И они двинулись вдоль линии окопов на расстоянии в несколько метров от траншей. Разведчики даже не ползли — туман надежно скрывал их, только шагали Глеб и Серго очень медленно, вслушиваясь в каждый звук в молочной завесе. Наконец Ломидзе замер и указал заросшим густой щетиной подбородком — в черном провале, который едва виднелся через пелену мороси, кто-то шевельнулся. Шубин опустил руку, подал знак — ложимся на землю. Они вжались в скользкую грязь, по-пластунски двинулись вперед, сливаясь с серым грунтом. У окопа оба замерли, Глеб ткнул пальцем в крохотный металлический кусочек, что торчал над окопом, — штык от винтовки, а значит, прямо перед ними охранник, а может быть, и двое.
Шубин ткнул себя в грудь, показал — я с левого фланга, рукой указал точку, откуда должен был действовать Ломидзе. Он мысленно отсчитал до трех, вытащил нож из чехла на поясе и выбросил вперед кулак — вперед! Глеб одним прыжком оказался в окопе, глаза после сумрака ничего не увидели, но он почувствовал всем телом тепло человека внизу. Левой рукой вцепился в горло, а правой ударил со всей силы. Острое лезвие вошло в грудь, часовой задергался и захрипел от удара, в темноте рядом вскрикнул второй. Только удар Ломидзе кулаком заставил его замолчать, минер ногой откинул винтовку, а потом взмахнул ножом. Заточенный край прошелся по горлу, хлынула кровь, и румынский солдат обмяк на дне окопа. Шубин в это время ударил своего противника в живот, припечатал ударом колена к стене окопа, а потом добил следующим взмахом руки с зажатым в ней клинком. Солдат выгнулся в предсмертной судороге, Шубин успел прервать его крик из раскрытого рта и последний, третий раз ударить ножом, отчего часовой наконец затих. Глеб убрал руку, и мертвое тело медленно скатилось вниз. И тут же вдруг кинулся вперед, в полутьме разведчик успел заметить, что в коротеньком коридорчике, который соединял два окопа, мелькнула серая тень.
— Hey, das ist officer Schulz…[1] — фраза прервалась на полуслове.
Шубин с размаху всадил нож прямо в шею немцу. Тот мгновенно рухнул вперед, так и не успев понять, что за шум он услышал в окопе. Разведчики оттащили трупы в сторону, Серго Ломидзе тяжело дышал после схватки. Он прошептал:
— Как думаете, еще есть?
Но в ответ капитан пожал плечами, как узнать — только идти вперед. Шубин наклонился и стянул с офицера шинель, накинул ее сверху. Пускай хоть и пропитана кровью, но хотя бы будет пара секунд форы, если встретят еще охрану. Погоны немецкого офицера отвлекут постовых, и можно будет нанести удар первыми. Они двинулись теперь по траншеям, под ногами хлюпала жидкая грязь, а идти можно было только на ощупь. Окопы, вырытые фашистами, шли наискосок, были глубокими и широкими с приготовленными ступеньками, где можно было расположить оружие. Траншеи соединяли коротенькие перемычки, узкие и мелкие, но зато по ним можно было пробираться во все фортификации, не показываясь на поверхности во время обстрела. Разведчики прошли почти всю линию, так и не встретив никого. Но перед последним окопом Серго вдруг потянул носом, почувствовав запах дыма. Он замедлил движение и ткнул в плечо Шубина. Окопчик впереди был совсем узким и крохотным, так что вдвоем соваться туда было опасно, не развернуться для удара. Но если там два охранника, тогда один человек не успеет их нейтрализовать. Серго взялся было за гранату на поясе, и его тут же остановил командир, покачав головой, — нет, снять часовых можно только без шума. Бойцы в крепости не должны догадываться о том, что их рубеж сейчас превратится в укрепление для русских минометчиков. Перед Шубиным вдруг всплыло личико Али, с каким обожанием она смотрела на своего Серго, защищая его перед патрулем. И Глеб отодвинул в сторону парня, стиснул пальцы на рукоятке ножа. Ломидзе припал к стене, тоже готовясь ударить, если его командиру понадобится помощь.
