В книжечке электрика это была вторая запись. Первая гласила:
«Доктор Р. вчера вечером выезжал по вызову. В направлении Килчестера. В заданное время мог быть на станции в Килчестере. Миссис Р. весь вечер провела дома одна (?). Экономка миссис Скотт отнесла ей кофе и больше ее в тот вечер не видела. У миссис Р. небольшая собственная машина».
В Лэбернемсе полным ходом шла работа над пьесой. Робин Апуорд с горячностью убеждал:
— Вы же видите, как прекрасно ложится эта строчка, неужели нет? И если мы создадим атмосферу сексуального антагонизма между ними, знаете, как это оживит пьесу? Даже представить себе не можете!
Миссис Оливер с грустью вонзила руки в свои растрепанные седые волосы, и тотчас возникло впечатление, что над ее прической покуражился торнадо[179].
— Вы же понимаете мою идею, дорогая Ариадна, правда?
— Понимать-то я понимаю, — мрачно согласилась миссис Оливер.
— Главное, чтобы вы были довольны сценой на все сто.
Довольной миссис Оливер мог назвать только человек, который сам себе вознамерился втереть очки.
Робин с упоением продолжал:
— Я это вижу так: замечательный молодой человек прыгает с парашютом…
— Ему шестьдесят лет, — перебила миссис Оливер.
— Ну нет!
— Шестьдесят.
— Таким я его не вижу. Тридцать пять — и ни на день старше.
— Но он герой моих романов вот уже тридцать лет, и ему было как минимум тридцать пять в первом из них!
— Но, дорогая, если ему шестьдесят, между ним и девушкой… как ее зовут? Ах да, Ингрид… так вот, между ними не может возникнуть сексуального напряжения. Он просто старый хрыч!
— Вне всякого сомнения.
— Вот видите, значит, ему должно быть тридцать пять, — торжествующе заключил Робин.
— Но тогда он не будет Свеном Хьерсоном. Пусть какой-нибудь молодой норвежец, участник Сопротивления…
— Но, дорогая Ариадна, весь смысл пьесы в Свене Хьерсоне. Народ обожает Свена Хьерсона, и посмотреть на него в театр примчатся огромные толпы! Нам гарантирован полный сбор, дорогая!
— Но мои читатели прекрасно знают, каков он! Нельзя же, в самом деле, придумать совершенно нового молодого героя, воткнуть его в норвежское Сопротивление и сказать, что это — Свен Хьерсон!
— Ариадна, дорогая, ведь я вам все уже объяснил. Это не книга, дорогая моя, а пьеса! Значит, зрителя нужно развлечь, дать ему что-то романтическое. И если мы создадим напряжение, антагонизм между Свеном Хьерсоном и этой — как ее зовут? — Ингрид… понимаете, получится, что они вроде и противны друг другу, но в то же время их друг к другу безумно тянет…
— Свен Хьерсон никогда не был бабником, — холодно заметила миссис Оливер.
— Но не делать же из него божьего одуванчика, дорогая! Не в такой же пьесе! У нас с вами не какая-нибудь сказка про старичка-боровичка. У нас боевик с убийствами, приключения на свежем воздухе…
Упоминание о свежем воздухе не осталось незамеченным.
— Я, пожалуй, выйду, — решительно прервала его миссис Оливер. — Мне не хватает воздуха. Я тут прямо задыхаюсь.
— Мне вас сопроводить? — елейным голосом предложил Робин.
— Нет, лучше я одна.
— Как хотите, дорогая. Может, вы и правы. А я пока пойду и приготовлю для мадре вино со взбитыми желтками. Моя разлюбезная матушка считает себя немножко обойденной. Ей надо время от времени уделять внимание. А вы подумайте об этой сцене в погребе, будьте душечкой. А вообще пьеса у нас получается первый класс! Успех будет колоссальный. На такие дела у меня нюх!
Миссис Оливер вздохнула.
— Но главное, — заключил Робин, — чтобы вы были по-настоящему довольны!
Бросив на него холодный взгляд, миссис Оливер прикрыла обширные плечи роскошной накидкой, купленной когда-то в Италии, и отправилась погулять по Бродхинни.
Свои проблемы забудутся, решила она, если попытаться пролить свет на преступление подлинное. Эркюль Пуаро нуждается в помощи. Она приглядится к обитателям Бродхинни, а дальше интуиция, никогда ее не подводившая, сама подскажет ей, кто настоящий убийца. После этого Пуаро останется только собрать необходимые улики.
Свое дознание миссис Оливер начала с того, что спустилась с холма и, зайдя на почту, купила два фунта яблок. По ходу дела она разговорилась с миссис Толк.
Согласившись, что погода для этого времени года чересчур теплая, миссис Оливер сообщила, что остановилась у миссис Апуорд, в Лэбернемсе.
— Да, я знаю. Вы дама из Лондона, которая пишет романы об убийствах. Три ваши книги есть у меня в продаже прямо сейчас, издательство «Пингвин»[180].
Миссис Оливер бросила взгляд на книжную полку. Слегка перегружена детскими сердечками! А вот и ее книги.
