– У тебя хороший вкус.
– Что это было?
– Ты о чем?
– Что ты сейчас устроил в моем кабинете? – спрашивает она взволнованным и тихим голосом.
– В смысле? – даю я понять, что не понимаю, о чем она говорит.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я! – бросает Оливия, садясь в кресло напротив.
– Садись рядом, – хлопаю я рукой по дивану.
– Еще чего! – фыркает она, положив ногу на ногу.
– Я тебе, между прочим, комплимент только что сделал. А ты ведешь себя некрасиво.
– Да ну? – Она выгибает брови и вопросительно на меня смотрит. – Мне что, теперь боготворить тебя всю жизнь за то, что ты сделал мне комплимент?
– Я не против ответного жеста с твоей стороны.
– Если бы не работа… – начинает девушка и резко замолкает.
– То что?
Пересев на край дивана, я подаюсь вперед, чтобы лучше видеть ее испуганный взгляд. Я знаю, что она боится. Знаю, что никогда не пойдет против меня, потому что трусиха. А трусихами очень легко управлять.
– То мне бы не пришлось терпеть такого партнера, как ты.
«Провокация? Неплохо! Но слишком слабо, чтобы задеть».
– Какого «такого»?
– Такого высокомерного козла.
– Ты уверена, что делаешь правильные выводы?
Встав с дивана, опускаюсь на стоящий рядом стул так, что ее ноги оказываются между моими. «Как правило, женщины в таких ситуациях теряются, краснеют и смущаются. И это именно то, на что я хочу сейчас посмотреть».
– Безусловно, – отвечает она и еле заметно улыбается. – Несмотря на то, что слухи о твоей самооценке летят быстрее, чем ты моргаешь. Впрочем, у тебя дерьмо не пахнет лучше, чем у других.
– Тебе нравится копаться в дерьме?
– Гордость скрывает слабость.
– Ты это о себе?
«Если бы эти стены были прозрачными, я бы собрал неплохую аудиторию для спектакля. Но, увы, мне остается довольствоваться лишь ее попытками сострить и вывести меня из себя. Девушка, которая из последних сил пытается выйти сухой из воды!» – склонив голову набок, мысленно сетую я.
– Как ты можешь быть таким высокомерным и скользким после всего, что сделал? – звучит очередной вопрос.
– А как ты можешь быть такой храброй и глупой, чтобы называть меня высокомерным и скользким?
– О, боже мой!
– Можешь так меня называть, я не против.
– Пожалуйста, хотя бы пять минут посиди спокойно и не выделывайся.
– А что, твой словарный запас иссякает?
– Ты неисправимый козел! Иногда некоторым личностям охота поправить корону лопатой!
– Ты про себя?
Она закипает, и я чувствую вкус победы. Мне не хочется уступать ей ни сейчас, ни в будущем, а ее вспыльчивость и острый язык приводят меня в восторг. Ви поджимает губы, явно собираясь проиграть битву, но не войну. «Пусть последняя и разворачивается так, как хочется мне, она не сдается. Ее линия обороны довольно хилая, да и держится лишь на вере в лучшее. Моя же оборона сделана из стали, так что ей вряд ли удастся пробить в ней хотя бы одну брешь. Про Оливию я все понял еще в тот самый день, когда увидел ее впервые. И теперь постоянно ловлю себя на мысли, что мне не терпится снова увидеть на ней то самое платье», – раздумываю я, скользя по ней ленивым взглядом.
– Для чего ты меня позвал?
– Перевод темы? Нехорошо. Я снимаю с тебя два очка.
– Ты что, еще и очки ставишь своим коллегам?
– А ты только что об этом узнала?
На лице Ви написано недоумение. «То ли оттого, что с нее снимают пару очков, о которых она не догадывалась, то ли она вообще ничего не понимает», – прикидываю я.
– Детский сад, – ворчит она и демонстративно поправляет свой пиджак.
– Кто бы сомневался?
– Да хватит вести себя как полнейший козел! – восклицает она и поднимается с кресла так резко, что чуть не заезжает мне по челюсти. – Либо ты говоришь, зачем мы вообще должны были встретиться, либо я иду работать! У тебя ровно пять минут, чтобы объясниться!
«Эта агрессия, которую Оливия не может контролировать, – вторая прекрасная вещь после платья. Впрочем, давать выбор тому, кто больше всего тебя раздражает, – плохой ход. Но ничего, мы над этим поработаем чуть позже», – думаю я и усмехаюсь.
– Ты вроде бы мой редактор, ведь так?
– Угу.
– Ну, так вот. Я решил, что нам стоит поработать вместе сегодня, пока у меня есть свободное время.
– О, мой господин! – с ехидством восклицает девушка. – Благодарю вас за то, что вы соизволили найти время на работу со мной! Низкий вам поклон! – С этими словами она картинно мне кланяется.
– С тобой все хорошо? – интересуюсь я. – Может, воды?
Лицо Ви стоит запечатлеть на фото. После поклона ее огненные кудри водопадом рассыпаются по плечам. Губы кривятся в полуулыбке, а глаза сверкают от переполняющего их гнева. К великому сожалению, именно в этот момент я не выдерживаю и смеюсь в полный голос.
– Над чем ты смеешься? – раздраженно спрашивает она.
– Над тобой, глупенькая, – поясняю я сквозь смех.
– Ты невыносим!
