Записки касательно обнаружения древнего поселения Нового Салема, давно потерянной колонии ведьм в землях Эксмутских болот.
Составил Идифун Саттер, эсквайр,
член Научного общества древностей г. Бостона, открыватель черепка Синухе[22],
автор книг «Fasciculus Chemicus», «Ключи милосердия» и «Секреты мудрости».
В третий день июля 1871 года я, Идифун Саттер, эсквайр, после многих недель поисков в Землях Эксмутских болот обнаружил Поселение ведьм Нового Салема в пустынном месте вдали от населенных пунктов. Я определил расположение квинканкса, что позволило обнаружить Церемониальный алтарь поселения, где совершались колдовские ритуалы и кощунства. Таким образом, обнаружив место центрального алтаря, я начал копать и вырыл камень, богохульный объект поклонения, содержавший сии дьявольские откровения и кощунства. Я проделал сие как предупреждение всем, имея в виду мудрую цель, согласную с деяниями Духа Господнего, которому ведомо все. И вот я, Идифун Саттер, перед тем как уничтожить Нечестивый камень Нового Салема, чтобы зло, содержащееся в его сути и переместившееся с этого места на другое, более не могло причинять зла миру, первым переписываю надписи, найденные на том камне, какими они есть в действительности, что делается мною в соответствии со знанием и пониманием Господа Бога, который дает защиту от зла, в них содержащегося.
Квинканкс. Констанс был знаком этот узор, подобный пяти точкам на грани игральной кости. Она читала о том, что квинканкс во многих религиях имеет мистическое значение.
Она сосредоточилась на следующем документе – сложенном большом листе бумаги в двойную четвертную долю. Аккуратно развернув его, она обнаружила четко прорисованные очертания, по-видимому, Тайбейнского камня в натуральную величину с надписями на нем – теми самыми пятью символами, которые она видела вырезанными на теле историка Маккула.
Констанс достала свой сотовый и принялась быстро делать фотографии с разных расстояний без вспышки. Закончив, она просмотрела другие бумаги, но ничего интересного для себя не нашла – ни указания на местонахождение поселения, ни почему Саттер вообще занялся его поисками. Дальнейшие бумаги представляли собой многочисленные цитаты из Библии и прочую религиозную невнятицу. Саттер, как заметила архивист, явно был чудиком. Но даже чудики совершают открытия.
Миссис Джоуб вернулась с листом бумаги:
– Вот список наших посетителей. А еще у нас есть камера видеонаблюдения, спрятанная в надписи «ВЫХОД». Это, разумеется, секрет, мы не говорим посетителям о камере.
– Огромное вам спасибо, – сказала Констанс, взяв список. – Я просмотрю его позже. Сначала нужно разобраться с этими надписями.
– Если вас это утешит, – сказала архивист, – то я не удивлюсь, если они не имеют никакого смысла. Чистый вздор. Я уже говорила, что Саттер был фантазером.
– У вас нет других документов по магии, которые могли бы подсказать мне смысл этих символов? Или определить, что они просто подделка?
– У нас есть записи всех салемских процессов над ведьмами – на микрофишах, потому что оригиналы слишком хрупкие, – а еще превосходная коллекция редких книг по ведовству и демонологии. Мы их держим в так называемой Клетке. Но я не уверена, что это поможет вам найти сестру.
Констанс посмотрела на нее исподлобья:
– Я должна их понять, если я хочу понять, почему мою сестру привлекла эта… дрянь. Понимаете, миссис Джоуб, настоящие это надписи или липовые, их смысл в том, чтобы творить злодеяния, настоящую чуму нашего мира. Но если они окажутся фальшивкой, то это поможет мне переубедить сестру… когда я ее найду.
Два часа спустя Констанс сидела на своем стуле, моргая усталыми глазами. Машина для чтения микрофишей представляла собой чудо техники 1980-х годов, спроектированное, наверное, специально для того, чтобы при длительном использовании вызывать слепоту. Оставалось загадкой, почему здесь нет компьютеров, хотя Историческое общество вроде бы не бедствовало. Возможно, архивисты не горели желанием облегчить доступ к материалам по тем ужасным процессам.
Но в конечном счете записи салемских судебных процессов над ведьмами оказались тупиком. Совершенно очевидно, что осужденные «ведьмы» были невиновны. Однако в нескольких случаях Констанс, читая между строк, пришла к твердому убеждению, что ведьмы на процессах все же были, как мужского, так и женского рода, но не среди обвиняемых, а среди обвинителей – судей и охотников за ведьмами. В этом имелся определенный смысл: разве это не лучший способ посеять страх и ненависть в обществе и в то же время спрятать собственную связь со злом?
Пришло время посетить Клетку.
