— Потушить свет? — переспросил Лейк, перебарывая себя. — Но зачем?
— Потому что маяк должен был заменить другой источник света. Расположенный где-то там, — и Пендергаст указал на юг, примерно на милю вдоль береговой линии, где восставали опасные костлявые пальцы скал Скаллкрашер-Рокс, вокруг которых шипел и пенился океан. — Это был костер.
— Я не понимаю, — сказала Кэрол.
— Дело было после «голодной зимы» 1883 года, когда произошло извержение Кракатау. Следующим летом урожай погиб во многих регионах по всему миру, включая Новую Англию. Эксмут голодал. Целью той группы отчаявшихся эксмутцев стало заманить корабль на скалы, а затем разграбить его. В каком-то смысле их идея возымела успех: британский пароход «Замок Пембрук», как я полагаю, был обманут ложным светом, и направился прямиком на эти скалы. Однако в более широком смысле группа потерпела неудачу. «Замок Пембрук» вместо ожидаемого ценного груза перевозил пассажиров — так называемых падших женщин из лондонских трущоб, нескольких беременных, других с маленькими детьми. Они хотели начать жизнь заново в Бостоне в еще недостроенном пансионе для незамужних матерей.
— Историк, — выпалил Лейк. — МакКул. Вот, что он изучал!
Пендергаст продолжил:
— Я не знаю, что случилось с пассажирами, хотя опасаюсь худшего. Но я знаю наверняка, что капитан этого судна был замурован в нише вашего подвала, без сомнения, ради того, чтобы при пытках он сломался и рассказал о местоположении ценностей корабля.
— О, Боже, — пробормотала Кэрол.
— Я не понимаю, — нахмурился Лейк. — Зачем же раскапывать и забирать скелет после стольких лет?
— Потому что капитан так и не раскрыл местоположение этих ценностей, — Пендергаст сделал паузу, глядя мимо Лейка, в сторону безжалостных скал и непрерывно ревущего прибоя. — Мародеры не знали, что его миссия финансировалась английской знатью, если быть точнее, леди Элизабет Харвелл. Она заплатила за это рискованное предприятие. И, чтобы финансировать женский пансион, который она намеревалась открыть в Бостоне, она отправила так называемую «Гордость Африки» — сказочно ценный комплект рубинов, который сегодня мог бы стоить несколько миллионов долларов — в качестве оплаты. Она доверила их лично капитану. После крушения капитан заметил тех людей на пляже и понял, что его корабль навели на скалы неслучайно, поэтому у него не осталось сомнений насчет намерений эксмутцев. Капитан сделал единственное, что мог — у него не было времени прятать драгоценности, и он укрыл их в самом безопасном месте, которое только смог найти.
Последовала пауза.
— И где же это место? — спросил Лейк.
— Он их проглотил.
— Что?! — воскликнул Лейк.
— Даже под пытками капитан так и не раскрыл секрет, — продолжал Пендергаст. — Его мучители подозревали, что на корабле есть сокровища, но они так и не узнали, что эти сокровища — рубины, размером не больше таблеток. Останки капитана вместе со своим содержимым покоились в вашем подвале больше века, мистер Лейк, и никому не было известно о местоположении тела — все благодаря потомкам первоначального зверства. И вот, однажды, в Эксмут приехал историк, искавший информацию о пропавшем судне «Замок Пембрук». Исследуя биографию леди Харвелл, он многое узнал о «Гордости Африки» — о драгоценных камнях, которые должны были находиться на борту этого судна. И он, должно быть, упомянул это… не в том месте, не в то время и не при тех людях, которые, в свою очередь, сумели сложить два плюс два.
— Два плюс два, — медленно произнес Лейк. — Господи… кажется… кажется, я начинаю понимать, к чему вы ведете.
— Вот, почему ваш винный погреб разграбили. Потомки грабителей «Замка Пембрук» узнали о драгоценностях от МакКула и поняли, что капитан, должно быть, проглотил их. Если это так, решили они, то камни, должно быть, так и находятся в нише вместе со скелетом и только и ждут, чтобы их оттуда забрали. Тогда они решили забрать не только драгоценности, но и скелет, потому что чем меньше останется доказательств, тем меньше шансов понести ответственность за преступление — как старое, так и новое. К несчастью для них, они пропустили одну кость.
Лейк прерывисто вздохнул. Он был потрясен и шокирован… и все же странным образом взволнован. Подумать только! Драгоценные камни пролежали у него в подвале все эти годы… и все же, вновь обдумав эту историю, он счел ее более чем притянутой за уши.
— Это довольно фантастическое предположение, мистер Пендергаст. Я не детектив, но… есть ли у вас какие-либо доказательства, подтверждающие вашу теорию о том, что корабль заманили фальшивым светом на эти самые скалы у нашего побережья? Или доказательства того, что капитан проглотил перевозимые на борту камни?
— У меня их нет.
— Тогда к чему весь этот театр? Зачем приводить нас сюда, чтобы продемонстрировать береговую линию? С таким же успехом, я и сам мог бы показать на всем протяжении побережья, где с наибольшей вероятностью могло произойти кораблекрушение. Так зачем было устраивать все это шоу, если вы просто предполагаете?