Шубин шагнул за изгиб земляной стены, и на него сразу уставились две пары глаз румынских солдат. Два человека в потертых шинелях сидели у тлеющего большого полена, вытянув руки и пытаясь согреться от сырого пронизывающего тумана. Шубин со всей силы поддел полено ногой, так, чтобы оно угодило одному из солдат прямо в лицо. И тут же прыгнул в сторону, всадил нож в грудь. Сбоку раздался сдавленный стон, порывистый Ломидзе не удержался и ринулся в бой за своим командиром. Он не смог даже вытащить нож из-за пояса, слишком мало было пространства, поэтому вцепился в горло своего противника и сжал со всей силы пальцы, коленями встал на грудь и всем весом навалился на дергающееся тело. Ему хотелось зарычать от ярости, что пылала внутри, фашист пытался вырваться, скинуть разведчика, но с каждой секундой он сопротивлялся все слабее до тех пор, пока не затих навсегда.
Шубин поднялся и затоптал тлеющее полено:
— Вот теперь все. Сейчас возвращайся к Олейко, пускай спускаются в окопы — все чисто. У нас четверть часа до начала операции.
Серго кивнул и бросился по извилистым траншеям назад, следом за ним двинулся капитан Шубин. Теперь он шел и внимательно осматривал приготовленную немцами позицию, чтобы найти подходящее место для установки минометов. С другой стороны окопной линии раздавался шум: минометчики уже спускали свою технику и тоже искали места, чтобы разместиться как можно безопаснее, но при этом не упустить свою цель — крепость на вершине холма. Олейко уже показался в узкой перемычке, он брезгливо отвел глаза от трупов:
— Молодец, Шубин, за полчаса управились. Куда трупы уберем, чтобы не мешали? Сидеть нам тут еще несколько часов, с души воротит смотреть на фрицев.
— Давайте сюда их сложим, в этот окопчик, с дороги атаковать не будут, — предложил Шубин. — Алексий, мы сейчас с Ломидзе уходим, нам поставлена задача разрушить связь с немецким штабом, не дать им передать сведения о нашей атаке.
Крепкая рука с грубыми мозолями, натертыми во время сражений об металл миномета, вдруг крепко схватила ладонь Шубина.
— Хороший вы человек, товарищ капитан, человечище. Через пятнадцать минут начинаем! Спасибо вам!
Шубин тряхнул мозолистую ладонь, изнутри будто теплом окатило, на секунду забыл даже, что он до сих пор в мокрой одежде, которая заставляет его дрожать от холода. Но медлить, согреваться у них не было времени, вот-вот начнется атака, и надо успеть найти кабель, чтобы обрезать его. И они с Ломидзе снова заторопились в туман, тот стал уже прозрачным и теперь напоминал не густую пелену, а дымку. С каждой минутой становилось все опаснее передвигаться прямо под бойницами крепости, внимательный часовой заметит чужаков и откроет огонь. Поэтому Глеб подобрался почти к самой подошве высокого холма, за ним следовал, пригнувшись, Серго. Разведчики оказались прямо перед заминированными заграждениями, которые дополнительно были еще опутаны колючей проволокой, ее металлические иглы ощерились в седой дымке, обозначая, что проход на холм закрыт. Отсюда дорога наверх выглядела неприступной: из бойниц грозно выступали дула орудий, пулеметов, дыбились колючки, а пожухлая трава скрывала еще одну опасность — круглые диски мин, которые от малейшего касания разрывались на сотни смертельных осколков.
