После очередного поворота Макс наконец наткнулся на открытое заведение – вроде как бар для полуночников. На улице стояли бочки из-под вина, заменявшие столы. Ни барных стульев, ни скамеек не предусматривалось.
– Налейте что-нибудь покрепче, пожалуйста. Чтобы согреться, – попросил Макс, зайдя внутрь.
Девушка, стоявшая за стойкой, меньше всего походила на барменшу, да еще в таком полуночном заведении. Она улыбнулась и выставила на стойку стопку с прозрачной жидкостью и тарелку с канапе.
Макс решил, что заказ сделал другой посетитель, который, возможно, отлучился в уборную. Но девушка пододвинула стопку и тарелку.
– Я это не заказывал, – сказал в пространство Макс, решив, что девушка не понимает по-английски. Но стопку опрокинул – это была настоянная на травах водка, – и с удовольствием закусил канапе, которых ему показалось маловато. Не дожидаясь просьбы, девушка налила еще и добавила бутербродов.
– Вкусно, спасибо, – поблагодарил Макс.
Девушка хмыкнула.
– Я всегда знаю, что нужно нашим гостям, – сказала она.
– Вы меня понимаете? – Макс чуть не поперхнулся.
– Конечно. Если вы хотите курить, вот вам пепельница. Только не разбейте, она у нас последняя. – Девушка пододвинула к нему здоровенную, явно хрустальную, пепельницу. Макс невольно улыбнулся – почти такая же была у его мамы. Он все боялся, что эта массивная бандура, по-другому не скажешь, упадет ему на ногу – мама всегда ставила на самый край стола.
Макс не стал гадать, как девушка догадалась, что он очень хочет курить, хотя в поездках старался себя ограничивать. Он с благодарностью взял пепельницу и вышел на улицу.
Там, облокотившись на бочку-стол, стоял мужчина и при свете маленького фонарика читал книгу. Он светил на страницы, хотя что-либо разглядеть при таком жалком освещении было практически невозможно. Мужчина перевернул страницу и пошатнулся, в последний момент схватившись за бочку и удержав равновесие. Он был пьян. К нему подошла барменша и поставила стопку.
– Осторожно, это последняя пепельница, – сказал мужчина Максу и поприветствовал его рюмкой.
– Да, меня предупредили, – ответил Макс.
– Кто этот мужчина? – спросил он, вернувшись к барной стойке, чтобы попросить еще стопку настойки.
– О, это, хранитель нашего бара, – улыбнулась девушка, – завсегдатай. Он, можно сказать, стоял у истоков и был первым нашим посетителем, когда мой отец открыл этот бар. Папа, правда, уже умер…
– Пивная фея? – рассмеялся Макс.
– Фея? Пивная? – Девушка расхохоталась в ответ. – Вы правы! Очень поэтическое название! Можно я тоже буду его так называть?
– Пожалуйста, – улыбнулся Макс.
– Франческо. Он поэт, настоящий. То есть был когда-то поэтом. Папа говорил, что очень хорошим и знаменитым. Если бы столько не пил, стал бы великим.
– Да… Так бывает. Спасибо за угощение. Вы меня буквально спасли. Думал, что проведу ночь на улице. Заблудился, чего со мной никогда не случалось, а в вашем городе ни одной дороги не смог запомнить. Мне пора, завтра самолет, улетаю домой, – поблагодарил Макс, оставляя щедрые чаевые.
– А в какой гостинице вы остановились? – уточнила девушка.
И тут Макс понял, что совершенно забыл название. То ли так действовала настойка, то ли усталость, то ли девушка, но он правда не помнил, как называлась гостиница. Ему даже стало нехорошо.
– Я не помню. Правда. Забыл, – признался с ужасом он.
Девушка засмеялась.
– Там ангел или святой над дверью висит! Ну, не висит, а парит. Скульптура в стене! – воскликнул, вспомнив примету, Макс.
– Он не святой и не ангел, – улыбнулась девушка, – обычный человек. Монах. И кстати, поэт. Основатель монастыря. Вы не очень сильно заблудились. Гостиница прямо за нами. Вам нужно всего лишь обойти дом, и сразу же увидите ворота. Это очень хорошее место. Там особая атмосфера. Даже если просто зайти во дворик и постоять немного, все плохие мысли улетучиваются. Вы этого не заметили?
– Да, наверное, только я все время теряю дорогу. Никогда со мной такого не происходило. Не могу дойти до номера, до ресторана. Сворачиваю в разные закоулки, – признался Макс.
– О, вы тоже там потерялись? Это нормально! Мой папа, когда был жив, работал в гостинице. Был первым баристой. Кофе варил, понимаете? Так вот, я, маленькая, любила играть в том отеле. Мы с друзьями устраивали целые приключения с поисками пропавших сокровищ. На самом деле все просто. Вы ведь не математик?
– Нет, я профессор-историк. Лекции читаю.
– Тогда понятно. Здание очень логично организовано. Оно построено с математической точностью. Нет ни одного лишнего угла. Во всяком случае, раньше не было, до того, как его превратили в гостиницу и перестроили. Все подчинено логике. Строили ведь монахи. А они разбирались в архитектуре. Очень красивое здание. И там есть гобеленовая комната, – рассказывала девушка, и Максу уже не хотелось никуда уходить. Она оказалась удивительной рассказчицей. Ему бы так читать лекции – легко, с юмором, не сходящей с лица улыбкой. И голос просто завораживал.