Повисла кратковременная пауза. Затем Пендергаст ответил:
— Чтобы держать вас — как вы сами изволили выразиться — «в курсе дела».
Лейк вздохнул.
— Ну, ладно, это логично. Спасибо.
Последовавшая на этот раз пауза оказалась длиннее. Лейк забеспокоился, что возможно, говорил слишком резко и откровенно. Поэтому он решил сделать первый шаг к примирению.
— И, вы думаете, те самые люди, которые обчистили мой подвал, и убили историка?
— Да.
— А как насчет другого убийства — Даны Данвуди?
— Оно менее понятно. Поэтому еще многое и предстоит выяснить. Во-первых, как вы уже любезно указали, мы должны найти достоверную информацию о судьбе парохода «Замок Пембрук», и только тогда нам предстоит установить, почему убийцы вырезали на трупах своих жертв так называемые Печати Тибейна.
Лейк кивнул:
— В городе много разногласий по этому поводу. Половина думает, что убийства — это работа группы идиотов, играющих в колдовство. Остальные настаивают, что смысл надписей — это отвлекающий маневр, чтобы сбить с толку полицию.
— Это именно та дилемма, которую нам и предстоит решить.
— Но вы не думаете, что это могут быть те же самые люди, которые действительно всерьез занимаются колдовством? — спросила Кэрол.
— Это открытый вопрос.
— Да бросьте же! — рассмеялся Лейк. — Все эти байки о ведьмах — это просто легенды. Сказки!
На этот раз заговорила Констанс:
— Боюсь, что нет, — твердо произнесла она. — Я узнала, что ковен ведьм действительно обосновался на болотах в конце XVII века после того, как сбежал из Салема. Но их колония здесь не вымерла, как думают многие, они просто переехали куда-то на юг.
Лейк переглянулся с Кэрол. Ее лицо казалось бледным и испуганным. Он прекрасно понимал ее состояние — мысль о том, что люди, которые обчистили их подвал, были не только ворами, но и убийцами, уже вызывала ужас. Но ведьмы? Это уже просто смешно.
— Теперь, мистер Лейк, вы полностью проинформированы о состоянии расследования. Если вы нас извините, мы вернемся к расследованию дела, — и на этом Пендергаст молча направился к винтовой лестнице маяка. Лейк смотрел ему в след и не мог отвести взгляда от фигуры агента, медленно спускающейся вниз по лестнице.
30
Было уже полтретьего дня, когда Пендергаст припарковал «Порше Спайдер» в конце Дьюн-Роуд. Он вышел из машины, Констанс выбралась вслед за ним и остановилась, наблюдая за тем, как он открывает багажник и достает металлоискатель и сумку с дополнительным набором оборудования. Из-за непогоды он был одет в зюйдвестку[78] и плотное непромокаемое пальто. День становился все серее, воздух был настолько насыщен влагой, что, казалось, состоял из крошечных капель соленой воды. Но туман так и не опустился на побережье, и видимость оставалась довольно хорошей: Констанс отчетливо видела маяк Эксмута примерно в миле к северу отсюда, где они провели часть утра, разговаривая с Лейком.
Она последовала за Пендергастом по узкой песчаной тропке по направлению к воде. Там, где тропа поднималась на возвышенность, он остановился, глядя на восток, его голова поворачивалась почти незаметно, пока он изучал береговую линию. Полдень принес не только серость, но и холод, из-за чего Констанс неохотно согласилась надеть свитер от «Фейр-Айл» и твидовую юбку.
Констанс была давно знакома с многозначительным молчанием Пендергаста, и ей было даже комфортно проводить время наедине со своими соображениями, до тех пор, пока агент, в конце концов, не решит изложить свои мысли, но сейчас через четверть часа тишины она почувствовала, что ее все сильнее охватывает нетерпение.
— Я знаю, ты не любишь, когда тебе задают вопросы, особенно глупые, но что мы здесь делаем?
Несколько мгновений Пендергаст не отвечал. Затем он прервал осмотр местности, и повернулся к ней.
— Я боюсь, что наш друг-скульптор сделал справедливое замечание. Моя теория о кораблекрушении остается всего лишь плодом моих размышлений. Мы здесь, чтобы добыть доказательства.
— Но «Замок Пембрук» пропал сто тридцать лет назад. Какого рода доказательства мы можем отыскать больше века спустя?
— Вспомни, что я говорил тебе раньше, — и он указал на юг, на отдаленный участок побережья, который вклинивался в море под острым углом. — Этот крюк береговой линии сработал бы, как сеть. Если бы корабль потерпел крушение рядом с ним, обломки вынесло бы именно сюда.
Констанс взглянула в указанном направлении.
— И как ты можешь делать подобный вывод на основании современного рельефа местности? Ведь тринадцать десятилетий штормов неминуемо изменили береговую линию.
— Были бы мы на мысе Код, я согласился бы с тобой. Но здесь песчаный берег с вкраплениями скалистых участков, которые действуют как серия естественных волнорезов, сохраняющих очертания береговой линии.