– Ты уверен, что не хочешь пойти с нами, Уилл? – крикнула мама с лестницы.
– Нет, спасибо, – откликнулся он, оглядываясь вокруг, как будто увидел собственный дом в первый раз. – У меня… м-м-м… есть ещё дела!
Отыскать вещи, связанные бабулей, было совсем не трудно. Те, что яркие, экстравагантных цветовых сочетаний – например, красные и лиловые пятна на лаймово-зелёном фоне, – и те, что намеренно замаскированы под другой предмет – например, грелка на чайник, которая при этом ещё и эльфовский домик, – точно вышли из-под бабулиных спиц.
Большая часть из них на поверку оказывались вполне обыкновенными, в частности мамин пёстрый кардиган или шапочка Софи с котёнком. Если в них и было что-то необычное, обнаружить это Уиллу не удалось. Но некоторые из найденных им вещей всё-таки отличались от остальных. Они слишком ревностно служили хозяевам. После маминых варежек его руки буквально наэлектризовались теплотой, хотя он десять минут держал в них пачку замороженного горошка, а вязаная мочалка, висящая под раковиной в ванной, отчистила пятна от травы с его джинсов без всякого мыла и воды.
А две вязаные вещи вообще были совершенно космическими.
Первая – папины носки с разноцветными полосками и сверкающими золотом пятками, Уилл нашёл их на дне корзины с бельем. «Интересно, ногам в них тоже будет тепло-тепло?» – подумал он и направился было к холодильнику, чтобы снова взять пачку горошка. И тут случилось нечто странное. Уиллу показалось, что кто-то осторожно подталкивает его под щиколотки. Его шаги стали намного длиннее. Странно.
Уилл попробовал подпрыгнуть.
– Ух ты! – В стопах как будто заработали маленькие двигатели. Как папа мог этого не заметить?! В этих носках прыгается на несколько сантиметров выше! Но с другой стороны – разве взрослым придёт в голову прыгать?
Ещё у дальней стены туалета висел мешочек для разных туалетных принадлежностей. Он был связан в виде киборга-далека из сериала «Доктор Кто». Уилл попытался надеть его на голову.
– Уничтожить! – крикнул он, подражая персонажу, и огляделся вокруг. Ничего не произошло.
«Хм-м, – подумал он. – На месте бабули – какой бы силой я наделил мешок для туалетных принадлежностей?»
И тут Уилл вспомнил про свою овцу, которую бабуля связала, чтобы он носил её с собой в кармане, когда он только пошёл в школу. Она тогда сказала, что если зажать овцу в кулаке, та придаст ему храбрости. Где она сейчас?
Он пошёл в свою комнату, заглянул под подушку, посмотрел в коробке с конструктором и в карманах зимнего пальто.
– Ну. И. Где. Эта. Овца? – громко спросил он.
Не успел он договорить, как вдруг его зрачки сильно потянуло вперёд – как будто глаза у него из железа, а нижний ящик стола намагничен. Голова повернулась за глазами, тело последовало за головой, и он с колотящимся сердцем оказался перед столом и открыл ящик. Просунув руку внутрь, он стал медленно вынимать её, по пути ощупывая всё, к чему прикасался. Пластмассовые динозавры. Крикетный мячик. Фломастеры. Назад, дальше. Что-то мягкое. Он вытащил это.
Овца!
Именно такой он её и помнил – с четырьмя рогами, потому что, разумеется, бабуля не стала бы вязать обычную двурогую овцу. Овца была цвета орехового пирога, и когда Уилл поднёс её к окну, на солнечный свет, она заискрилась золотом.
Уилл громко рассмеялся. Что происходит? Это как-то связано с мешком, который так и остался у него на голове?
Он проверил это на своём карандаше с динозаврами, потерянной открывашке, папином викторианском пенни, который пропал ещё на Пасху. И каждый раз всё получалось: нужно было только задать вопрос, позволить телу следовать за глазами и идти туда, куда они смотрели. Только когда Уилл спросил, где ему найти чемодан с кучей денег и скейтборд, фокус перестал работать.
– Где вязаный корги Софи? – спросил он наконец.
Уилл подождал. Потом знакомая тяга повела его зрачки к лестнице. Лицо и ноги послушно пошли за ними. Повинуясь тяге, он спустился на кухню, прошёл кладовку, заваленную резиновыми сапогами, и направился прямо к задней двери. Он остановился всего на минуту, чтобы спросить себя, хватит ли ему храбрости выйти из дома с мешком для туалетных принадлежностей на голове, после чего скользнул на улицу, в сад за домом.
На соседнем участке Артур и Рози пололи полосатые клумбы. У всех цветов были полосатые лепестки, а у некоторых ещё и листья. Соседи тоже любили носить полосатую одежду.
– Привет, Уилл! Хочешь посмотреть на тигровую розу? Она только-только распустилась!
– Простите! Очень тороплюсь! – крикнул Уилл. Глаза тянули его к задней калитке.
Пинглы, соседи с другой стороны, работали над своим последним сооружением – требушетом: это такой древний вид катапульты, высотой больше папы.
– Почти готова к запуску, Уилл! – сказал Дэвид. – Хочешь попробовать?
– В другой раз! – ответил Уилл, отпер калитку и просочился на улицу.
– Не поможешь подсыпать корма в кормушки, Уилл? – позвала с другой стороны улицы мисс Виолетта. Она была председательницей Птичьего клуба Вязантона, и у неё было около сотни различных кормушек.
