, тоже родственник.
– А что с ним? Какой диагноз? – спросил строго, как врач, Жорик.
– Ох, никто не знает. Кажется, что-то с головой. Умом тронулся, в общем, – отмахнулась Наира. – Понимаешь, объявил всем, что неизлечимо болен и теперь подбирает себе место на кладбище и репетирует поминки.
– Так он улетел или нет? Зара, ты знаешь, где твой отец? – спросила обеспокоенно Карина.
– Я ему звонила, он не ответил. Телефон отключен, – ответила Зара. – Я о тебе беспокоилась, поэтому папе не перезванивала.
– Значит, точно улетел. В самолете ведь надо отключать телефоны, – заявила Наира.
– Пусть не возвращается с репетиции. Хочет – пусть умирает как хочет и лежит где хочет. Раз бросил меня сейчас, – тихо сказала Карина. – Зара, если твой отец хочет дорогое место на кладбище, а не машину тебе в подарок – я не буду спорить. Если себе новый костюм требует на один вечер, чтобы его сжечь, а не новое платье для Ани, что я могу поделать? Прости меня, дочка. – Карина заплакала.
– Бабушка, не плачь, – пролепетала малышка Ани. – У меня есть платье. Вот какое красивое. – Она показала на свое платье.
Тут, не сдержавшись, заплакала Зара.
– Какой-такой костюм на один вечер? – воскликнула Наира. – Мой брат точно с ума сошел! Карина, что ты позволяешь своему мужу? Нам с Ани очень нужны новые платья! Или моему брату некуда деньги девать? Так скажи ему, чтобы мне отдал, я знаю куда!
– Наира, сама ему скажи, – сказала, вытирая слезы, Карина. – У меня больше сил нет.
– А есть какое-то заключение врачей? Результаты анализов? Я могу показать коллеге, может, он что-то подскажет? – предложил Жорик.
– Дорогой, какое счастье, что мы тебя встретили! Вот, съешь еще печенье, – залепетала Наира. – Ты так похож на свою мать. Варсеник такая душевная была женщина, такая добрая. Даже сплетничать с ней было неинтересно. Только хорошее обо всех говорила.
– Нет заключения и анализов тоже. Потому что Самвел придумал себе болезнь, – призналась Карина. – Не пойму, зачем ему это понадобилось? Хотел в Тбилиси съездить, так кто против? Почему спектакль устроил, а?
Все замолчали, не зная, что сказать.
– Я позвоню Аркаше, узнаю, прилетел папа или нет, – наконец сказала Зара.
– А я позвоню Лоле, – объявила Наира, – если мой брат решил репетировать без нас, я его сама убью, клянусь! У меня свадьба скоро! Его похороны сейчас совсем не вовремя!
– Свадьба? – подал голос Гиви.
– Да, дорогой, свадьба! – подтвердила Наира.
– С кем? – уточнил аккуратно Гиви.
– Гиви, мой дорогой, ну, конечно же, не с тем вдовцом, которого Самвел пригласил для меня на свои поминки!
– Ты ничего не говорила про вдовца, – заметил Гиви.
– Карина, ты видишь, как я счастлива! Мой Гиви меня ревнует! – воскликнула Наира и кинулась обнимать Гиви.
– Конечно, я ревную! – воскликнул тот. – Почему я не знаю, что у тебя свадьба? Почему не сказала? Я для тебя что – репетиция какая-то?