– Да-да, о великий, о милосердный! – раздался хор рыдающих голосов.
И араб добавил:
– Воистину велик я! И милостив ко всему свету, но более всего милостив к вам, псы, несмотря на то что вы не заслуживаете моего милосердия!
И снова воздух рассек резкий удар хлыста.
Глава VIII. Сэр Чарльз Лейн-Фокс
Полчаса спустя Махмуд Али Дауд обменивался обычными любезностями и надлежащими восточными приветствиями с сэром Чарльзом Лейном-Фоксом, владельцем колонии и одним из старых друзей Махмуда, в офисе последнего. Сэр Чарльз Лейн-Фокс, во владении которого находились земли многих народов, гордился своей способностью угодить каждому – он был англичанином для англичан, португальцем для португальцев, арабом для арабов. А потому беседа с гостем велась на образцовом арабском, и необычайно арабскими были манеры слуги-галла, который появился, налил в крошечные чашечки густой, терпкий кофе и расставил на низком, инкрустированном мозаикой столике воду с цветками апельсина, сигареты, небольшие кусочки фруктового рахат-лукума с ароматом роз и медовые шарики из миндальной муки и фисташек.
Медленно выпил Махмуд Али Дауд ароматный, обжигающий напиток, произнес вежливое «Во имя Аллаха!», ответил подобающим образом англичанину, изящно вытер расшитой салфеткой пальцы и затем заметил с напускной беззаботностью, что душа откровенна с душой, но голова и руки в ответе за обе.
– Иными словами, – улыбнулся сэр Чарльз. – Вы просите моей помощи?
– Да, мой старый друг, – ответил Махмуд Али Дауд, плавно переходя на английский. – Мне нужна ваша помощь. Я нуждаюсь в ней. В Африке нет вам равных. Хозяин, философ, друг – вроде бы так говорят англичане, – вы способны угодить не только европейцам или арабам, но и – в упрек невозможному – самим местным жителям!
Верно, в упрек невозможному! И это было правдой.
Всему миру было известно, что сэр Чарльз Лейн-Фокс был единственным, кто понимал африканцев – не только их достоинства и недостатки, которые не имели значения, но их тайны – тайны, в которых Британское Королевское общество развития науки, к своему стыду, совершенно не разбиралось, тайны, рассказ о которых в официальном, бюрократическом отчете Министерства по делам колоний выглядит нелепо.
Он жил – и продолжает жить – согласно исключительной теории, что, будучи главой Колонии Имперской Короны, он обязан знать о Черном континенте больше местных жителей – больше конголезских арабов, что в стремлении приобрести такого рода познания он время от времени оказывался во многих отвратительных местах этой гниющей, разлагающейся и тягостной местности, где он служит своей стране из гордости за свою расу и общественные классы.
Вместе с тем жизнь в Африке не лишила его чувства юмора, и именно с этим самым юмором – сухим, слегка задорным, слегка ироничным – он смотрел на араба и благодарил за любезность, добавляя при этом:
– Кажется, я некогда читал о необходимости проявлять осмотрительность, когда арабы становятся слишком красноречивы. Не птичка ли прощебетала мне совсем недавно о скупости, присущей арабам?
– Возможно, – последовал невозмутимый ответ, – вы правы, и именно скупость привела меня сюда. Поскольку, принимая во внимание последние события, само существование Ди-Ди находится под угрозой.
Губернатор рассмеялся.
– Вы шутите, не так ли? – спросил он. – Ди-ди что-то угрожает? Как же? Это все равно что угрожать Старой леди с Треднидл-стрит!
– И все же это правда. Кинжал банкротства уже приставлен к нашему горлу.
Эти слова прозвучали весьма убедительно, и сэр Чарльз вновь стал серьезным. Ди-Ди, несмотря на некоторые упущения, которые были вызваны скорее климатом, нежели чем-либо другим, и на которые мудрый губернатор успешно закрывал глаза, оказывал положительное влияние на соблюдение законов и порядка в колонии.
– Уверен, что все не так плохо, Махмуд, – сказал англичанин.
– Увы! Вам известно, что торговля в Африке зависит от долгосрочного банковского кредита…
– Конечно. И что же?
– Банки прекратили наше финансирование. – Голос араба постепенно понизился. – Финансирование Ди-Ди…
– Нет-нет, невозможно…
– И все же…
– Дело рук недоброжелателей – вероятно, Чартерной компании?
– Это и даже больше и хуже…
– Но почему, почему?
– Причиной тому стали события, которые случились внутри материка – в Варанге. И мы нуждаемся в вашей помощи, сэр Чарльз.
Губернатор был человеком богатым и щедрым.
– Какая сумма вам требуется? – поинтересовался он. – Мне кажется, я могу…
– Нет-нет. Премного благодарен. Но здесь дело в другом. Деньги – пусть и большая сумма – лишь ненадолго решат наши проблемы. Как вы в Англии говорите, капля в…
– Капля в море?
– Верно. Большая торговля нуждается в постоянной поддержке, постоянном, гарантированном финансировании. Видите ли, сами основы нашей компании пошатнулись.
– Дело в большом количестве рискованных операций?
