– Какую, к примеру?
– Ну… – Она медлит с ответом, подбирая воодушевляющие слова, чтобы как-то меня замотивировать. – К примеру, тебе могут предложить работу в более популярном издательстве.
– Это в каком же?
– В «Карпофэ», к примеру. У них финансовое положение куда круче, чем у нас.
– А если я не хочу?
– Значит, ты дура! – с горечью восклицает в трубку девушка.
Я уже представляю, как она надувает губки и теребит золотистый локон.
– Возможно, я и дура, но у меня есть друзья. Именно поэтому такая черная слава не приведет ни к чему хорошему.
– И соглашусь с тобой, и нет.
– Мне не нужна популярность, Роуз. Ты прекрасно знаешь, что важнее известность выпущенных произведений и довольные отзывы читателей, а не имена на первых полосах газет. Истории, написанные в книгах, живут вечно, а газеты – лишь однодневный хлам.
– Ты слишком строга к себе… – тихо говорит подруга. – Если тебе дают шанс, воспользуйся им. Возможно, другого такого не будет.
– Вот и славно, – отрезаю я.
– Ты неисправима! – отзывается она, вздыхает и замолкает.
– Роуз, я пойду, пожалуй. Голова какая-то чугунная после рабочего дня.
Мне не хочется слушать нравоучения от нее, какой бы хорошей подругой она ни была.
– Ладно. Но обещай, что позвонишь, если что-нибудь случится!
– Хорошо, – соглашаюсь я, но отчетливо чувствую, что вру сама себе.
– До завтра!
– Пока.
Я чувствую, что у меня болит не только голова, но и душа. Я бы ни при каких обстоятельствах не стала звонить Роуз, чтобы давать новый материал для сплетен. «Наше общение с Майклом заходит в тупик. Мы не говорим о случившемся между нами. Ни о первом поцелуе, от которого меня до сих пор воротит. Ни о том, как в нас стреляли. Ни о том, что на море за нами следили папарацци, а мы, как два голубка, были на ладони. Ни о втором поцелуе, от которого тоже теперь стало воротить. Мы не разговариваем ни о чем, кроме работы. Он лишь иногда поощряет меня, выдавая более длинную фразу, чем ”согласен”, ”менять не буду”, ”ты не права” и так далее. Меня напрягает все это». Размышляя подобным образом, я начинаю готовиться ко сну.
Но поспать выходит плохо, и утром никак не удается собраться с мыслями. Все буквально валится из рук, словно мне предстоит выступать перед всем миром с объяснениями, что между мной и Майклом ничего нет и быть не может. «Впрочем, кто поверит в это, когда наше фото, которое кто-то сделал на берегу, до сих пор расползается по всему интернету, как опухоль? Кажется, ответ очевиден не только мне, но вообще всем», – эта мысль помогает мне немного сосредоточиться. Собрав последние силы в кулак и нацепив на себя самый строгий костюм, я выдвигаюсь в офис.
В издательстве я появляюсь первая, поэтому вздыхаю с облегчением оттого, что мне не требуется скрываться от назойливых лиц, и немного успокаиваюсь. Мой стол покрывает небольшой слой пыли. Сдуваю ее и принимаюсь раскладывать вещи.
Невзирая на то, что занимаю пост главного редактора, я не чувствую на своих плечах ту ответственность, какую обычно ощущают в таком случае. Моя помощница Алиса, которая с недавних пор работает под моим крылом, пытается хоть как-то разбирать все, что мне приходится утверждать в печать, поэтому главная головная боль для меня – это новая книга Майкла, которая по срокам должна быть напечатана через полтора месяца. Не сказать, что наша работа идет быстро, но она и не замедляется. «Если бы Ким был более разговорчив и хоть немного старался помочь мне с редактированием, было бы легче», – с легким раздражением констатирую я.
Его надменность вызывает у меня неприязнь к нему как к личности. Даже невзирая на то, что между нами что-то проскользнуло. Мне кажется, такое ни в коем случае не должно менять мое мнение о нем. «Я два дня думала о том вечере и нашем поцелуе. И о том, что в тот момент творилось у него в голове. С чего вдруг у него появилось желание меня поцеловать? Я была уверена, что наша неприязнь взаимна, однако теперь получается, что это не так?» – гадаю про себя, отрываясь от работы.
Мотнув головой, чтобы отогнать ненужные мысли, краем глаза вижу фигуру, появившуюся напротив. Это Майкл. «Легок на помине», – мысленно фыркаю я. Мужчина останавливается, как восковая фигура, прислонившись к стоящему рядом столу. Как всегда, одет он с иголочки. Взглянув на него, замечаю, что раны на его лице зажили. Сам же он явно чего-то ждет.
– Доброе утро, – бормочу я.
– Ты опоздала.
– Что, прости?
– Мы договаривались на восемь утра.
– Когда?
– Оливия, ты дура или прикидываешься? – Его голос становится грубым.
– Во-первых, смени тон…
– А во-вторых, – перебив меня, Ким складывает руки на груди, – я не люблю, когда опаздывают. И не тебе указывать мне, как с тобой разговаривать.
– Видимо, ты меня не понял!
Мое сердце колотится все сильнее. «Ярость, вот что на самом деле неуправляемо. Адреналин начинает зашкаливать, и ты вспыхиваешь, как сухая ветка». Я чувствую, как моя ярость возрастает с каждой секундой.
