Итак, с присутствием мосье Понталье примирились, хотя и без восторга. Его сочли как бы предметом обстановки, привезенным из-за границы. Конечно, лучше бы Элен не приглашать его именно на эти выходные, но если уж он здесь… К тому же этот иностранец, по-видимому, не силен в английском и многого в разговоре просто не понимает, особенно если собеседников несколько и все говорят сразу. Он, похоже, интересовался только беженцами и условиями послевоенной жизни. Лексикон его ограничивался исключительно словами, связанными с этими темами. Легкая же непринужденная болтовня приводила его в полное замешательство.
Более или менее забытый всеми, Пуаро уютно устроился в кресле и, потягивая кофе, наблюдал за собравшимися. Наблюдал как кот, готовящийся к стремительному прыжку, наблюдает за стайкой воробьев, беззаботно перепархивающих с места на место. Кот еще не был готов к прыжку.
Походив сутки по дому и ознакомившись с его содержимым, наследники Ричарда Эбернети приготовились изложить свои желания и, если понадобится, зубами и когтями выдрать добычу.
Первые залпы прогремели из-за десертного сервиза споудовского фарфора[259]. С тарелок из этого сервиза семейство только что откушало десерт.
— Вряд ли мне осталось долго жить, — произнес Тимоти слабым меланхоличным голосом. — Детей у нас с Мод нет, так что не стоит обременять себя на остаток дней бесполезными пожитками. Но на память о далеких милых днях я хотел бы получить этот сервиз. Разумеется, он не моден, и вообще такие сервизы сейчас не в цене, но… Так вот, я вполне удовольствуюсь им и, пожалуй, булевским мебельным гарнитуром из белого будуара…
— Опоздали, дядя, — перебил его Джордж с веселой ухмылкой. — Сегодня утром я просил Элен оставить сервиз за мной.
Тимоти побагровел.
— Оставить за тобой? Что это ты имеешь в виду? Ничего еще не решено. И на кой дьявол тебе сервиз? Ты ведь не женат!
— Я коллекционирую споудовский фарфор, представьте себе, а это как раз превосходный образчик. Но у меня нет никаких возражений против гарнитура. Я его и даром бы не взял.
Тимоти махнул рукой, оборвав разговор о гарнитуре.
— Не нахальничай, молодой человек! Я постарше тебя, и, кроме того, я единственный оставшийся в живых брат Ричарда. Этот сервиз мой, понятно!
— Почему бы вам не взять сервиз из дрезденского фарфора[260], дядя? Тоже превосходная вещь и, безусловно, столь же дорогая вам по воспоминаниям. Как бы то ни было, споудовский сервиз мой. Первым пришел — первым получил, знаете ли.
— Ничего, ничего подобного, — брызгал слюной Тимоти.
Мод строго проговорила:
— Пожалуйста, не расстраивай дядю, Джордж. Ему это вредно. Разумеется, он получит споуд, если ему так хочется. Право первого выбора принадлежит ему, а вам всем придется подождать. В конце концов, он брат Ричарда, а ты всего-навсего племянник!
— И вот что я скажу тебе, молодой человек, — Тимоти кипел от возмущения, — будь все сделано как подобает, этот дом со всем, что в нем есть, был бы моим. Если бы не это смехотворное завещание… А теперь я могу предположить только постороннее влияние. Да, да, повторяю — постороннее влияние. — Тимоти глядел на племянника с откровенной злобой. — Смехотворное завещание, — пропыхтел он, — просто смехотворное!
Он откинулся назад, приложил руку к сердцу и простонал:
— Мне плохо… Нельзя ли… немного бренди?
Мисс Джилкрист выбежала из комнаты и тут же вернулась с небольшим стаканчиком этого благодетельного средства в руках.
— Вот, мистер Эбернети. Прошу вас, пожалуйста, не волнуйтесь так. Не лучше ли вам лечь в постель?
— Не будьте дурой, — рявкнул Тимоти, одним духом проглотив бренди. — Лечь в постель? Я намерен защищать свои интересы.
— Ты просто удивляешь меня, Джордж, — снова вмешалась Мод. — Твой дядя совершенно прав. Если он хочет получить споудовский сервиз…
— Тем более что это такое уродство, — вступила в разговор Сьюзен.
— А ты попридержи язык! — коротко распорядился Тимоти.
Худой молодой человек, сидевший рядом со Сьюзен, внезапно поднял голову. Голосом чуть более визгливым, чем обычно, он возразил:
— Не смейте так разговаривать с моей женой!
Сьюзен быстро произнесла:
— Все в порядке, Грег. Я не обиделась.
— Зато я обиделся.
Спокойно, как всегда, заговорила Элен:
— С твоей стороны, Джордж, будет очень мило, если ты уступишь дяде этот сервиз.
— Что значит «уступить»! — Брызгая слюной, Тимоти по-прежнему задыхался от возмущения.
Но Джордж отвесил Элен легкий поклон:
— Ваше желание — закон, тетя Элен. Я снимаю свою заявку.
— Действительно, Джордж, ведь сервиз тебе не нужен, — сказала Элен.
— Беда с вами, тетя Элен, в том, что вы слишком проницательны. Вы видите гораздо больше, чем должны были бы. Успокойтесь, дядюшка, чашки-плошки ваши. Я просто пошутил.
