Тут Коля вошел в положение:
— Давай я сделаю.
Он полез посмотреть, какие сменные шестерни стоят в гитаре станка.
— Для дюймовой резьбы нужны другие, — сказал он Трофимычу. — Дай, я поменяю.
— У меня их нет, — с облегчением ответил Трофимыч.
Коля скривился и сказал.
— Ладно, попробую так.
Трофимыч снял амбарный замок со своего железного шкафа, где хранился инструмент. Коля выбрал два резца, поморщился, переточил. Чтобы придать заготовке нужную форму, ему потребовалось секунд двадцать. Загребельный только хлопал глазами. Потом Коля положил перед собою на суппорт оригинал, включил минимальные обороты шпинделя и повел резец ручной подачей. Первый раз был пробный — он не прикасался резцом к детали, на втором проходе резец оставил на поверхности детали тонкую спиральную риску. Третьим проходом он нарезал резьбу на всю глубину. На все ушло не больше минуты. Губицкий схватил еще теплую деталь и побежал в стендовый зал. Он вернулся через пять минут и сказал.
— Нормально завернулась. Давление держит.
Губицкий проработал 10 лет конструктором на МАЗе. Он видел всякое. Такое он увидел в первый раз. А с Трофимычем произошло что-то странное. Он не переставал улыбаться, попрощался с Колей за руку. Когда через неделю Коля вместе с напарником, мужиком лет сорока, токарем 7 разряда, пришли к нему в мастерскую, он их встретил как родных и все время стоял рядом, глядя, как они работают.
Как я изучал польский язык
В Белорусский политехнический институт я попал сразу же после школы в 1958 году. Сижу как-то на лекции по истории КПСС. Тоска смертная. Смотрю, сосед мой Володя Гауль положил перед собой книжечку карманного формата и увлеченно ее читает. Это был английский детектив на польском языке. Володя — поляк из Западной Белоруссии. С детективами в то время было слабо. На русский язык их не переводили, а тут на тебе — Alistair McLean. Стало мне завидно, и я его попросил научить меня, как читать сочетания букв в польском языке. Он написал в моей записной книжке, как читать буквы, их сочетания, что означают подстрочные и надстрочные знаки. В тот же день я зашел в букинистический магазин, что находился рядом с нашим институтом, возле кафе "Бульбяная". Там я купил сразу несколько книг, пришел домой и стал читать. Магазин "Книги стран народной демократии" находился по той же стороне бывшего Ленинского проспекта рядом со школой милиции. Многие покупали книги там, читали, а потом сдавали в букинистический.
Никакого словаря у меня не было. Оказалось, что если правильно прочесть слово, то очень часто его можно понять. Тут мне помогло то, что я хорошо знал белорусский, а в польском и белорусском много общих слов. Непонятые слова я угадывал по контексту. По мере чтения оказалось, что непонятных слов становится все меньше. Через пару месяцев я уже довольно бегло читал. В дополнение к книгам я стал слушать Варшаву по радио. В Минске она прекрасно принималась на длинных волнах. В особо сложных случаях я обращался за разъяснениями к Володе. Я был не единственным. Еще несколько человек в нашей группе начали читать по-польски. Мы обменивались книгами. В итоге я прочел лучшие американские, английские и польские детективы.
Кроме книг, в Минске свободно продавались польские газеты и журналы. Было очень интересно читaть объявления. Kак будто прикоснулся к другой жизни. В советских газетах в то время частных объявлений не публиковали Одно из них я навсегда запомнил. Оно кратко, информативно и элегантно.
Kulturalny pan szuka мieszkania.
(Интеллигентный мужчина ищет квартиру).
Много лет спустя я поехал с женой и двумя малолетними дочками в Крым. По обыкновению я взял с собой несколько книг на польском языке. Помню, что там была книга Гелены Секулы, очень смешная. Чтобы жена не чувствовала себя обездоленной, наблюдая, как я катаюсь от смеха, я пару часов в день, как раз когда дети спали после обеда, переводил ей. Как-то я напомнил ей об этом и она сказала, что не могла дождаться, когда же, наконец, можно будет уложить девчонок спать и начать прослушивание новой главы.
Пишу по-польски с трудом и с ошибками. Говорю, часто сбиваясь на белорусский, но меня, как правило, понимают. Ключевая фраза: "Jestem jak pies, wszystko rozumiem, ale nic nie mogę powiedzieć".
Клип из 1984 года
Из стенного шкафа в прихожей выпорхнула моль. Серый полосатый Васька подпрыгнул, сбил ее лапой и прижал к полу. Потом лапу убрал. Моль поднялась и полетела зигзагами вверх. Багира щелкнула зубами и промахнулась. Люба в акробатическом прыжке прихлопнула злодейку возле самого потолка. Оглянулась на зверей и презрительно процедила: "Дармоеды!" Багира смущенно завиляла хвостом. Кот отвернулся. Второклассницы Лена и Таня с гордостью и восторгом смотрели на маму.
Примак
«Прымацкі хлеб сабацкі» — белорусская
пословица.
Минск. 70-е годы прошлого века.