– Да, я туда попадал, – признался он, – в эту комнату. Если честно, готов был молиться всем богам, чтобы оттуда выбраться. Там холодно, хотя должно быть тепло. И гобелены пугают, а не завораживают. Они должны привлекать внимание к деталям. Так и есть. Но когда всматриваешься, тебя будто засасывает в кошмар, на душе становится тоскливо, вспоминаются все пережитые беды и несчастья. Не знаю, такова ли была задача мастериц, которые их создавали. И людей, которые повесили гобелены в одной комнате. Чтобы человек наверняка почувствовал свою никчемность, беспомощность, сиюминутность и бессмысленность собственного существования. В общем, ничего хорошего я в той комнате не испытал. Разве что еще раз убедился в собственных комплексах.
– Ой, правда? – воскликнула девушка. – Вы там были? Она вам открылась? Как? Мы в детстве много месяцев тратили на то, чтобы найти туда дверь! Это был наш главный квест! Мы даже карту пытались нарисовать! Но те из нас, кто туда попадал, потом молчали, ничего не рассказывали и больше с нами не играли. Они в тот отель вообще боялись заходить. Так что не каждому удается найти гобеленовую комнату. Тем более иностранцу, туристу.
– Я не совсем турист, – признался Макс, не зная, то ли радоваться, то ли пугаться, что нашел тайную комнату как в детских книжках именно здесь.
– Согласно легендам, эта гобеленовая комната исполняет желания – если в нее попадешь и загадаешь самое сокровенное, оно обязательно сбудется. Но комната все время прячется. Я, кстати, два раза ее находила и загадывала желания, и оба раза они исполнились. Попробуйте. Если еще раз ее найдете.
– Вы верите в эти легенды? – рассмеялся Макс.
– Когда была маленькая, верила. Сейчас думаю, что гобелены просто переносили – в здании часто крыша протекала, и их размещали в разных комнатах, спасая от сырости. Но мне нравится эта легенда. Может быть, еще стопочку?
– Нет, спасибо, лучше скажите, где можно помыть руки.
– До конца и направо. Уверяю, здесь вы не заблудитесь, – опять рассмеялась девушка.
Макс прошел в туалет – ему хотелось помыть руки и вообще умыться, учитывая, что он должен был вернуться в отель в «приличном» виде. Мало ли кого встретит в гостиничном баре? Собственной безупречной репутацией Макс дорожил. Но в уборной не оказалось ни мыла, ни бумажных полотенец. Он, из-за болезни чувствительный к средствам гигиены, снова впал в панику. До такой степени, что у него начали чесаться запястья.
– Что-то случилось? – спросила девушка, когда он вышел из уборной.
– Да, мне нужно помыть руки. Обязательно. – Макс сам того от себя не ожидая, показал девушке ладони. Рукава рубашки задрались и обнажили следы псориаза.
– Сделайте вот так. – Девушка сложила ладони ковшиком. Максу ничего не оставалось, как повторить этот жест. Девушка плеснула на его руки из стопки, которую только что налила, – а теперь разотрите. Мой папа всегда так руки мыл. И вот еще, – она налила ему в ладони оливковое масло, – протрите запястья. Не бойтесь испачкать рубашку. Все отстирывается.
Макс растер оливковое масло и сразу почувствовал облегчение.
– Очень хорошее средство, попробуйте. – Девушка вручила ему маленькую бутылочку с маслом. – Подарок от заведения.
– Спасибо. Был очень рад пообщаться, – искренне ответил Макс.
– Я тоже. Заходите еще, – улыбнулась девушка.
Макс вышел на улицу и кивнул на прощание пивному фею.
– А знаете, почему вы теряетесь? – спросил тот.
– Почему? – Макс застыл от неожиданности. Мужчина никак не мог слышать их разговор с девушкой.
– Потому что у каждого свой путь домой. Слышите? Я точно знаю. У кого-то короткий, по ровной дороге. У кого-то – длинный, по ухабам. Подумайте об этом. Каков ваш путь? И сразу найдете дорогу. Вернитесь домой. Иначе закончите как я. Здесь. Приехал сюда много лет назад, обрел семью – потерял. Нашел друзей – многих потерял. Думал обрести славу, но просчитался. В каждом городе своих великих поэтов хватает. Так что не обольщайтесь прелестями нашей прекрасной Луизы. Она многих с ума сводила, как и этот город, церковь, ваша гостиница. Возвращайтесь домой. – Мужчина улыбнулся и поднял рюмку. – Ваше здоровье.
Бабушка, которая решила стать деревом
– Маргарита, я умираю, – позвонила мне мама, что делает крайне редко.
– Как скоро? – уточнила я, поскольку привыкла к маминому переменчивому настроению. Сегодня умирает, завтра уже передумала. Вообще-то меня зовут Мария, но еще с детства, когда мама была мной недовольна, называла Маргаритой. Впрочем, когда она была недовольна окружающим миром, я тоже превращалась в Маргариту. Иногда казалось, мама забывала, какое имя дала мне при рождении. Кажется, утром она собиралась назвать меня Маргаритой, но к вечеру передумала и назвала Марией. Но когда мама совершает действительно нечто по-настоящему неожиданное, что требует немедленного вмешательства, я превращаюсь в Манечку. Так меня только бабушка называла. Так что я пока не очень нервничала.