Майкл же, черт возьми, даже не извиняется за то, что ведет себя в данный момент как тварь. Вместо этого он издевательским тоном произносит:
– Видимо, ты слишком глупа, чтобы работать со мной.
– Я скажу тебе больше, – говорю я в ответ, встаю из-за стола, подхожу к нему вплотную и продолжаю: – Вряд ли найдется еще хоть один редактор, который захочет работать с таким мудаком, как ты.
В его глазах отражается насмешка, которая подталкивает меня высказать все накопившееся.
– Твое надменное отношение ко всем вокруг лишь доказывает твое ничтожество, – сообщаю я. – Это подтверждается тем, что от тебя ушла жена, которая не смогла дольше терпеть такого тирана, как ты.
Как только последняя фраза срывается у меня с губ, взгляд мужчины вмиг изменяется. Он становится холодным и даже злым. Я же, несмотря на это, дополняю:
– Доказывает это еще и то, что ты держишься за свои книги, будто они частицы твоей души. Уж не знаю, откуда ты берешь свои истории, но, по всей видимости, ты и в самом деле без них ничто.
Между нами воцаряется напряженное молчание. Я смотрю на Майкла, он смотрит на меня. Его лицо напоминает восковую маску и отлично вписалось бы в коллекцию экспонатов музея современного искусства. Пожалуй, если бы не размеренное дыхание, запросто могло бы показаться, что он неживой.
– Я с легкостью могу отказаться от твоих услуг, – отвечает он мне. – Твоя работа ничего не привнесет в мою книгу. Так же, как и ты ничего не привносишь в мою жизнь.
– Тебя заботит только твоя репутация, и ничего кроме.
– У маленькой овечки заработали мозги?
Ким выпрямляется, возвышаясь надо мной, как монстр из детских сказок. Только вот монстров я не боюсь, потому что давно уже выросла.
– А волк настолько удивлен, что растерял все свое самообладание?
Он резким движением хватает меня за запястье и с силой его сжимает. Руку вмиг пронзает тупая боль, от которой я морщусь.
– Отпусти немедленно, скотина, – цежу я сквозь зубы.
– Непослушную овцу съедает волк, а послушную – человек, – цитирует Майкл известное высказывание, все сильнее сжимая пальцы.
– Но как бы овца ни звездилась, надев волчью шкуру, она все равно останется лишь блеющей овцой, – цитирую и я.
На его лице появляется лучезарная улыбка.
– У тебя, как я вижу, достаточный запас познаний об овцах и волках? – со смехом роняет мужчина.
Я молчу. Майкл ослабляет хватку, и запястье перестает пульсировать.
– Отпусти руку, – приказываю я ему.
– Как скажешь, котенок, – говорит Майкл и, поднеся мою ладонь к губам, целует ее.
Я замираю, не совсем понимая, к чему этот жест. Пара мгновений – и до меня доходит, что в коридоре стоят две сотрудницы, которые пялятся так, словно мы звезды. «Твою ж мать!» – чертыхаюсь про себя, закатывая глаза.
– Жду тебя в кабинете Барри Уокера! – бросает мне Ким, после чего подмигивает и удаляется прочь.
Проводив его взглядом, я медленно осознаю, что он только что подтвердил и без того ходившие по офису ложные слухи о нашем романе. «Если бы не эти курицы, которые шепчутся сейчас между собой, я бы за себя не поручилась». Бессильная ярость переполняет меня, но мне требуется сохранять самообладание, поэтому я улыбаюсь коллегам, возвращаюсь за свой рабочий стол и прячусь за монитором компьютера. «Твою ж мать, Майкл! Какую игру ты затеял?» – задаюсь вопросом, тщетно пытаясь сосредоточиться на делах.
Глава 22 Майкл
До Оливии всегда доходит, как до горы. Безусловно, она хороша как редактор, но совершенно не умеет выжимать из ситуации максимум. Ее потерянный взгляд в ответ на поцелуй руки доставляет мне удовольствие, а острый язык непременно может еще пригодиться.
Зайдя в кабинет к Барри Уокеру, я устраиваюсь на мягком диване, который подарил ему на юбилей. Приподнятое настроение, навеянное предстоящей дискуссией с Ви, побуждает меня открыть бутылочку виски, однако пока что мне стоит отказаться от алкоголя.
В какой-то момент вибрирует телефон, я смотрю на экран и вижу СМС от Эрики: «Увидимся?» Набираю короткий отказ, отправляю и откладываю телефон в сторону экраном вниз. Мне льстят заголовки на первых полосах газет, равно как и все комментарии под статьями, где упоминаются наши с Оливией имена. Шон говорит, что раз слухи бегут впереди меня, публике стоит слегка подыграть. «Все-таки репутация – мощная вещь, и требуется управлять ею с умом. Подыграть не составит ровным счетом никакого труда. Главное – каким окажется конечный результат», – решаю я про себя, постукивая пальцами по подлокотнику.
Неожиданно мое размышление прерывает Ви, которая входит в кабинет, стуча каблуками. На ней идеальный костюм, подчеркивающий ее сочные бедра и упругую задницу. «Возможно, я сегодня не столь жестко высказываюсь в ее адрес, потому что она выглядит чертовски привлекательно? Не знаю. Но от одного комплимента мой язык точно не отсохнет», – обдумываю я и, пока девушка закрывает за собой дверь, замечаю: