необитаемым и человек очень торопился, тем не менее он шагал почти беззвучно, только шелестела сухая трава да чавкала земля под его ногами, когда он пересекал очередную из множества отмелей.
Путь был долгий, полуторачасовой, но он ходил этим маршрутом много раз и привык к нему. Темнота ему не мешала, – напротив, он ее приветствовал.
На границе заповедника он остановился, чтобы перебросить поклажу с одного плеча на другое и оглядеться. Вода быстро уходила, и его глаза, привычные к темноте, видели, что отступающая вода открыла лабиринт заводей, отмелей, болотных островков и низких топей. Земля была погружена в настороженное молчание, хотя начинал задувать устойчивый ветер. Человек поспешил дальше, быстрее, чем прежде: ему нужно было успеть вернуться, пока не начался прилив, иначе вода не пустит его назад и ему придется остаться в этих пустошах.
В глубине болот высокая трава росла гуще, отчего больше напоминала джунгли, чем болото. Но человек и здесь знал дорогу. Он шел по почти незаметной тропинке, которую мог разглядеть только наметанный глаз. Он дал названия многим из многочисленных ориентиров, мимо которых проходил: приливная заводь неправильной формы носила имя Нефтяное пятно; сильно спутанный кустик солянки, засохший и мертвый, назывался Ураганом. Эти ориентиры помогали ему не заблудиться. Рядом с Ураганом он резко повернул налево, продолжая следовать по тайной, почти невидимой тропинке. Он почти добрался до места. Ветер, успевший набрать силу, нес на своих крыльях сухой треск мелких веточек.
Впереди во мраке трава стояла стеной, через которую ему пришлось продираться. И вдруг он вышел на небольшую полянку, менее пятидесяти метров в диаметре. Человек огляделся в слабом свете спрятавшейся за тучами луны. На полянке царил хаос. С одной стороны лежала огромная груда мусора, от которой отходил след отбросов: куриные и рыбные кости, пустые консервные банки, ботва репы. В центре полянки тлели угли. А по другую сторону от груды мусора стояла древняя брезентовая палатка, порванная и изгвазданная грязью и жиром. Вокруг были разбросаны всякие кухонные принадлежности и кое-какие припасы: сковородка, бутылки со свежей водой. За палаткой человек скорее ощущал, чем видел кучу экскрементов. По всем признакам, на стоянке совсем недавно кто-то был.
Человек снова огляделся и тихо позвал:
– Дункан! Дункан!
Несколько мгновений стояла тишина, а потом из высокой травы на противоположной стороне поляны появился другой человек. Джо привык к его виду, но все равно каждый раз тревожный холодок пробегал у него по коже. Человек был одет в тряпье: наверное, в десяток полуистлевших одежек, чье первоначальное назначение давно стало неопределяемым. Они сидели на нем одна на другой, оплетали конечности, почти как саронг. У него были жесткие рыжие волосы, сросшиеся на переносице брови, а длинная грязная борода со странной скрупулезностью была переплетена в три косички. Сплошные волосы и мускулы, этот человек смотрел на Джо безумными глазами, в которых тем не менее светились коварство и ум. В одной руке он держал тупой нож, в другой – длинный ржавый штык. Он явно слышал приближение Джо и принял меры предосторожности, спрятавшись в траве.
– В чем дело? – спросил человек по имени Дункан охрипшим от редкого использования голосом. – Ты не должен был приходить сегодня.
Джо сбросил ношу с плеча на землю.
– Тебе придется уйти, – сказал он. – Немедленно.
При этих словах на лице Дункана появилось подозрительное выражение.
– Да? Это почему?
– Тот фэбээровец, о котором я говорил. Он знает о тебе, он обнаружил твою стоянку. Не знаю как, но обнаружил. Я слышал, как он говорил об этом сегодня в баре. Завтра утром он появится здесь вместе с полицией.
– Я этому не верю, – сказал Дункан.
– Черт побери, Дункан, ты должен мне верить! Это твоя вина. Если бы ты не убил Дану, ничего бы такого не случилось.
Дункан сделал шаг вперед, и Джо подался назад. Одна его рука опустилась в карман и сомкнулась на рукояти пистолета калибра.22. Дункан увидел этот жест и замер.
– Наш брат должен был умереть, – сказал он, сверкнув глазами. – Он пытался провести меня.
– Ничего он не пытался. Сколько раз тебе объяснять? Он положил камни в банковскую ячейку, пока не найдет на них покупателя. Никто не будет обманут. Не было причин беситься и убивать его.
– Он всю жизнь меня обманывал. Да и ты тоже. Я сделал всю работу. Я рисковал. Я убил англичанина, разве нет?
– Ты сделал всю работу? – переспросил Джо. Теперь он тоже сильно разозлился на брата. – А то, что мы с Даной каждую неделю по очереди приносили тебе сюда еду и воду? И вообще, что ты собираешься делать с пакетом драгоценных камней? Мы должны превратить их в деньги. Только тогда ты получишь свою долю.
– Я сделал всю работу, – гнул свое Дункан. – Я хотел мои драгоценности сразу. Они у тебя. Я знаю, что у тебя. – Не обращая внимания на пистолет, он сделал еще шаг вперед. – Отдай мне мою долю.
Джо почувствовал новый прилив тревоги. Прежде он уже видел брата таким, знал его бешеный нрав, знал, на что тот способен.
