– Вулмэн! – сказала Доркас, вдруг выпрямившись. – Джаспер Вулмэн Фитчет.
– Что?
– Он сын Вулмэна! Теперь я вспомнила!
– Это всё твоя Шаль Памяти? – спросила Жунь-Ю.
– Да! – Доркас вскинула вверх обёрнутые шалью руки и оглядела всех собравшихся широко распахнутыми глазами. – Я всё вспомнила!
26
– Вы все знаете, что Джаспер Фитчет родом из Вязантона, – начала свой рассказ Доркас. – Чего он вам не сказал – так это того, что он родился в семье, которая, до того как обанкротиться, владела фабрикой.
– То есть в семье Вулмэнов? – спросил Уилл. – Тогда почему его зовут Фитчет?
– Его мама была Вулмэн, – объяснила Доркас. – Фактически последней представительницей рода. Только они уже ни на что не годились, последние Вулмэны! Их семья владела фабрикой на протяжении трёх веков. Они сделали много хорошего, когда начали богатеть: построили больницу, дом престарелых и школу. Но потом они забыли про свои старые благочестивые традиции и хотели получать от фабрики только прибыль.
Все бабушки кивали – видимо, эта часть рассказа была им знакома.
– А потом Порция Вулмэн вышла замуж за беспутного красавчика Фитчета, который играл в гольф и за всю жизнь не проработал ни одного дня. Они вечно ездили по заграницам, и им было не до воспитания ребёнка. Но и с местными детьми ему играть не разрешали, потому что они были не его круга.
– Думаю, в городе это никому не нравилось, – заметила Гортензия.
– У мальчика вообще не было бы друзей, если бы не Герти, – продолжала Доркас.
– Они дружили? – удивился Уилл.
– Были неразлейвода, – кивнула Доркас. – Видишь ли, мама Герти была у Вулмэнов поварихой, и Герти заходила к ней после школы. Разумеется, куда бы Герти ни пошла, при ней всегда было вязание. В дождливые дни они сидели под кухонным столом, стуча спицами. У них это выходило так же естественно, как уханье у сов. Единственное, что Джасперу не давалось – это Петля Слушания. «Кажется, у меня нет Лучшей Стороны», – говорил он. Но Герти никогда этому не верила.
– Герти всегда верила в людей, – сказала Жунь-Ю.
– По своей наивности она научила его очень мощным узорам, чего делать не следовало.
– Ничего себе! – всплеснула руками Айви.
– И она рассказала ему о волшебной пряже, – сказала Доркас.
– Вот как он выучил все наши приёмы! – ахнула Жунь-Ю.
– Возможно, будь всё как прежде, с ним было бы всё в порядке и Герти смогла бы за ним приглядывать. Но Джаспера отправили в престижную школу.
– Уверена, там он тоже не прижился, – ввернула Гортензия.
– Он же ни рыба ни мясо! – сказала Матильда.
– А что случилось потом? – спросил Уилл.
– Фабрика обанкротилась, – продолжала Доркас, – потому что хозяева тратили больше, чем зарабатывали. Потом умерла его мама, и модная школа отправила Джаспера восвояси, потому что за него перестали платить. Джаспер вернулся в Вязантон и обнаружил, что отец промотал последние деньги!
– Ужасно! – сказала Матильда.
– Чудовищно! – сказала Жунь-Ю.
– Неудивительно, что он такая зараза, – сказала Айви.
– Семейный дом был продан, и стало негде жить.
– Сколько ему тогда было? – спросила Жунь-Ю.
– Около пятнадцати. Как Холли. Он стал жить в пустой фабрике, потому что никто не хотел её покупать. Некоторые люди жалели его и давали мелкую работу – грузчиком на рынке или по хозяйству. Но многие обозлились. Понимаете, когда фабрика закрылась, все рабочие лишились заработка, а его отец ещё и наделал долгов.
– А что Герти? – спросила Гортензия.
– Она бы не подвела его, – сказала Матильда.
– Она обычно приносила ему еду. Он хотел, чтобы она вязала ему разные штуки: кошелёк, который бы никогда не пустел, рогатку, чтобы отомстить, и жилетки, которые заставили бы людей отдавать ему деньги. Но Герти вязала только Носки Храбрости, Джемперы Силы и Боевые Кардиганы для новых идей.
Все бабушки вздохнули и кивнули.
– А потом Герти вышла замуж.
– За дедушку! – сказал Уилл.
– Именно, – кивнула Доркас. – У Тома Шепарда было всё, чего так желал Джаспер: большая любящая семья, достойная работа с хорошим коллективом – он был механиком на мотоциклетном заводе, – и никто не умел одеваться лучше него: он даже умел вязать. А потом он получил и Герти.
– Джаспер, должно быть, был в отчаянии, – покачала головой Гортензия.
– Он украл у Герти немного волшебной пряжи и скрылся на мотоцикле Тома, – сказала Доркас. – Некоторые говорили, что он отправился в Японию. Другие – что в Италию. Но Герти никогда о нём не забывала. Она редко говорила об этом, но её терзало какое-то тревожное чувство.
– Ну надо же! – покачала головой Матильда.
– Вот почему она всегда так придерживалась правил и держала всё в строгом секрете! – сказала Холли. – Она нарушила правила, когда решила обучить Джаспера, и вот к чему это привело.
– Это многое объясняет, – вздохнула Айви.
– Итак, у Герти он научился магии и неизвестно где научился компьютеризированному вязанию, и теперь он вернулся, чтобы отомстить всему Вязантону и заодно на этом заработать, – резюмировала Жунь-Ю.
– Чтобы все с ума сходили по его уродским джемперам, – сказала Гортензия. – Наконец-то он будет востребован в Вязантоне, – сказала Матильда.
