— Помоги! Зимой холодно, а на юг лететь нам тяжело: малы у нас крылышки, устаем мы, падаем, умираем.
И как только показался длинноногий журавль, Лесной хозяин рассмеялся:
— Вот вам, пташки, хороший небесный олень, он будет возить вас на юг…
С той поры, как только поднимутся в небо журавли, чтоб лететь в теплые страны, их окружают пташки. Они торопятся занять получше места. Так каждую осень журавли отвозят на юг пташек, а весной привозят их к нам обратно.
БУДЭНЭ И ЖУРАВЛЬ[7]
Однажды собрались птицы, чтобы избрать себе царя. Почти все собрались, и лишь одна будэнэ[8] опоздала. Пора бы и выбирать царя, но будэнэ нет. Решили ждать ее три дня. В старину у птиц было такое правило: царя нельзя избрать, если не хватает согласия хотя бы одной самой маленькой птички.
Рассердился журавль — уж очень не терпится ему быть царем. Не спал, не ел. День ему казался месяцем. Не дождавшись срока, отправился он искать маленькую будэнэ. А будэнэ в это время мастерила себе гнездо из соломы, веточек и конского волоса. Некогда было птичке. Сердитый журавль застал птичку за этим занятием, топнул своими длинными ногами и отдавил ей ногу.
Хитрый журавль не сказал птицам, почему будэнэ не могла прилететь на избрание нового царя. Собрание птиц, подождав три дня, избрало царем журавля. А за это время у будэнэ зажила нога. Правда, она стала хромой и не могла уже бегать, как другие перелетные птицы, а могла только скакать. Будэнэ потребовала, чтобы все птицы опять слетелись на собрание. Когда все птицы — большие, средние и маленькие — собрались на лесной полянке, будэнэ рассказала о том, как с ней поступил долгоногий журавль, захотевший как можно скорее стать царем. Какой шум подняли птицы! Говорили о том, что такой грубый и злой царь перетопчет всех своими длинными ножищами, не даст никому любоваться солнечным днем и лунной ночью. И порешили сбросить журавля с царского престола. И в наказание за жестокость постановили, чтобы длинноногий журавль помогал хромоногой птичке перелетать из родных мест в теплые страны, а из теплых стран — в родные места.
С тех далеких пор длинноногие журавли всегда помогают маленьким птичкам — будэнэ во время перелетов. Говорят, что осенью журавли летают над опустевшими полями и скликают маленьких птичек в далекий и трудный перелет. Летают журавли и кричат:
— Гуур-гуур, гуур-гуур!
Хромоногая будэнэ,
Гуур, гуур!
Над желтыми степями,
Над голыми лесами,
Над синими морями —
Гуур, полетим!
А маленькие птички — будэнэ подают журавлям голоса снизу:
— Жди-и-ите, журавли!
И взлетают вверх золотыми и серебряными тучками. Летят они кучей, в беспорядке. Но им легко лететь за длинноногими журавлями, которые несутся впереди и рассекают воздух. И еще говорят, что когда маленькие птички устают лететь через широкое синее море, длинноногие журавли берут их на могучие спины и летят на юг и поют без конца:
— Гуур, гуур!..
ДЯТЕЛ-ТРУЖЕНИК
Слетелись птицы со всей тайги и стали ругать дятла. Кукушка пуще всех сердится:
— Покою от тебя нет, дятел, — стучишь, стучишь!
— Голова болит от твоего стука, — жалуется кедровка.
— Бездельники, у вас готовая еда: мухи, комары, козявки, ягоды, древесные почки, орехи. А мне надо дерево долбить, жуков под корою выискивать. Всех вас спасаю, неблагодарные, — с утра до ночи тружусь!
Засвистели, защебетали, затрещали сердито птицы:
— Как! Ты нас спасаешь?
— Смотрите, какой хвастун!
— Давайте его заклюем!
Птичий гам прервал глухарь — птица в тайге важная, слов на ветер не бросает. Топнул он ногой:
— Зря шумите, дятел сказал правду! Он оберегает деревья от жадных жуков-короедов. Без него источили бы они все деревья, опустошили бы тайгу. А как нам жить без тайги?.. Крикуны!
Кукушка, сидя на высокой сосне, первая залилась на всю тайгу:
— Ку-ку, дятел, ку-ку, милый!
За ней кедровка:
— Хвалю, приятель. Давай — стучи, стучи.
— Тук-тук — хороший звук! — громко крикнул лесной голубь.
Птицы окружили дятла, нарушителя лесной тишины, и запели хором.
Спустилось солнце за темную гору, поднялись птицы в золотое небо, разлетелись по всей тайге, но долго слышалась их радостная песня.
Они славили труженика.
ГЛУХАРЬ И ТЕТЕРЕВ
Глухарь жил всегда вместе с нами. Места и пищи ему в тайге хватает. Морозов он не боится. Спит в снегу. А спать в снегу глухарю тепло, как человеку в хорошем чуме.
Весной с теплой стороны в тайгу прилетело много разных птиц. С ними прилетел и тетерев. В тайге тетерев встретился с глухарем. Подружились. Прожили лето. Осенью тетерев собрался лететь назад в теплый край. Глухарь сказал ему:
— Ты живешь далеко. Лететь тебе придется долго. Не мучайся. Не натирай мозолей под крыльями. Оставайся здесь. Будем жить в тайге.