— Он пошутил, скажите на милость! — взорвалась Мод. — У дяди мог быть сердечный приступ!
— Полно, полно, — веселился Джордж. — Дядюшка, вероятно, переживет нас всех. Знаете, битая посуда…
Тимоти пронзил его яростным взглядом.
— Я не удивляюсь, — прорычал он, — что Ричард разочаровался в тебе.
— Что такое? — Все добродушие Джорджа словно рукой сняло.
— Ты ведь заявился сюда сразу после смерти Мортимера, надеясь, что Ричард сделает единственным наследником тебя, верно? Но мой бедный брат быстро тебя раскусил. Он знал, куда уплывут денежки, если попадут в твои руки. Удивляюсь, что он вообще тебе что-то оставил. Лошади, игра, Монте-Карло[261], иностранные казино, а может, и что-нибудь похуже! Ричард подозревал, что от тебя всего можно ожидать!
Крылья носа у Джорджа побелели, но он сказал довольно сдержанно:
— Поосторожнее в выражениях, дядя.
— Я плохо себя чувствовал, и не смог приехать на похороны, — медленно продолжал Тимоти, — но со слов Мод я знаю, что сказала Кора. Кора всегда была дурой, но если в ее словах что-то есть, я знаю, кого подозревать…
— Тимоти! — Мод встала, спокойная и несокрушимая, как скала. — У тебя был трудный вечер. Подумай о своем здоровье! Я не могу допустить, чтобы ты снова заболел. Ты сейчас же пойдешь со мной, примешь успокоительное и ляжешь в постель. Элен, мы возьмем споудовский сервиз и мебельный гарнитур. Надеюсь, возражений не будет?
Ее взгляд обежал собравшихся. Все молчали, и она решительным твердым шагом вышла из комнаты, поддерживая под локоть своего мужа и отстранив мисс Джилкрист, нерешительно топтавшуюся на пороге.
— Изумительная женщина! — прервал затянувшееся молчание Джордж. — Одно слово, изумительная! Я бы поостерегся мешать ее триумфальному шествию.
Мисс Джилкрист снова неловко села и пробормотала:
— Миссис Эбернети всегда так добра.
Ее слова упали в пустоту.
Майкл Шейн внезапно рассмеялся:
— Знаете, я просто наслаждаюсь всем этим. Это ведь ожившая сцена из «Наследства Войси»![262] Кстати, мы с Розамунд хотели бы получить малахитовый стол из гостиной.
— Ну уж нет! — воскликнула Сьюзен. — Его хочу взять я.
— О Боже, все начинается снова! — Джордж в комическом ужасе поднял глаза к потолку.
— У нас нет необходимости ссориться из-за этого, — сказала Сьюзен. — Дело в том, что стол мне нужен для салона красоты, который я намереваюсь открыть. Именно такое цветовое пятно там необходимо. Я поставлю на него большой букет восковых цветов. Все вместе будет изумительно смотреться. Восковые цветы найти довольно просто, а вот с малахитовым столом будет посложнее.
— Но, дорогая, — воскликнула Розамунд, — мы ведь хотим взять стол как раз для нашей новой постановки. Как ты правильно сказала, это будет необходимая цветовая гамма, а к этому — или восковые цветы, или коллекция чучел колибри. Это будет так стильно!
— Понимаю, — кивнула Сьюзен, — но не думаю, что твои доводы весомее моих. Ты можешь взять для сцены любой раскрашенный под малахит стол из реквизита, а для моего салона нужна подлинная вещь.
— Вот что, леди, — вмешался Джордж. — Почему бы не решить это дело по-спортивному? Скажем, бросить монетку или разыграть в карты? К тому же это будет весьма стильно, вполне в духе времени изготовления этого стола.
Лицо Сьюзен озарилось очаровательной улыбкой, она казалась, как всегда, уверенной в себе.
— Мы с Розамунд поговорим об этом завтра.
Джордж с интересом переводил взгляд с ее лица на лицо Розамунд, на котором было рассеянное, почти отрешенное выражение.
— А на кого вы поставите, тетя Элен? — спросил Джордж. — Я бы сказал, шансы почти равны. На стороне Сьюзен — решительность, а Розамунд так поразительно целеустремленна.
— А может быть, отказаться от колибри? — пробормотала Розамунд. — Одну из этих больших китайских ваз можно переделать в прелестную лампу с золотистым абажуром…
Мисс Джилкрист поспешила внести свою лепту в установление мира:
— В этом доме столько прекрасных вещей, Зеленый стол просто прелесть. Я такого никогда не видела. Он, должно быть, дорого стоит.
— Его стоимость, конечно, будет вычтена из моей доли наследства, — сухо откликнулась Сьюзен.
— О, простите, я не хотела сказать… — Мисс Джилкрист не знала куда деваться от смущения.
— Стоимость стола можно вычесть из нашей доли, — вставил Майкл. — Даже добавив для ровного счета восковые цветы.
— Они так чудно выглядят на этом столе, — механически обронила мисс Джилкрист. — Так к месту, так художественно.
Но никто не обращал внимания на продиктованные самыми благими побуждениями банальности мисс Джилкрист.
Высоким нервным голосом вновь заговорил Грег:
— Сьюзен нужен этот стол!
Наступило мгновенное замешательство, словно слова Грега перевели разговор в другую тональность.
Элен быстро спросила: