К тому же Баффетт не был немцем. Это оказалось существенным преимуществом. Германская компания предложила миссис Би более 90 миллионов долларов, но она прокляла бы саму себя, если бы продала компанию немцам. В итоге Блюмкины согласились на сделку с Berkshire, и Баффетт отправился в Mart, где встретил Розу, которая в 89 лет гоняла на трехколесном гольф-каре по магазину, покрикивая на работников[737].
«Миссис Би, я даже не стану проводить инвентаризацию, – сказал Баффетт. – Я верю вам на слово».
Миссис Би посмотрела на своих зятьев, которые стояли у стены. Ее дочерям принадлежало 20 % акций, и они отправили мужей на заключение сделки. Зятья умели считать и понимали, что от немцев получат гораздо больше. «Она буквально зарычала на них: “Просто скажите, сколько вам еще надо, и я сама вам дам”. Она хотела разделить бизнес и отдать их долю, чтобы компания принадлежала Луи. Потом она назвала цену: 55 миллионов долларов за 90 % компании». Розе нужны были деньги.
«Я понравился ей, и она мне доверяла. Роза сразу составляла мнение о человеке и уже не меняла его», – вспоминает Баффетт. Он знал, что она мгновенно принимает решение раз и навсегда, поэтому не сильно рисковал, сказав после подписания контракта: «Если передумаете, я не против». Потом он объяснил: «Никому другому я бы никогда такого не сказал. Но магазин был частью Розы. Если бы она вдруг передумала, я не хотел, чтобы она чувствовала себя связанной. Но она ответила: “Я не передумаю”».
«После завершения сделки я сказал: Миссис Би, должен вам кое-что сообщить. Сегодня у меня день рождения, – вспоминает Уоррен, которому исполнилось 53 года. – Она ответила: “Ты купил себе на день рождения нефтяную скважину”».
Блюмкины никогда не проводили аудита, но Баффетта это не волновало. Он не проводил инвентаризацию и не анализировал бухучет. Они просто пожали друг другу руки. «Мы дали миссис Би чек на 55 миллионов долларов, а она нам – свое слово», – сказал Уоррен[738]. Ее слово было надежным, как британский банк. Для объявления сделки Баффетт провел пресс-конференцию с показом фильма об истории компании. Во время просмотра миссис Би утирала слезу[739].
Она стала для Баффетта еще одним необычным экземпляром в его коллекции интересных личностей. Ее несгибаемая воля, история трудной жизни и сила характера внушали ему благоговение[740]. «Дорогая Миссис Би, – писал он ей. – Я обещал Луи и его мальчикам, что все члены семьи никогда не пожалеют об этой сделке, ни через пять лет, ни через двадцать. То же самое я обещаю и вам»[741].
Баффетт обещал ей и нечто большее. Миссис Би привыкла действовать в условиях полного контроля и конфиденциальности. Она не хотела, чтобы кто-то лез под ее финансовую юбку, выставляя на показ нижнее белье компании. Они договорились, что при подаче финансовой отчетности Berkshire Hathaway в Комиссию по ценным бумагам и биржам он не станет показывать баланс Mart отдельно, как того требовал закон.
Баффетт не переживал по поводу возможного отказа Комиссии принимать отчет в таком виде. Тем более, что сдавать отчет пришлось не ему, а кому-то из его подчиненных. Он был хорошим начальником: никогда не выходил из себя, не менял решений, не ругал сотрудников, не критиковал и не вмешивался в их работу. Он просто считал, что если человек умен, то может сделать все, что угодно. Чарли Мангер описывал это так: «Уоррен не испытывает стресс – он его создает». Дейл Карнеги советовал создавать людям прекрасную репутацию, чтобы они стремились ей соответствовать. Баффетт усвоил этот урок и знал, как добиться подвигов от своих подчиненных.
Верну МакКензи, который только что разобрался с иском к Blue Chip, поручили неблагодарную задачу убедить Комиссию по ценным бумагам и биржам сделать исключение из правил, чтобы миссис Би не пришлось раскрывать свои финансовые секреты акционерам Berkshire Hathaway. Теперь ему предстояли новые мытарства в правительственных лабиринтах, а Баффетт жизнерадостно заверял его, что он легко с этим справится[742].
Уоррен был очарован Розой Блюмкин, восхищался ею[743] и имел на нее свои планы. С помощью члена свой группы Ларри Тиша, он решил сделать Золушкой престарелую Розу, устроив публичный акт благодарности.
Тиш был попечителем Нью-Йоркского университета и договорился о том, чтобы Крейтонский и Нью-Йоркский университеты присвоили Розе почетные степени[744]. В Крейтоне крошечную миссис Би настолько переполнили эмоции, что она расплакалась на сцене со словами: «Не могу в это поверить»[745]. Затем она заговорила об Америке, благодаря которой сбылась ее мечта. Совет Розы выпускникам был таков: «Честность и упорный труд. Если сразу не получите желаемую работу, то соглашайтесь на любую. Если хорошо себя проявите, то за вас будут держаться»[746].