– Только не сейчас, извините!
– Отличная шапка, Уилл! – За забором вверх-вниз прыгали головы Оливии и Энни. Обе были на ходулях. – Присоединяйся к нам!
– Простите! Надо бежать!
Уилл пошёл дальше по улице, перешёл через дорогу, через внутренний двор аббатства и вышел на главную улицу. И тут вдруг его глаза замерли на витрине магазина. Он моргнул и пригляделся. За стеклом стояло пухлое кресло, а рядом – полка, заставленная старыми чашками, и манекен в летнем платье в горошек и с обвисшей соломенной шляпой на голове. Почему мешок в виде далека привёл его к магазину на главной улице, когда он спросил, где найти собаку Софи?
Уилл снова посмотрел на витрину. На самом деле шляпа была вовсе не соломенная. Это была вязаная шляпа. По ней шли полоски: мятно-зелёная, васильковая, вишнёвая, а по краю… сверкающая золотистая.
Уилл отступил на шаг, чтобы посмотреть на вывеску. Благотворительная организация. Должно быть, мама принесла сюда сумки из бабулиной квартиры, и теперь магазин доверху завален бабулиным вязанием! Там наверняка есть прыгательные носки и бог знает какие ещё забавные штуки!
Уилл стянул с головы мешок, запихнул его в карман и толкнул дверь.
4
В магазине пахло пылью, ядрёным хозяйственным мылом и старыми нафталиновыми шариками. Здесь были полки с ботинками и шапками, полки с абажурами и кастрюлями, полки с пазлами и играми. На высоких металлических стойках висели куртки, платья, джинсы, пижамы и пальто.
Леди в синем переднике склонилась над прилавком и расставляла под стеклом фарфоровых ёжиков. Когда Уилл подошёл, чтобы спросить про шляпу, что-то сверкнуло на прилавке. Это была коробка из-под обуви, полная перчаток. Осторожно, чтобы никто не отругал его за беспорядок, Уилл порылся в коробке. Жёлтый с лиловым, бирюзовый с оливковым, розовый с красным и оранжевым. Ясно, что их вязала бабуля! Одна даже была в цвет его джемпера: серый металл и морская волна, с золотистыми искорками по одной полоске.
– Я бы хотел купить эту коробку с перчатками, – сказал он. – Сколько они стоят?
– Ох, – рассмеялась леди, – думаю, ты можешь взять их все за один фунт. Видишь ли, здесь нет ни одной пары. Они все разные.
– Хорошо, – кивнул Уилл, вытащив из кармана монетку в один фунт.
– Сегодня какой-то ажиотаж на вязаные вещи, – сказала леди, взяв монетку. – Первый раз вижу, чтобы они так расходились в июне!
– Возможно, все запасаются заранее.
Уиллу не нужно было оборачиваться: он узнал этот сладко-гобойный голос – это был мистер Фитчет. Значит, он правильно догадался! Собачку Софи точно взял мистер Фитчет. Так вот почему вязаная шапка привела его сюда.
– Я присмотрел эту коробку для себя, – он шагнул вперёд и встал рядом с Уиллом. – Видите ли, я постоянно теряю перчатки, – сказал он, глядя на мальчика из-под волчьих бровей. – Если все перчатки с самого начала будут непарными, мне это не доставит никаких неудобств.
Уилл хотел что-то сказать, но когда он открыл рот, то не смог издать ни звука.
– Я готов заплатить за эту коробку с перчатками десять фунтов, – продолжал мужчина, повернувшись к прилавку и держа в руке новенькую десятифунтовую банкноту.
У леди в переднике был очень удивлённый вид.
– Стойте! Подождите! – воскликнул Уилл. – У меня тоже есть десять фунтов! Во всяком случае, думаю, почти семь у меня должно быть. Я очень хочу купить эти перчатки, пожалуйста, – обратился он к леди. – Понимаете, их связала моя бабуля. Только она недавно умерла.
– Бедный мальчик! – ахнула леди, приложив руку к сердцу. – Конечно, ты можешь их взять.
У мистера Фитчета дёрнулся рот, и глаза как будто забурлили словно крошечные горшочки с кипящим маслом. У Уилла пересохло во рту. Он обхватил руками коробку и стащил её с прилавка.
– Бери на здоровье! – сказала леди и снова склонилась над своими фарфоровыми ёжиками.
Уилл повернулся к двери, но Фитчет в мгновение ока оказался перед ним, преградив путь.
– Вижу, у тебя есть деловая жилка, Уилл Шепард, – тихо сказал он, смерив Уилла взглядом, и его улыбка стала чуть шире. – Итак, назови свою цену, мальчик. – Он открыл бумажник и показал Уиллу пачку двадцатифунтовых банкнот внутри.
У Уилла вспотели руки, а ноги дрожали так, будто он на полной скорости въехал на велосипеде на холм, где стоит дом бабули. Но он выпрямился и вскинул подбородок.
– Собака моей сестры, – сказал Уилл, вновь обретя голос. – Она очень расстроилась из-за этого сегодня утром. Я знаю, что она у вас.
Мистер Фитчет усмехнулся:
– Мне жаль это слышать, но я не представляю, зачем мне могла бы понадобиться шерстяная собака.
– Я тоже не представляю, – ответил Уилл, принуждая себя говорить медленно и спокойно. – И я не представляю, зачем вам могли понадобиться эти перчатки, или наша подушка, или что-то ещё, но я точно знаю: бабуле бы не понравилось, что вы крадёте её вещи.