Шубин осмотрел пространство, кабеля не видно… Но он должен спускаться вниз от крепости и уходить дальше, чтобы узел обороны мог докладывать в германский штаб об обстановке в Дмитровке. И двинулся как можно быстрее дальше, каждая минута сейчас была на счету, надо уходить из этого квадрата. Из минометов начнется обстрел, а немцы ответят, направив заградительный огонь на свои же окопы. И разведчикам тут несдобровать, пули, осколки, снаряды полетят с обеих сторон, под таким плотным огнем трудно передвигаться, да даже переждать атаку невозможно — слишком открыто пространство, а любые попытки спрятаться остановит колючая проволока и заграждения. Ломидзе сзади зашептал:
— Дальше, товарищ капитан, давайте дальше! Надо уходить из квадрата обстрела, тут сейчас такая свистопляска начнется.
— Двигай, — раздраженно сказал Шубин, он ощупывал внимательным взглядом каждый кустик, выискивая кабель. И тут же приказал: — Давай вперед в обход холма, встречаемся на другой стороне, где проход к садам. Увидишь кабель, перережь его, переруби как можно быстрее! Осматривай каждый камень! Не пропусти, смотри в оба! Или сюда придет подкрепление, от бригады ничего не останется кроме горы трупов! Действуй!
Серго кивнул и пополз по периметру холма, Шубин двинулся в другую сторону. Он не думал о том, что сейчас в воздухе вздыбится стена из огня, разведчику было важно только одно — выполнить приказ, обнаружить и уничтожить линию связи с немецким штабом. Серго уже скрылся за изгибом, а Глеб все еще возился у пятачка, поднимая камни, щупая землю — где же ты? С тихим хлопком небо расчертила красная полоса — сигнал к атаке! Шубин сделал рывок, прижался вплотную к земле и снова начал ощупывать грязь и мешанину из травы — где ты? Еще перебежка, несколько метров для проверки — и снова камни, грязь, сгнившая трава. Где кабель?!
Вдруг земля вздыбилась дугой, швырнула горсть камней и грунта на спину, взлетела черным столбом и ударила тугой волной в живот, ноги, по коленям. Шубин подлетел от ударной волны, воздух наполнился едким пороховым дымом от выстрела миномета. Снаряд разорвал проволоку, вспахал борозду в черном теле холма и рассыпался огненными осколками. От них сдетонировала мина, пронзительно засвистела и тоже грохнула вверх. Выстрелы загремели один за другим, из осколков, огня и дыма в нескольких метрах от Шубина образовалась жуткая стена, полная смертельного, раскаленного железа. Оно разлеталось в разные стороны острыми жалящими осколками, впивалось в землю, выбивало искры, извергало пламя. От страшного жара опалило спину, волосы на голове затрещали, но Шубин снова двинулся вперед, теперь уже ползком, поднимая голову, только чтобы глазами проверить очередной кусочек земли.
Выстрелы минометов били без остановки, снаряды раздирали неприступный холм на клочки, сносили заграждения, превращали их в металлические лохмотья. Огню советских минометчиков вторил визг взрывающихся немецких мин, а сверху уже начали отвечать пулеметы. Охранники, разбуженные неожиданной атакой снизу, принялись хаотично палить из пулеметов. Пули противно застучали по сырой земле, выбивая черные фонтанчики. Шубину хотелось кинуться бежать как можно быстрее от этого шквала из выстрелов и огня. Огромная смертоносная буря из огня, дыма, разрывающихся снарядов расползлась черно-огненной тучей над холмом. Советские минометчики без перерыва наводили орудия, снаряды били по нижним этажам, раскидывали в стороны ошметки стен, разбивали заграждения из набитых песком мешков. Широкий пологий холм превратился из черной горы в полыхающее марево. Шубин с трудом полз в дыму и копоти. Глаза слезились от едкой гари, поэтому он прощупывал землю перед собой, чтобы найти кабель. Несколько осколков уже чиркнули по спине, обожгли макушку, но разведчик не останавливался — двигался все дальше вдоль подножия горы. Земля дрожала от выстрелов под ним, стонала от снарядов, которые раздирали ее на куски. Вдруг пальцы скользнули по упругой резине, Глеб сжал ладонь и нащупал толстый кабель. Немцы предусмотрительно обложили его камнями, чтобы замаскировать от чужих глаз. Разведчик взмахом ножа перерезал жилу, потом еще одним ударом разрубил провод до