На церемонии в Нью-Йорке миссис Би вместе с сенатором Дэниелом Патриком Мойниханом и поэтом Октавио Паса торжественно облачили в мантии и присвоили им почетные степени. Но когда Розу спросили, какую из двух почетных степеней она ценит больше, она не колебалась с ответом, ведь Крейтон купил у нее ковер.
Вскоре аудиторы Berkshire провели первую инвентаризацию Nebraska Furniture Mart, оценив магазин в 85 миллионов долларов. Миссис Би продала его за 60 миллионов с учетом доли, оставленной семье, и теперь очень жалела. В интервью журналу Regardie's она сказала: «Я бы не отказалась от своего слова, но была удивлена. Баффетт согласился на цену, не думая ни минуты. Держу пари, он все знал уже тогда»[747]. Уоррен не мог «знать» в буквальном смысле, но он понимал, что названная цена могла быть намного выше.
Когда миссис Би было уже 95 лет, ее внуки Рон и Ирв при закупке ковров поступили по-своему. Это стало для Розы последней каплей. «Я была боссом, а они мне ничего не сказали»[748], – заявила она и тут же уволилась. Уходя, она потребовала выплатить ей 96 тысяч долларов компенсации за неиспользованный отпуск[749].
Но сидеть дома ей было ужасно скучно. В грозных интервью Роза называла внуков «болванами» и внезапно «нацистами»[750], между делом намекая, что недавно ездила в одиночку на крупнейшую выставку мебельной промышленности High Point Market в Северной Каролине. После этого она отремонтировала принадлежащий ей склад прямо через дорогу от Furniture Mart, устроила там «гаражную распродажу» и выручила 18 тысяч долларов за один день, продав «некоторые из своих вещей»[751].
Через несколько месяцев, еще до официального открытия, «Склад миссис Би» приносил ей по 3 тысячи долларов в день. На вопрос местной газеты о предстоящей битве за покупателей она рыкнула: «Я им устрою!» Афиша на витрине ее склада гласила: «Их цена – 104 доллара, наша – 80»[752]. Когда Боб Браун в программе 20/20 на канале ABC спросил ее о Furniture Mart, она ответила: «Да чтоб он сгорел! В пекло ему самая дорога»[753].
Незадолго до этого Баффетт придумал поговорку: «Лучше драться с гризли, чем с миссис Би и ее потомством»[754]. Теперь он поступил так же, как поступал всегда, когда его друзья ссорились, отказавшись принимать чью-либо сторону. Миссис Би сочла это предательством. «Уоррен Баффетт мне не друг, – сказала она репортеру. – Я зарабатывала для него по пятнадцать миллионов долларов в год, а он не поддержал меня в споре с внуками»[755]. Для Баффетта, который не выносил конфликтов, это было пыткой.
Даже Луи не смог наладить отношения с матерью. «Она поняла, что потеряла контроль над магазином, и у нее сорвало крышу», – говорит он.
Через два года небольшой «Склад миссис Би» рос такими темпами, что начал угрожать позициям Mart. Луи пришлось пойти на переговоры: «Мама, ты должна продать его нам. Нет смысла конкурировать друг с другом»[756]. Тогда Роза позвонила Баффетту, и признала, что была не права. Ей было одиноко, она скучала по Mart и своей семье. Уоррен явился к ней с коробкой конфет See’s Candies и огромным букетом роз. Он предложил ей 5 миллионов долларов просто за использование ее имени и аренду.
Но добавил одно условие. Роза должна была подписать соглашение об отказе от конкуренции. Контракт был составлен так, чтобы она никогда больше не могла этим заниматься. Уоррен жалел, что не сделал этого раньше. Ему казалось абсурдным навязывать соглашение об отказе от конкуренции столетней женщине. Но он больше не хотел рисковать. Соглашение было составлено так, чтобы в любом случае пережить миссис Би. Доживи она хоть до 120 лет, Баффетт не хотел с ней тягаться. «Я думал, она будет работать вечно, – вспоминает Баффетт. – А оказалось, нужно было продержаться всего пять лет».
Миссис Би по-прежнему не умела читать и писать по-английски. Суть контракта ей объяснили на словах, и она подписала его своей монограммой. Об этом перемирии писали все газеты. «А потом я позаботился о том, чтобы она никогда не сердилась и даже не задумывалась об увольнении», – говорит Баффетт.
7 апреля 1993 года Торговая палата Большой Омахи ввела Розу Блюмкин и Баффетта в Зал славы бизнеса. На дрожащих ногах Уоррен поднялся на сцену клуба Highland и впервые в жизни публично спел для миссис Би в ее сотый день рождения. Он также пожертвовал миллион долларов местному театру, который она отремонтировала.