— Нет, не останусь я жить в тайге. Боюсь я холодов. Зимой я здесь замерзну и умру с голоду. Зимой тут нечего есть. Полечу я в теплые края.
Глухарь отвечает:
— Когда наступят холода, я научу тебя зарываться в снег. В снегу спать тепло. Я сплю и не мерзну. С голоду ты тоже не пропадешь. Пищи нам хватит. Зимой мы будем есть хвою и почки деревьев. Весной, как снег начнет таять, много старой брусники и толокнянки. Оставайся. Живи здесь. Веселее нам будет зимою вдвоем. Жить будем дружно.
Тетерев поверил глухарю и согласился остаться в тайге на зимовку.
Выпал снег. Наступили большие морозы. Тетерев начал мерзнуть.
— Я пропаду здесь от холода, — сказал он глухарю. — Оставайся ты в тайге один. Я полечу.
— Нет, я тебя не отпущу!.. Будем жить вместе — зиму зимовать, пищу добывать.
Глухарь вцепился лапами тетереву в хвост и так крепко держал, что у тетерева завернулись в стороны перья хвоста.
Тетерев не мог вырваться. Он остался в тайге, но так плакал о своей земле, что от слез у него покраснели брови. Посмотри на его брови — они и теперь красные.
Вот так это было.
СОРОКА-ВОРОВКА
Солнце было закрыто осенними черными тучами, дул холодный ветер. Перелетные птицы собирались улетать в теплые края. У березовой чащи паслась стая гусей. Около них мелькало что-то пегое. Это сорока кружилась от зависти. «Красивые перья у гусей», — думала она. Подлетела к одной спящей гусыне, выдернула у нее перо и спрятала в своем гнезде.
Проснулась гусыня, заплакала и сообщила своему вожаку о пропаже пера.
Собрал вожак всех гусей и грозно спросил:
— Кто украл красивейшее перо у нашей матери гусыни?
Все молчали.
Выскочила вперед сорока и, подпрыгивая, застрекотала:
— Говорите, признавайтесь, воры!
В это время из чащи вышел человек, он что-то искал. Гусь-вожак подошел к человеку и спросил:
— Что вы потеряли?
— Кто-то украл мою серебряную чашку.
Гуси возмущенно зашумели, загоготали.
— Мы честные птицы, — сказал гусь-вожак. — Не верите — обыщите наши гнезда.
А сорока стрекотала:
— Я никого к себе не пущу. Я не виновата даже на мизинчик.
Ничего не найдя в гусиных гнездах, человек пошел к сороке. А сорока, вертя хвостом, подпрыгивала вокруг да около, смеялась и тараторила:
— Человек, а человек! Посмотри на меня, как пышен мой хвост, как хорошо я пляшу!..
Человек, шагая вперед, твердил одно:
— Покажи, сорока, твое гнездо!
Тогда сорока вытащила откуда-то красивое перо и стала играть им. Перо переливалось на солнце волшебной радугой.
— Посмотри, человек, что за перышко! — стрекотала сорока. — Подарю его тебе, бери!
Человек взял перо, вернулся к гусям и спросил:
— Чье это перо?
— Мое! — радостно воскликнула мать гусыня.
— Сорока — воровка! — сказал человек.
Гуси сердито загоготали и полетели к сорочьему гнезду. Там они нашли серебряную чашку человека и вернули ее хозяину.
Затем гусь-вожак поднялся на высокий бугор и сказал:
— Сорока — воровка! Ничего ей не доверять, не дружить с ней!
Вся гусиная стая согласилась со своим гусем-вожаком.
А сорока с тех пор живет одиноко, и никто ее не любит.
КАК ПЕРЕВЕЛИСЬ БАРСЫ В СИБИРИ
Давным-давно жил да был старый-престарый старичок, и был у него такой же старый конь Савраска, по прозванью Губошлеп.
Очень любил старик своего Савраску и вот однажды купил ему новые хорошие подковы.
Обрадовался Савраска; глядит не наглядится на свой наряд, не утерпел и побежал показать себя соседям.
Идет и губами шлепает, а все, кто ни встретится, остановятся и говорят:
— Ба! У Савраски сегодня обновка! И какой же он красивый стал, или это другой Савраска?
— Нет, это я, Савраска-губошлеп, — гордо говорил Савраска и шел дальше.
Шел, шел, и вдруг навстречу ему барс полосатый, звериный царь.
Обмер от страху Савраска, головой трясет и губами шлепает, так что брызги летят, но видит, что барс полосатый стоит и ничего ему худого не делает, расхрабрился Савраска и спрашивает:
— Кто ты такой?
— Я барс полосатый, звериный царь, — а ты кто?
— Я Савраска-губошлеп, над всеми скотами начальник!
Испугался барс полосатый, что у него противник есть, и говорит:
— Нехорошо быть зверям с двумя начальниками, давай силы пробовать: кто победит, тот и начальником будет.
— Ты хорошо придумал, — говорит Савраска-губошлеп, — давай силы пробовать!
— А как мы будем пробовать? — спросил барс полосатый.
— Вот лежат камни, — говорит Савраска-губошлеп, — кто из них искры ногой вышибет, тот и сильнее. Начинай!
Начал барс полосатый лапой камни расшибать, — ничего не выходит. Бил, бил — лапы в кровь исцарапал, а искры нет как нет.
— Эх ты! — говорит Савраска-губошлеп. — Далеко тебе со мной тягаться! — да как двинет обеими задними ногами, — искры так дождем и посыпались.