Констанс зашла к миссис Джоуб, и та проводила ее. Клетка размещалась в подвале: небольшое хранилище, чей пол, стены и потолок были сделаны из стальных балок. Единственная дверь запиралась снаружи. Внутри стояли два шкафа со старинными книгами, слева и справа у стен, а посередине – небольшой стол с лампой. Воздух здесь был сухой и прохладный, и Констанс слышала, как работает система принудительной вентиляции. На ближайшей стене находились различные приборы контроля воздуха и циферблаты, включая барабан с бумагой и самописцем для записи уровня влажности и температуры. Темное и зловещее место, оснащенное мудреными цифровыми инструментами.
Архивист заперла ее, еще раз предупредив не снимать перчатки.
В шкафу с надписью «Оккультизм и прочее» было не так уж много книг – не более трех дюжин. Многие из них Констанс видела в библиотеке Еноха Ленга на Риверсайд-драйв, 891, где хранилась большая подборка книг по ядам и ведовству. Она принялась просматривать названия, делая заметки на память: здесь имелся знаменитый «Malleus Maleficarum» («Молот ведьм»), «Formicarius»[23] Нидера, «Открытие колдовства» Реджинальда Скота, французская классика «De la Démonomanie des Sorciers»[24], легендарно туманная «Lemegeton Clavicula Salomonis»[25] и устрашающий, населенный тенями «Necronomicon»[26], переплетенный (хотя, несомненно, это было неизвестно миссис Джоуб) в человеческую кожу. С содержанием этих книг Констанс была знакома и знала, что они никак не помогут ей расшифровать Тайбейнские надписи, если где-то такая дешифровка и существует.
Но в конце шкафа стоял ряд очень старых, невзрачных и грязных томов. Констанс просмотрела их в поисках чего-то подходящего. Самая последняя книга, задвинутая назад, словно специально спрятанная, не имела названия на корешке и к тому же оказалась вовсе не книгой, а рукописью. Она была написана на латыни, озаглавлена «Pseudomonarchia Daemonum» («Псевдомонархия демонов») и датирована 1563 годом.
Констанс положила рукопись на маленький стол и принялась осторожно листать страницы, удивленная обилием иллюстраций. Рукопись оказалась разновидностью гримуара, или списка всех якобы существовавших демонов: всего в количестве шестидесяти девяти, с именами, специализацией, признаками, символами и описанием того, чему они могут научить человека, который вызовет их в нечестивой церемонии. Бумага потрескивала в облаченных в перчатки пальцах Констанс, и у нее возникло впечатление, что эту рукопись давно никто не открывал.
Она пролистала ее в поисках символов Тайбейн. Большинство символов представляли самих демонов, но часть из них изображала движения, путешествия, направления и место.
Вдруг ей на глаза попался символ, который совпадал с одной из Тайбейнских надписей:
Символ назывался «Obscura Peregrinatione ad Littus» («темное паломничество на южный берег»).
Она принялась искать и нашла второй Тайбейнский символ.
Назывался он «Indevitatus», что означало «неизбежный», «неминуемый», «неотвратимый».
Теперь Констанс просматривала рукопись с большим интересом, страницу за страницей. Ближе к концу она нашла еще два символа.
Первый из них был знаком демона, известного как Форрас, и она в уме перевела латинский текст:
Тридцать первый дух есть Форрас. Он появляется в виде сильного человека в прекрасном человечьем обличье. Он дает людям понимание того, как им познать благо и яд всех трав. Он обучает искусствам закона во всех его проявлениях. Если есть на то желание, он удлиняет жизнь человека и помогает ему скрывать от всех свою злую натуру. Вот его печать.
Печать повторяла очертания одного из Тайбейнских символов.
Другой представлявший интерес символ принадлежал демону по имени Моракс, а сопровождавший его текст гласил:
Моракс есть великий и могущественный князь тьмы, а когда он приобретает человеческое обличье, он выставляет собачьи зубы и огромную голову, напоминающую деформированную голову обезьяны, а за собой тащит хвост дьявола; он творит необыкновенное коварство, возбуждает похоть и может возлечь с любой женщиной, какую только возжелает; он испытывает огромную жажду к человеческой крови и с удовольствием пожирает внутренности тех, кого убивает. Его печать выглядит так:
Тайбейнские надписи, как понимала теперь Констанс и как о том свидетельствовало тело Маккула, составляли серию из пяти символов. Четыре из них имели соответствия в этой рукописи, и они явно представляли четырех демонов.
В конце рукописи Констанс обнаружила последний символ, или Тайбейнскую надпись:
Латинская подпись гласила: «Errantem Locus», что означало «место блужданий».
Констанс задумалась, оторвав взгляд от рукописи. Еще далеко не все было расшифровано, но она теперь была уверена: Тайбейнские надписи подлинные. Это вовсе не досужая выдумка безумного фантазера. Они были созданы кем-то, кто всей душой посвятил себя Сатане и поклонению темным искусствам.