Николай был аспирантом на машиностроительном факультете БПИ. До аспирантуры он работал конструктором на заводе автоматических линий. Его жена была учительницей в школе, дочери было 2 года.
Проблема состояла в том, что он жил в квартире тёщи, в примах. Тёща — пенсионерка, в разводе, в прошлом доцент иняза. Зятя она люто ненавидела. Она была убеждена, что ее дочь могла бы найти мужа получше.
Уйти на частную квартиру они не могли по двум причинам. Во-первых, они недостаточно зарабатывали, чтобы платить ежемесячно еще как минимум рублей 80. Во-вторых, тёща часто болела, ей нужна была постоянная помощь, и дочь не могла её оставить одну.
В доме шла холодная война. Тёща, общаясь по телефону с подругами в присутствии зятя, называла его "наш мирный герцог". Подруги ее хорошо знали английский.
— Мирный герцог! Ха-ха-ха! Peace duke! Ха-ха-ха!
А Николай обычно хладнокровно отвечал:
— А вы, уважаемая мадам, что бы вы не говорили, идите в сраку.
Николай защитил кандидатскую. Его зарплата удвоилась. И после этого тёща утихла. Она по-прежнему злобно смотрела на зятя, но поток оскорблений прекратился. Через год она умерла.
Руда
Вячеслав Алексеевич Дзюнь окончил БПИ году в 60-м. По распределению был направлен в Магадан, где работал главным инженером большой автобазы. Через три года вернулся в Минск..
В 1967 году я с моторного завода перешел работать с Проблемную лабораторию автомобилей БПИ. Там я с ним и познакомился. Дзюнь был инженером, одинаково хорошо работавшим головой и руками. Все, что он делал, делал хорошо. Внешне отличался особой элегантностью, изысканными манерами, носил усы и вполне мог сыграть в кино роль дореволюционного гвардейского офицера.
Вячеслав Алексеевич был великолепным рассказчиком. Запомнились его рассказы о встречах в Магадане с замечательным певцом Вадимом Козиным. Козин устраивал у себя на квартире "домашники", куда мог прийти каждый желающий.
Дзюнь часто ездил в командировки на испытания новых автомобилей. Из командировок он привозил удивительные истории. Эту историю он привез из Кривого Рога году в 72-м.
Железная руда с Криворожского месторождения шла на экспорт в разные страны, в том числе и в Японию. Руду грузили на баржи, которые спускались по Днепру. В одном из черноморских портов руду перегружали на японский рудовоз. Японцы покупали руду необогащенную, только с одного и того же карьера. Однажды, в связи с реконструкцией, им отгрузили руду с соседнего карьера. Японцы устроили скандал. Они мотивировали свои требования тем, что другой сорт руды требовал изменения технологии. Обогащенную руду они тоже брать не хотели. Дайте только с этого карьера, и точка.
Тогда решили сделать подробный химический анализ состава руд из двух соседних карьеров и выяснили, что первая содержит золото и редкоземельные элементы, которые при обогащении уходят в хвосты. И того и другого в руде немного. В СССР не было технологий, которые позволили бы выделять эти металлы, но было известно, что японцы ведут комплексную переработку руды и извлекают из нее все полезные составляющие.
О результатах исследования доложили в Москву и попросили указаний о дальнейших действиях. Начальник главка сказал буквально так:
— Ах, суки! Они из нашей железной руды на халяву еще и золото получают. Отгрузку с этого карьера прекратить!
Через некоторое время японцы контракт разорвали. Железную руду можно купить и поближе.
Подписка
Вспомнилась история из 60-х годов прошлого века. Я работал в Проблемной лаборатории автомобилей БПИ. В то время ежегодно проводилась общественная кампания по подписке на газеты и журналы. Помню, я выписывал тогда "Известия", "Литературную газету", "Новый мир", "Науку и жизнь" и белорусский журнал "Бярозка".
Наша сотрудница Валентина Михайловна на общественных началах оформляла подписку, принимала деньги наличными. Сверху спускался план по подписке, если не набиралась определенная сумма, не давали дефицитных изданий, таких как "Новый мир", "Наука и жизнь" и некоторые другие. Подписываться, можно было не только на советскую прессу, но и на газеты и журналы стран народной демократии. Некоторые выписывали, например, польские журналы "Szpilki", "Przekrój ".
В трудовом коллективе всегда найдется как минимум один паталогически жадный человек. Когда народ скидывался на подарок кому-нибудь по радостному или печальному случаю, такие люди копейки не дадут. И у нас такой был. Звали его Иван Казимирович. Подписываться на периодическую печать он демонстративно отказывался. Однажды у нас возникла мысль скинуться и подписать его на журнал без его ведома. В каталоге нашли монгольский журнал "Социалист худо аж ахуй" . В монгольском языке тогда использовали кириллицу. Перевод названия "Социалистическое сельское хозяйство".
Получив первый номер журнала Иван Казимирович сильно удивился, узнал на почте, что он на этот журнал подписан. Принес первый номер на работу, всем показывал и выяснял, кто его на этот журнал подписал. Но все молчали.