– Люсиль? – произнесла она в виде приветствия.
Леди двинулась в другую сторону, и это сбило Эдит с толку. Она что, должна пойти за ней? И что, у Люсиль были какие-то причины не разговаривать с ней? Боже, да ведь она курит! В луче света Эдит увидела какой-то дымок, который тянулся за женщиной, какие-то едва заметные кольца, которые начинали мерцать, поднимаясь вверх. Эдит не могла себе представить, как такая утонченная женщина, как Люсиль Шарп, затягивается сигаретой.
– Простите! – крикнула Эдит, идя в ее сторону. Она смогла рассмотреть, что это была не Люсиль. Начать с того, что рост совершенно не совпадал.
Не обращая внимания на Эдит, незнакомка вошла в кабину лифта. Механизм заработал, и кабина стала подниматься как раз в тот момент, когда Эдит подбежала к ней и задрала голову вверх. Слишком поздно – она увидела только дно кабины.
А потом в комнату опять вошел Томас, и Эдит указала ему на лифт, который остановился на самом верху здания. Или так ей показалось. Звук работающего механизма стих, но она не была уверена, что слышала, как открылась дверь кабины.
– Томас, там, в лифте, женщина.
– Ты это о Люсиль? – спросил он, приподняв бровь.
– Нет, нет, это была не Люсиль, – настаивала Эдит.
– Иногда кажется, что у этих механизмов своя голова на плечах, – пояснил Томас, почти с удовольствием. – Влажность в доме влияет на проводку, которая идет в шахту с глиной. Обещай, что ты будешь очень осторожно пользоваться им и никогда и ни за что не опустишься ниже этого уровня. Штреки внизу очень ненадежны.
Эдит хотела убедить его, что в лифте действительно была женщина и подниматься он стал не «по своей воле».
Но только она открыла рот, как щенок затявкал и бросился в сторону фойе. Входная дверь открылась, и с улицы вошла Люсиль, закутанная в толстую шерсть и перчатки. При виде собаки ее глаза расширились.
– Что делает здесь этот пес? – отрывисто спросила она. – Мне казалось, что ты….
– Люсиль, дорогая моя! – прервал ее Томас радостным голосом. – Как я рад тебя видеть!
Он подошел, чтобы обнять ее, но Люсиль, отбросив капюшон, отстранилась. Она холодно посмотрела на Эдит.
– Значит, вы все-таки добились своего, Эдит, – сказала она, что прозвучало довольно странно. – Как ваша поездка в Лондон?
– Все было как во сне, – ответила Эдит и отбросила в сторону все сомнения относительно этой женщины. Может быть, Люсиль приглашала кого-то из деревни, чтобы привести дом в порядок. А поездка в Лондон действительно была похожа на сон.
Несмотря на положение и богатство ее отца, Эдит не так много путешествовала. А здесь они с Томасом смогли увидеть множество мест, которые выглядели точно так, как было описано в ее книге об Англии. И ей показалось, что ее муж с удовольствием показывает ей свою страну.
– Мы были в Альберт-Холле, Люсиль, – радостно заметил Томас. – На концерте. Потрясающе. Просто великолепно.
Они действительно слушали Шопена, и Томас тогда еще сказал, что Люсиль бы концерт понравился. Он часто вспоминал сестру во время их экскурсий, и его преданность ей произвела на Эдит хорошее впечатление. Их отношения напомнили ей отношения между Аланом и Юнис. Она тогда еще почувствовала, что скучает по дому. Время от времени Эдит ловила себя на том, что говорит о своем отце, и пыталась себя сдерживать. Она не хотела, чтобы у Томаса создалось впечатление, что она не счастлива. Но Томас, наоборот, побуждал ее к этим разговорам, напоминая ей о том, что она все еще в трауре.
Люсиль слегка смягчилась.
– Понятно. А вот я ходила на почту. Из Бирмингема прибыли детали для твоих машин, Томас. Два тяжеленных контейнера. Тебе понадобится Финлэй, чтобы привезти их, – ее голос звучал натянуто, и было видно, что она слегка завидует им. Но медовый месяц проводят с молодой женой, а не с сестрой. И Люсиль должна это понимать. Может быть, в будущем им удастся попутешествовать вдвоем – как двум невесткам, пока Томас будет занят своими механизмами. Правда, оставить Томаса даже на несколько дней для нее будет трудновато.
– Эдит, – Люсиль наклонила голову набок. – С вами все в порядке?
Томас тоже взглянул на свою жену. Его взгляд подернулся поволокой.
– Просто дай нам немного времени, Люсиль, – произнес он. – Эдит немного не в себе.
– Боже! – воскликнула Люсиль, развешивая свою верхнюю зимнюю одежду. – А в чем дело?
– Ей показалось, что она что-то увидела, – пожал плечами молодой муж. – То ли тень, то ли какое-то отражение. Это ее испугало.
Люсиль одарила Эдит покровительственной улыбкой.
– Тень? Милая моя, этот Дом полон теней, отражений, скрипов и стонов. Поэтому я советую вам впредь обуздывать вашу неуемную фантазию.
Эдит задумалась. Она здорово устала, а Аллердейл Холл был действительно «полон теней, отражений, скрипов и стонов». В конце концов, ей же показалось, что женщина курит, но никакого запаха табака она не почувствовала.
Поворачивая голову, она увидела свое отражение еще в одном зеркале и была вынуждена согласиться, что, несмотря на прическу, выглядит не лучшим образом: бледная, с глазами, обведенными черными кругами. Эдит с трудом узнала себя.
И она решила не настаивать, особенно сейчас, в день прибытия, когда самым важным было наладить отношения с невесткой. Однако атмосфера в доме оказалась намного более тревожной, чем она могла это предположить.
– Мне просто надо отдохнуть, вот и все, – заявила она, обнимая Люсиль. – Начиная с этого дня, в доме будут царить только дружба, любовь и теплота.
По тому, как Люсиль стояла, Эдит поняла, что она смотрит поверх ее плеча на Томаса. Будем надеяться, что она ему улыбается. И показывает, что она довольна выступлением Эдит.
– Тепло для начала будет просто великолепно, – согласилась Люсиль. – Томас, твоя молодая жена промерзла до костей.
Люсиль отстегнула с пояса кольцо с ключами и приготовилась уйти. Казалось, что она устала и немного торопится.
– Я отведу тебя наверх, моя дорогая, – улыбнулся Томас своей жене. – Сразу же разведи огонь. Ты даже можешь набрать в ванну горячей воды. Только сначала спусти ее. Там может быть немного красного осадка, но потом он исчезнет.
Смущенная от того, что Люсиль будет выполнять работу по дому, пока она будет нежиться в ванне, Эдит хотела отказаться и предложить Люсиль свою помощь. Но она действительно насквозь промерзла и настолько вымоталась, что сейчас ни на что не годилась. Мысленно она поклялась, что освободит Люсиль от домашних забот или, по крайней мере, возьмет на себя их значительную часть. Сама она не привыкла выполнять работу, которая предназначалась для слуг, но она была готова учиться и неплохо понимала, что значит «управлять домом».
– Люсиль, а можно мне будет получить копию ключей от дома, когда у вас будет время?
– Вам она не нужна, – быстро и резко ответила женщина. А потом, уже более спокойным тоном, добавила: – По крайней мере, не сейчас. Многие части дома небезопасны. Вам понадобится несколько дней, чтобы со всем ознакомиться. А потом, если ваше желание не пропадет, я попрошу сделать для вас дубликаты.
Эдит пришлось удовлетвориться этим ответом, но она решила, что обязательно станет полезной Люсиль. Ведь та так долго несла на себе груз борьбы за поддержание этого громадного дома в пристойном виде, и Эдит видела, что в этой борьбе побеждает Дом.
Вместе мы обязательно изменим ситуацию, поклялась она себе.
А потом, вслед за своим мужем, она направилась к лифту, в предвкушении горячей ванны и, может быть… супружеского ложа.
Глава одиннадцатая
Почти сразу же после этого
Оно наблюдало.
Новобрачная стояла в ванной комнате в корсете и сорочке и вращала краны. Из одного из них вырвалось облако пара и вылилось несколько первых капель, красных, как кровь.
– Боже! – воскликнула женщина.
В этом доме нет Бога, подумало Оно. Оставь надежду, всяк сюда входящий[21].
Норовистые обогреватели по обеим сторонам ванны затряслись, трубы завибрировали со смертельной частотой, а потом раздался ужасный оглушающий звук. Звук был грубым и требовательным. После этого из крана побежала чистая и горячая вода. Не все еще в Доме развалилось и пришло в негодность. Пока еще не все.
Женщина сняла очки и положила их в раковину, после чего забралась в ванну. Вполне себе ничего штучка. Отличие – блондинка. Особенность – американка. Что-то новенькое.
В зеркале над ее очками расцвел отпечаток ладони.
Значит, сегодня ночью взглянем на невесту. На что она похожа?
#
Внизу, в посудомойне, Оно увидело другую сцену:
– Что это вообще такое? – спросила сестра. Она была озабочена, и в ее голосе слышались панические нотки. – Что она здесь делает?
– Ни малейшего представления, – ответил ее брат, регулируя пламя в бронзовом нагревателе. Ха-ха, волнуется за удобство невинной овечки в ванной. Хочет быть уверенным, что ванна горячая, так же как и вода для чая. Расставляет ловушки. Эти двое, темная парочка. Как Оно их любит. Как любит их заводить….
– Эта собака, – сестра была взволнована. На ее лбу виднелись капельки пота. – Ты же сказал, что убил ее.
Его лицо напряглось. Это что, попытка оправдаться или извинение?
– Я просто оставил ее на улице, – признался брат. – Я подумал….
– Тогда как же эта гадость смогла выжить? Как она продержалась все это время? – вслух удивилась сестра. – Скорее всего, на объедках. Как и все мы.
Теперь его лицо смягчилось и на нем появилась та любовь, которую он испытывал по отношению к сестре.
– Больше нам не придется так жить, – в его голосе звучали уверенность и обещание.
– Да неужели? – оскалилась женщина. – Деньги же еще не пришли, или я ошибаюсь?
– Нет, но уже скоро.
Сестра захлопнула печь и приготовила горячий чайник. Потом она выбрала жестянку с чаем – на этот раз не синюю – и залила кипятком заварной чайник. Затем она внимательно осмотрела чашки и отставила в сторону ту, которая была выщерблена. Вместо нее она поставила на поднос идеально подходящие друг к другу чашку и молочник. По семейной традиции чайные принадлежности были украшены перегородчатой эмалью. Изумительно. Так мало осталось истинных сокровищ.