.
На десятый день они посетили место строительства плотины «Три ущелья», а затем поднялись на борт «Восточной королевы» – огромного пятипалубного круизного судна. Корабль заплыл в ущелье Шеннон Си. Члены группы надели оранжевые спасательные жилеты и забрались в баркасы, которые управлялись шестами. С берега их тянула вверх по течению группа из десяти мужчин-бурлаков. Молодые девушки, предположительно девственницы, в это время пели, чтобы подбодрить мужчин в изнурительной работе.
Баффетт отпускал по этому поводу шутки. Но в тот вечер во время кантонского ужина сказал: «Среди тянувших нашу лодку мужчин мог быть еще один Билл Гейтс. Они родились здесь и теперь обречены провести жизнь, таская лодки. У них не было иных возможностей. Это чистая удача, что у нас есть шансы на другую жизнь».
Из Шеннон Си судно отправилось в ущелье Утанг. Когда корабль проходил мимо деревень, на берегу собирались школьники и кланялись странным американцам. Корабль медленно шел вниз по Янцзы мимо шелкопрядной фабрики, между отвесными окутанными туманом вершинами, вдоль деревень с домами из гальки. Наконец, лайнер прибыл в Гуйлинь. Гостей ждал частный круиз на барже по реке Ли – одному из самых живописных мест на земле. Чистейшая вода текла между тысяч известковых скал, покрытых зеленой мантией растительности. Многие из группы отправились в поездку на велосипедах вдоль берега, чтобы увидеть ряды нетронутых доисторических каменных колонн высотой в 200–300 футов. Уоррен, Билл-старший и Билл-младший получили разрешение от своих жен устроить на корабле многочасовую игру в бридж, пока баржа проплывала через великолепный сосновый лес.
Когда в конце путешествия они прибыли в Гонконг, Баффетт прямо посреди ночи повел Гейтсов в McDonald's, чтобы купить гамбургеров. «Всю обратную дорогу из Гонконга в Сан-Франциско, а затем в Омаху я читал газеты», – вспоминает Уоррен.
Еще многие годы после этого путешествия по Китаю Баффетт мысленно возвращался к одному из моментов. Это был не пейзаж, который он едва заметил, не поездка на верблюде, запечатленная кем-то на фотографии, и даже не нескончаемый картофель фри во время китайских трапез, которыми наслаждались все остальные. Вместо этого Уоррен думал о строительстве плотины «Три ущелья» и о баркасах, плывущих по реке через Шеннон Си. При этом Баффетта совершенно не прельщали поющие для бурлаков девственницы: его буквально преследовало воспоминание о мужчинах, которые всю свою жизнь тащили баркасы вверх по течению.
51. К черту медведя
Вплоть до 1994 года бридж, Ирландия и Китай не мешали Баффетту посвящать каждый день, поиску новых акций для Berkshire Hathaway. Найти выгодный бизнес по справедливой цене становилось все труднее. Уоррен продолжал вкладывать деньги в Coca-Cola, пока не потратил в общей сложности 1,3 миллиарда долларов. Он купил обувную компанию Dexter, сделав ставку на то, что спрос на импортную обувь будет снижаться[990]. Кроме того, Баффетт снова покупал акции American Express. А еще ему нужна была оставшаяся часть GEICO.
Уоррен яростно торговался с председателем совета директоров GEICO, Сэмом Батлером, и новым генеральным директором компании, Тони Найсли, чтобы выкупить 52 % акций, пока не принадлежавших Berkshire. Он так сильно хотел владеть ими, что в конце концов заплатил 2,3 миллиарда долларов. Баффетт упорно пытался сбить цену, хотя на самом деле считал ее вполне разумной – с учетом того, что первые 48 % акций достались ему всего за 46 миллионов долларов.
Сделка с GEICO стала для Уоррена поворотным моментом. Фондовый рынок ушел в отрыв, акции технологических компаний в 1994 году стали неожиданно популярными[991]. Познания Баффетта в технологиях при этом оставляли желать лучшего. Несмотря на дружбу с Биллом Гейтсом и онлайн-игру в бридж, Уоррену не приходило в голову запустить в GEICO продажи полисов через интернет. Компьютеры представлялись миллиардеру своеобразными «туннелями», обеспечивающими связь с другими игроками в бридж. Баффетт по-прежнему считал технологические акции слишком рискованными инвестициями.
И даже будь у него более живой темперамент, Баффетт не видел смысла ввязываться в подобные авантюры. Решения, принятые много лет назад, по-прежнему приносили прибыль. Когда в 1992 году ураган «Эндрю» снес с лица земли Южную Флориду, Уоррен (с помощью Аджита Джайна) запустил новый бизнес по перестрахованию катастроф с высоким премиальным тарифом. Затем, когда случилось землетрясение в Нортридже, мало кто готов был вкладываться в риски такого уровня. Но только не Berkshire Hathaway.
Прошли времена, когда Уоррен рылся в справочниках Moody’s, чтобы найти крошечную и перспективную компанию. Теперь все идеи, связанные с приобретением новых активов, Баффетту приносили на блюдечке.
Более того, если уж Баффетт купил Dexter Shoe, можно предполагать, что он готов купить вообще все, что угодно. Однако сам миллиардер уже начал жалеть об этой сделке: Dexter убивали иностранные конкуренты. Однако люди все так же продолжали покупать иностранную обувь.