— «Приключения второй золотой рыбки», — стала она рассуждать вслух, — недурственная книжечка. «Кто же умер — умер кот» — там трубку для отравленных стрел я сделала на фут длиннее, чем полагается, семь футов вместо шести. Бог знает, почему трубка должна быть именно такого размера, но мне об этом написали из какого-то музея. Иногда мне кажется, что некоторые только для того книги и читают, чтобы отыскать в них ошибки. А третья какая? О-о, «Смерть дебютантки» — жуткая дребедень! Я там сульфонал[181] растворила в воде, а он в ней не растворяется, и вообще вся эта история — чистый бред от начала до конца. Там человек восемь отправились к праотцам, прежде чем Свен Хьерсон скумекал, что к чему.
— Народ их читает вовсю, — сообщила миссис Толк, никак не отреагировавшая на эту любопытную самокритику. — Вы себе не представляете! Я-то сама ваших книг не читала, у меня на чтение времени не остается.
— У вас здесь было свое убийство, да? — спросила миссис Оливер.
— Да, в ноябре прошлого года. Можно сказать, прямо по соседству.
— Я слышала, сейчас здесь детектив, проводит расследование.
— A-а, вы имеете в виду этого маленького джентльмена-иностранца, что остановился в Лонг-Медоуз? Он заходил ко мне только вчера…
Миссис Толк смолкла — вошла еще одна покупательница, ей требовались марки.
Миссис Толк живо оказалась за стойкой почты.
— Доброе утро, мисс Хендерсон. Сегодня для этого времени года день теплый.
— Да, вы правы.
Миссис Оливер вперила взгляд в спину высокой девушки. На поводке она вела силихемтерьера[182].
— Значит, цвет побьет морозом попозже! — заявила миссис Толк с мрачным наслаждением. — Как дела у миссис Уэтерби?
— Более или менее, спасибо. Она сейчас почти не выходит из дому. Последнее время дует такой сильный ветер с востока — только держись!
— В Килчестере на этой неделе идет очень хороший фильм. Надо бы вам съездить, мисс Хендерсон.
— Я вчера вечером собиралась, но особого желания как-то не было.
— На следующей неделе пойдет фильм с Бетти Грейбл… пятишиллинговые марки у меня кончились. За два с половиной подойдут?
Когда девушка вышла, миссис Оливер сказала:
— Миссис Уэтерби тяжело больна, да?
— Может, тяжело, а может, и нет, — с кислой миной ответила миссис Толк. — Просто у одних есть время бока пролеживать, а у других нет.
— Полностью с вами согласна, — сказала миссис Оливер. — Я и миссис Апуорд говорю — упражняйте ноги, вам же будет лучше.
На лице миссис Толк отразилось удивление:
— Когда ей надо, она прекрасно поднимается — так я слышала.
— И сейчас?
«Интересно, — задалась вопросом миссис Оливер, — откуда у нее такие сведения?»
— Вам сказала об этом Дженит? — пустила она пробный шар.
— Дженит Грум немножко ворчит, — не стала возражать миссис Толк. — А что удивительного? Мисс Грум и сама не первой молодости, а как ветер с востока подует, ревматизм ей совсем житья не дает. Но у белой кости это называется артрит[183], тут тебе и инвалидная коляска, и Бог знает что еще. Нет, мне мои ноги нужны, я бы не рискнула убивать их бездействием. А сейчас что: даже если у человека насморк, он бегом к доктору — пусть Министерство здравоохранения за твои денежки для тебя хоть что-то сделает. Слишком многие занялись нынче нашим здоровьем. А по мне — чем меньше думаешь о своих болячках, тем лучше.
— Пожалуй, вы правы, — сказала миссис Оливер.
Забрав свои яблоки, она отправилась следом за Дейдри Хендерсон. Догнать ее оказалось нетрудно, потому что ее силихемтерьер, старый, откормленный, лениво исследовал мелкие кустики и обнюхивал всякую всячину.
«Собаки, — мелькнуло в голове у миссис Оливер, — всегда прекрасный способ познакомиться».
— Какой красавец! — воскликнула она.
Крупная молодая женщина с простым лицом явно была довольна.
— Да, он у нас симпатяга, — сказала она. — Правда, Бен?
Бен поднял голову, слегка вильнул всем телом, похожим на сосиску, потом обнюхал кустики чертополоха, одобрил их и отметил свое одобрение всем известным способом.
— Он не дерется? — спросила миссис Оливер. — С силихемами такое бывает.
— Вообще-то он страшный драчун. Потому и держу его на поводке.
— Так я и подумала.
Обе женщины оценивающе оглядели силихемтерьера.
Затем Дейдри Хендерсон с какой-то поспешностью спросила:
— Вы… вы ведь Ариадна Оливер?
— Да. Я остановилась у Апуордов.
— Знаю. Робин говорил, что вы должны приехать. Вы не представляете, какое удовольствие я получаю от ваших книг.
Миссис Оливер, как обычно в таких случаях, залилась краской смущения.
— О-о, — пробормотала она, испытывая неловкость, и тут же уныло добавила: — Очень рада это слышать.
— Я бы с удовольствием прочла все ваши книги, да не получается — книги нам высылает книжный клуб «Таймс бук», а матушка детективные романы не очень жалует. Она — человек жутко чувствительный и потом не спит по ночам. А я детективы просто обожаю.