– Хорошо, слушай. Ты получишь свою долю. Я тебе обещаю. Теперь, когда Даны нет, мы можем поделить все пополам. Но тебе от этих камней не будет никакого толку. Они в безопасности, в банковской ячейке в Эксмуте. Мы не можем их продать. Пока. Сейчас главное, что агент ФБР будет здесь с первыми лучами солнца. – Не сводя глаз с Дункана, Джо опустился на колени и вытащил оттуда толстую пачку денег. – Здесь две тысячи – все мои сбережения. Считай это серьезной суммой, пока мы не продадим камни. И еще здесь еда и вода. На неделю хватит. Но ты должен уйти сейчас. Иначе тебя схватят и посадят в тюрьму. И меня посадят – как пособника.
– Это Дана придумал убить англичанина. Убить и пометить. Я сделал то, что он просил. Я не виновен.
– Дана теперь мертв, а закон так не работает. Убийства совершил ты. Они на тебе. И на мне. Понял? В этом деле мы вместе. Ясно?
Он пытался говорить ровным голосом, убедительно, не дразнить еще больше сумасшедшего братца.
Это подействовало. Враждебное выражение исчезло с лица Дункана. Он взял пачку денег, провел по краям купюр сальным пальцем.
– Уходи в другое место, – сказал Джо. – Ты знаешь куда: в старое депо в прежнем маневровом парке. Я приду туда к тебе через неделю. Когда они увидят, что тебя здесь нет, то решат, что ты убрался навсегда. Денька два понаблюдают, а потом плюнут. Я тебе сообщу, когда будет безопасно вернуться. А вскоре я смогу продать камни. Но до тех пор ты держи эти деньги и не высовывайся.
После долгого молчания Дункан кивнул. Под взглядом Джо он повернулся и начал собирать свои жалкие пожитки. Он покидал их в драную простыню, связал ее в узел и посмотрел на брата. При этом его взгляд скользнул за плечо Джо, и тут же лицо его исказилось от дикой ярости.
– Предатель! – вскрикнул Дункан, поднимая каменный нож. – Иуда!
Прозвучал выстрел, и возле уха Джо просвистела пуля. Дункан вскрикнул, когда пуля выбила нож из его руки со звуком рикошета. Взревев, он развернулся, побежал к травяной стене и исчез в ней. Джо вытащил свой пистолет и начал поворачиваться к нападающему, но его тут же ударили по голове сбоку, из его руки вырвали пистолет, а в поясницу ему врезали коленом. Через миг его прижали к земле, и на его руках защелкнулась холодная сталь. Потом он почувствовал, что и ноги его надежно схвачены. Он змеей извернулся на земле и наконец увидел того, кто атаковал его.
– Пендергаст!
На агенте ФБР была серо-черная камуфляжная одежда.
– Я думал, вы придете утром! – сказал Джо.
– Именно это от вас и требовалось.
Пендергаст выпрямился, сунул пистолет Джо в карман и исчез среди травы в том направлении, куда побежал Дункан.
38
Пендергаст продирался через траву солянку. У Дункана, одичавшего брата Джо, была фора в несколько секунд, и по доносящемуся до него треску специальный агент понимал, что тот движется со скоростью и уверенностью человека, знакомого с болотами. Но Пендергаст был опытным следопытом. Он охотился на львов и черных буйволов в Восточной Африке и на сей раз бросился в погоню с той же уверенностью и стратегией, какую он использовал бы при охоте на крупную дичь. Было почти совсем темно, но он старался не включать фонарь, а если включал, то прикрывал его ладонью, чтобы Дункан не увидел света.
Он двигался по растревоженной Дунканом траве. Преследование было чрезвычайно трудным, но Пендергаст уже несколько раз побывал на болотах и теперь знал, что ему нужно искать. На бегу он взвешивал, какие варианты имеются у преследуемого. Внешность этого человека слишком бросалась в глаза – вряд ли он рискнул бы появиться в обитаемых местах при свете дня. Не смог бы он добраться и до упомянутого старого депо. Велика была вероятность того, что по крайней мере временно он заляжет где-нибудь в том месте, которое знает лучше всего, – в этих самых болотах. Он мог бы прятаться здесь какое-то время, составляя план, пока не прибудут поисковые партии и охотничьи собаки.
Конечно, если бы ему удалось убить Пендергаста, он вообще смог бы остаться на своем месте. Похоже, именно на такой вариант он и рассчитывал в первую очередь.
Шум ветра заглушал звуки движения впереди. Да и находить след стало затруднительнее: видимо, Дункан замедлил бег и стал более осторожным, следуя по едва заметной звериной тропе. Но юго-западный ветер доносил до Пендергаста вонь этого человека: смесь пота, грязи и мочи. Значит, он находился с наветренной относительно Пендергаста стороны и слева от него. Агент ФБР скорректировал направление и теперь тоже двигался бесшумно.
Охота на льва и в самом деле представлялась отличной метафорой. У Пендергаста не было надежды перехитрить или обойти Дункана, ведь этот человек здесь находился в своей стихии. Специальный агент мог полагаться только на свое чутье и обостренное восприятие.
Несколько свежесломанных стеблей сообщили Пендергасту, что преследуемый свернул со звериной тропы. Он пошел по стопам Дункана, позволяя себе время от времени на мгновение включать фонарик, чтобы не потерять след. Дункан проникал все глубже и глубже в плотную высокую болотную траву. Они находились на болотном острове средних размеров и вскоре должны были выйти на отмель и приливный канал.