Ошибок в решениях Уоррена по-прежнему было мало, а удачных попаданий – много. Среди них – Cap Cities/ABC, которую Disney выкупила за 19 миллиардов долларов, дав Berkshire возможность заработать 2 миллиарда и почти в четыре раза увеличить первоначальные инвестиции. Вместе с этим в совет директоров Disney вошел Том Мерфи, через которого Уоррен наладил связи с компанией. Теперь Баффетты вращались в том же обществе Солнечной долины, что и руководители Coca-Cola, – в компаниях кинозвезд. А еще Уоррен вновь вошел в совет директоров газеты Washington Post. Один из его близких друзей – Дон Грэм – как раз в это время руководил изданием. Таким образом Уоррен вернулся и в любимую компанию, и в любимую сферу, которой по-прежнему оставалась пресса.
В начале 1996 года акции Berkshire взлетели до 34 тысяч долларов за штуку, а стоимость компании достигла 41 миллиарда долларов. Партнер, вложивший в компанию одну тысячу долларов в 1957 году и оставив свои акции нетронутыми, теперь мог получить за них 12 миллионов долларов – то есть вдвое больше, чем всего пару лет назад. Личное состояние Баффетта составляло уже 16 миллиардов долларов. Акциями Berkshire на 1,5 миллиарда долларов владела Сьюзи. Она обещала хранить их нетронутыми[992]. Как и Чарли Мангер, супруга Уоррена входила в список миллиардеров Forbes 400. Теперь на когда-то скромную и небольшую Berkshire стали обращать все больше внимания. В том же 1996 году на собрание акционеров, совмещенное с распродажей, съехались пять тысяч человек из пятидесяти штатов Америки.
Покупка акций BRK обходилась теперь так дорого, что подражатели создавали инвестиционные трасты. Они имитировали портфель Berkshire Hathaway и распродавали его меньшими долями, как если бы компания была взаимным фондом. Но Berkshire таким фондом никогда не являлась. Компанию Баффетта в то время, скорее, можно назвать безостановочным пылесосом, который засасывал предприятия и акции, выплевывая обратно деньги для покупки новых предприятий и акций. Просто покупая те же самые акции новую Berkshire построить не удавалось. А главное – таким способом никак нельзя было получить самого Уоррена Баффетта.
Однако фонды-подражатели покупали акции Баффетта по гораздо более высоким ценам, чем заплатила за них когда-то сама Berkshire, и брали за это большие комиссионные. Они обманывали инвесторов, и это очень раздражало Уоррена. Чтобы помешать им, он решил выпустить новый класс акций. Теперь каждая ценная бумага класса B или «крошка B» равнялась 3,33 %, или 1⁄30 доле дорогостоящей акции класса A.
Веселившись по поводу акций B, он написал: «Ни господин Баффетт, ни господин Мангер не стали бы покупать акции Berkshire по нынешней цене и не рекомендовали бы этого членам своих семей и друзьям»[993].
Уоррен решил продать неограниченное количество акций, чтобы их цена не взлетела из-за превышения спроса.
Баффетту казалось забавным, что он продает ценные бумаги, которые никогда не купил бы сам. Еще веселее было то, что Уоррен во всеуслышание заявляет об этом. Более того, выпуская акции класса B, он выполнял долг перед своими партнерами-акционерами: денежная масса, поступающая от продажи акций B, должна была принести им хорошую выгоду.
Ни один генеральный директор прежде никогда такого не делал. Баффетт так сильно старался быть честным, что на газеты, где освещалась суть публичного размещения бумаг, ушел небольшой лес. Однако инвесторы все равно расхватали акции нового класса. Баффетт считал их глупцами и нередко говорил об этом в частных беседах. Однако ему льстило, что акции раскупались как горячие пирожки именно из-за него. Уоррен был бы разочарован, если бы размещение акций B провалилось. Ведь они были еще одной безрисковой сделкой: выиграли бы и акционеры, и сам миллиардер, независимо от исхода размещения.
Благодаря «крошкам B» характер клуба Баффетта навсегда изменился. После мая 1996 года еще сорок тысяч новичков могли называть себя акционерами. На следующее собрание явилось семь с половиной тысяч человек, которые потратили в Nebraska Furniture Mart в общей сложности 5 миллионов долларов. Собрание превратилось в фестиваль капиталистов, количество которых в 1998 году выросло до десяти тысяч человек. Пока люди, деньги и слава прибывали в компанию Баффетта, в финансовом мире происходили изменения, которые коренным образом повлияли и на Уоррена, и на всех остальных.
Такого явления, как «Уолл-стрит», по сути, больше не существовало. Теперь финансовые рынки представляли собой вереницу мигающих терминалов, соединенных с подключенными к интернету компьютерами, собирающих информацию со всех уголков мира. Парень по имени Майк Блумберг, которого Salomon по своей глупости уволила еще в восьмидесятых годах, создал компьютер, который находил любую финансовую информацию, какую только можно пожелать. Терминал Bloomberg строил графики, составлял таблицы, производил расчеты, передавал новости и котировки. Он мог проводить сравнения в исторической динамике и устраивать соревнования между компаниями, облигациями, валютами, товарами и отраслями.