– Зато хорош в постели, – хвалюсь я и улыбаюсь своей самой привлекательной улыбкой, которой у меня чаще всего получается совращать женщин.
– Какая мерзость! – скривившись, бросает Оливия и возвращается на диван.
Недолго думая и слегка поправив костюм, я сажусь с ней рядом на подлокотник, закидывая руку на спинку. Ви не демонстрирует неприязнь, но мне и без этого известно, что рядом со мной ей некомфортно. Осознание этого факта здорово веселит и тешит мое эго. «Я неотразим даже для нее. И пускай она пока еще противится, но в конечном итоге ей все равно придется смириться с тем, что нам нужно работать бок о бок», – констатирую про себя, рассматривая ее профиль.
Не вытерпев, указательным пальцем незаметно дотрагиваюсь до ее волос, но тут в кабинет неожиданно кто-то заглядывает.
– Ой, простите! – заметив нас, лепечет какая-то серая мышка. – Я думала, что директор уже на месте!
Оливия хочет что-то ответить ей, но я опережаю ее:
– Имейте совесть, юная леди! – говорю так, будто отчитываю пятиклассницу за невыполненную домашнюю работу. – Сперва нужно стучаться, а не сразу врываться в кабинет, будто вы у себя дома!
– Да, простите… – тоненьким голоском извиняется незнакомка, вот только договорить я ей не даю.
– Пошла вон отсюда! – приказываю ей тоном, не терпящим возражений.
– Майкл! – рассерженно шипит Ви.
Вздохнув, машинально прикладываю указательный палец к ее губам, чтобы она замолчала. И тут она меня кусает! Этого я точно не ожидаю, поэтому вздрагиваю.
– Ты чего кусаешься?! Бешеная!
– Нечего совать свои грязные пальцы мне в рот!
– Не слишком ли ты торопишь события, Ви? – спрашиваю я, наклоняюсь ближе и ощущаю ее встревоженное дыхание.
– Ты омерзителен! И не говори мне, что на это покупаются все женщины!
– Ну, не знаю, – не отстраняясь, шепчу я, с вожделением заглядывая ей в глаза. – Это ты мне скажи, мышка.
– На меня твои чары не действуют, Майкл, – раздраженно отрезает она.
«Есть! Это именно то, что я хотел увидеть!» – радуюсь я.
– Если женщина злится, значит, она не только не права, но еще и знает об этом.
– Не цитируй Ремарка, умоляю!
– Мне нравится, когда меня умоляют не делать что-то, – признаюсь я, облизывая губы.
– Твое время на исходе, – оповещает девушка и отворачивается.
– Мое или наше?
Я вижу, что ее злит этот разговор, и кормлю этим свое самолюбие. Она не может мне противостоять, но всячески отрицает это. Подобное очень мне на руку. «Лучший способ кого-то понять – это разозлить его. Тогда ты видишь его настоящее лицо», – в мыслях цитирую я, улыбаясь.
– Нет никакого «нашего» времени! Что ты несешь?!
– Кажется, ты сама запуталась.
Злость терзает Оливию изнутри, это видно по ее глазам. Зрачки сужаются, дыхание сбивается, на шее пульсирует вена, что всегда выдает избыток адреналина в крови.
Она резко вскакивает и подходит к столу, на котором лежат ее папки.
– Или мы работаем, или я отказываюсь от редактуры твоей рукописи.
– И что с того?
– Как что?
– Ну, отказываешься, и ладно.
– Но у нас контракт!
– Я могу его разорвать. Впрочем, как и ты.
Ви закусывает губу, осмысляя мои слова. «Женщина в гневе – самое желанное на свете для мужчины существо!»
– Ага, ты уже передумала отказываться от редактирования?
– Заткнись и смотри правки.
Ви швыряет в меня папку с распечатанными листами. Красным цветом выделены некоторые предложения. Какие-то строки помечены зеленым – сюда внесены исправления, которые мне необходимо либо принять, либо отклонить.
– Что ж, посмотрел. Что дальше? – Отложив бумаги, я бросаю взгляд на нее.
– У тебя в словарном запасе есть что-нибудь более развернутое?
– Есть.
– Ты согласен с моими правками?
– Сегодня да, ты меня утомила.
– Майкл, эти правки отправятся в печать именно в том варианте, который я утверждаю…
– Я знаю. И что с того?
– А что, если я написала там нехорошие слова?
– Твоя совесть не позволит тебе такое сделать. Как и отправить в печать книгу хотя бы с одной ошибкой.
Оливия поджимает губы, разворачивается к столу и замолкает. «Бинго! Я попал прямо в яблочко, и ее честолюбие подбито. Никому не нравится, когда его тычут носом в собственные слабые места. И повышенная ответственность – как раз ее ахиллесова пята», – размышляю я, наблюдая за ней.
– Быть может, ты все-таки повнимательнее посмотришь? – настойчиво спрашивает Ви, развернувшись и буравя меня глазами коньячного оттенка.
Внезапно в кабинет заходит Барри Уокер и, увидев нас, сетует:
– Чертова пробка! Прошу прощения…
Обменявшись со мной рукопожатием, он здоровается с мисс Кларк и садится за свой рабочий стол.
– Я смотрю, вы времени не теряете? Молодцы!
– Так и есть, – соглашается Оливия, бросая на меня презрительный взгляд.
– Обещаю, я посмотрю правки и отпишусь тебе.
– Чудненько! – отзывается она. – Что ж, раз мы все решили…