– Нет. Никакого мошенничества. Мы увидели самые прибыльные торговые возможности во всей Африке и ухватились за них в Варанге – в стране, в два раза большей Франции, и богатой. Аллах, она утопает в богатстве! Мы вложили туда все наше влияние, время и массу усилий.
Губернатор наклонил голову. Накануне ему сообщили много нового о Варанге, и на тот момент в его сейфе лежало закодированное сообщение от Министерства по делам колоний, помеченное грифом «Совершенно секретно», в котором говорилось обо всем вышеупомянутом, говорилось о целях и интересах и нуждах Британской империи, о принадлежащей Великобритании сети железных дорог, протянувшейся с запада на восток Африки, и, наконец, о давнем договоре с одной европейской державой, которая намечала границы будущих колоний и сферы интересов, которые необходимо вырезать из огромной туши Африки. Эта европейская держава была настроена дружелюбно. И все же существовали и интересы Британской империи; существовал старый договор, подписанный одним беспечным послом за красным вином и разноцветными рюмками ликеров.
«Варанга, – думал сэр Чарльз, – и непостижимо могущественное влияние Ди-Ди в этой сфере… старый бессмысленный договор… и, поскольку даже самые лучшие стремятся к чему-то, грезы о титулах…»
Сэр Чарльз хранил молчание. Он размышлял. Он пытался развить и собрать воедино хаотичные мысли. В одно мгновение место друга занял практичный дипломат.
– Да-да, – наконец произнес он, подозрительно растягивая слова, что могло свидетельствовать о чем угодно. – Очень интересно, я уверен, мой дорогой Махмуд…
Он продолжал вести себя учтиво, вежливо, дружелюбно. Но произошли едва уловимые душевные изменения, и второй мужчина, семит, тонко чувствовавший глубину души другого, заметил это и спрятал улыбку. Вот уже много лет он следовал непостоянным, постепенно меняющимся правилам европейской игры на африканской шахматной доске, и – повторяя его собственную, весьма метафоричную присказку – когда дело доходило до африканской политики, он «слышал, как кашляет блоха».
Таким образом, несмотря на пользу, которую послание принесло в эти самые пятнадцать минут, кодированное сообщение, доставленное сэру Чарльзу из Министерства по делам колоний, могло с тем же успехом лежать на виду. Араб закурил сигарету и продолжил медленно потягивать кофе; затем, с тщательно изображаемой непосредственностью, он поведал сидящему напротив о событиях, произошедших в Варанге, окончив фразу следующими словами:
– Поэтому я повторяю, нам нужна ваша помощь, чтобы найти убийц и отдать их в руки правосудия. Если мы потерпим поражение, местные жители потеряют доверие, и их сможет переманить на свою сторону…
– Чартерная компания?
– Вы сами это сказали. Так вы нам поможете?
Он был полностью готов к тому, что сэр Чарльз ответит: по роду своего служебного положения он не имеет права вмешиваться.
– Конечно, у вас нет полномочий, – согласился Дауд. – Варанга – страна независимая, во власти местных вождей…
– Под… эээ… опекой Ди-Ди? – осторожно предположил сэр Чарльз.
Араб легонько подмигнул, и губернатор улыбнулся.
– Предположим, что… – помедлил он, поглаживая гладкие, медового цвета усы, и вновь улыбнулся; и тотчас араб понял, что настал подходящий момент, и, будучи готовым ко всему, он раскрыл карты.
– Вы задумывались о влиянии Ди-Ди на жителей Варанги? – спросил он.
– Да.
– А… – араб понизил голос, – все из-за головы – высушенной человеческой головы джу-джу, это очень действенный амулет!
– Влияние…
– Да. Ди-Ди. Но полагаю, Ди-Ди следовало бы окрасить этот старый амулет в цвета Юнион Джека?
– Блестящая идея! Только вышло так, существует некий старый договор, Махмуд, о котором вам ничего не известно…
– О котором мне известно все! – спокойно перебил араб. – Договор с одной европейской державой – державой, которой, между прочим, принадлежит Чартерная компания.
– Верно, – признался сэр Чарльз.
И вновь араб многозначительно подмигнул.
– Ответьте мне, – попросил он. – Разве Великобритания не придерживается нерушимого правила защищать слабые независимые государства против внешней агрессии, а также против безжалостного вмешательства корпоративных интересов, таких как, – пропел он, – Чартерная компания?
– Все верно. Но для того, чтобы столь слабые и независимые государства могли опереться на сильное плечо Великобритании, они должны продемонстрировать… что ж, доводы к существованию, постоянство, уровень развития цивилизации, определенную политическую стабильность – иными словами, нечто, чего едва ли достигли африканские дикари и их вожди.
Последовала пауза. Затем обычное арабское:
– Что вы думаете о моем народе? Разве они – дикари без цивилизации, без выдержки и политической стабильности?
– Нет.
Как говорится, грек услышит грека; и несколько минут они беседовали приятным, неторопливым полушепотом.
Полчаса спустя Махмуд Али Дауд покинул резиденцию губернатора и шутливо поклонился, согласно восточным обычаям, высокому строению, которое казалось серым пятном на желтоватой наготе площади, расположенной рядом с часовней Отцов Иезуитов; в это время сэр Чарльз Лейн-Фокс послал за своим адъютантом и несказанно обрадовал этого веселого молодого бритта, объявив о намерении взять небольшой отпуск.