– Ну, всё это очень трогательно, – сказала Жунь-Ю, повернувшись к Уиллу и Холли, – но это никак не отменяет того, что детям здесь не место. Даже таким умным и хитрым, как вы двое.
– Вы тут так же к месту, как мясной соус на торте, – сказала Гортензия.
– Как кролик на поле для регби, – сказала Матильда.
– Как паук в ботинке, – сказала Айви.
– Теперь оба вон отсюда, иначе я позвоню вашим родителям, – скомандовала Жунь-Ю. – И я не шучу.
– Ты думаешь о том же, о чём и я? – спросила Холли, когда они спускались по лестнице.
– Если ты думаешь о том, что мы им ещё пригодимся, – сказал Уилл, – то да.
27
Прихватив бинокль, они выжидали в лесу за фабрикой.
– Я принесла свою скакалку, – сказала Холли, – на случай, если придётся вязать этого гада!
Время текло тоскливо и нервно, они просто смотрели на безжизненные окна фабрики и чувствовали, как намокают штаны от сидения на камнях. Но наконец в окулярах мелькнуло какое-то движение. На другом берегу какая-то процессия направлялась к мосту со стороны аббатства.
– Они идут! – прошептал Уилл.
На краю парковки задрожали усыпанные листьями ветки деревьев. Последовала пауза, а затем из-за деревьев точно ниндзя появились бабушки. Они метнулись к фабрике – Уилл и представить не мог, что они умеют перемещаться с такой скоростью. Жунь-Ю несла закрытую корзинку.
– Н-да, оденьте меня котом и назовите Мстителем, – прокомментировала Холли.
– Пойдём посмотрим на них! – предложил Уилл.
Уилл и Холли съехали по склону в кусты на самом краю парковки и в просветы между ветками увидели, как бабушки прижались к стене здания рядом с дверью магазина. По знаку Жунь-Ю Гортензия скользнула к двери, заглянула в ближайшее окошко и вернулась обратно. Затем Жунь-Ю принялась разматывать Рассеивающий Шарф, а бабушки передавали его друг другу.
Чтобы лучше видеть, Уилл подался вперёд. Но он так никогда и не узнал, что бабушки собирались сделать, потому что именно в этот момент в окне верхнего этажа поднялась скрипучая решётка, и показался высокий бледный лоб.
– Ну вот, начинается, – сказала Холли.
– Добрый день, леди! – Мистер Фитчет облокотился на подоконник.
– Мистер Фитчет, – сказала Жунь-Ю, посмотрев наверх.
– Леди, если позволите, у меня есть для вас подарок, – улыбнулся мистер Фитчет.
– Нам ничего от вас не нужно, Джаспер Фитчет! – отрезала Жунь-Ю. – К тому же мы сами пришли с подарком.
– А мне кажется, он вам понравится, – возразил мистер Фитчет.
– Не сочтите за резкость, Фитчет, – сказала Гортензия, – но подарки от вас так же желанны, как муха в кондитерской.
– Как волынка в библиотеке, – сказала Матильда.
– Как автобус на клумбе колокольчиков, – сказала Доркас.
– Как зомби в яслях, – сказала Айви.
– И если вы просто с минутку посидите на месте… – сказала Жунь-Ю. Она снова принялась разматывать Рассеивающий Шарф, в два раза быстрее, чем прежде, и широкими шагами начала обходить здание.
И тут из окна выплыло что-то розовое и пушистое, точно сахарная вата на ветру, и упало в центре круга бабушек. Жунь-Ю не закончила фразу. Все бабушки синхронно вздохнули, как будто они были на школьном концерте, где их внуки пели в хоре.
– О-о-о-о-ох! Смотри-и-и-и-ите! – Выронив Рассеивающий Шарф, они бросились к розовой штуке и потянули её в разные стороны.
– Как мило! – сказала Айви.
– Прелестно! – сказала Гортензия.
Фитчет на мгновение исчез, а затем снова появился в окне, держа что-то в охапке.
– Что это за фигня?! – не выдержал Уилл.
– Это кардиганы, – хмыкнула Холи.
Кардиганы кружились в воздухе. С секунду они лежали на земле, точно опавшие розовые лепестки, а потом бабушки кинулись к ним.
– Приготовиться! – скомандовала Холли.
– Мы должны успеть…
Бум!
Софи съехала со склона и врезалась Уиллу в спину.
– Только не опять! – рыкнул Уилл.
– Я проследила за вами, – сказала Софи.
– Слушай, Софи, мне всё равно, что сказал Недуг! – разъярился Уилл. – Я не хочу, чтобы ты приближалась к этому троллю! – Он перевёл взгляд на Холли. – Холли, пожалуйста-пожалуйста, просто останься здесь и не подпускай её туда! – Не дожидаясь ответа, он продрался через ветки и вырвался на парковку. – Стойте! – крикнул он бабушкам. – Нет! Жунь-Ю! Матильда! Не надевайте их!
Но они уже это сделали. Все бабушки продели в рукава сначала одну руку, потом другую. Застёгивая пуговицы, они восхищённо лопотали.
– Никогда не видела такой красоты! – говорила Гортензия.
– Посмотрите, какая отделка! – ворковала Доркас.
Кардиганы были цветов фруктовых мармеладок в чёрную крапинку, и на каждом был рисунок: бабочки с выпученными глазами, по-идиотски сидящие котята, нахального вида феи. Даже Софи такими бы не прельстилась. Но бабушки поворачивались так и эдак, восхищаясь и восторгаясь друг другом. Их старые Боевые Кардиганы не могли тягаться с новой мощной пряжей.