– Коллекцию картин Ренуара небось, а богатенькая дамочка?
– Ну-ну! Чур поедем ко мне, но не прямо сейчас, ладно?
– Согласен!
– Я даже не спросила тебя, женатик ли ты?
– Я разведен.
– А дети?
– Детей нет.
– Как повезло мне!
– А ты уверена, что я буду способен любить, если продолжу напиваться?
– О, поверь мне, сегодня я тебя как губку выжму. К тому же у меня есть небольшой пунктик, я не могу когда трезвая, правда не могу.
– Ты такая совестливая?
– Чего!? Нет, просто привычка. Иначе я несколько напряжена и все как-то странно происходит, знаете ли. Под грузом томных мыслей что ли. Не знаю, как это точнее выразить. Ты же не хочешь, чтобы я распласталась по кровати и звучно зевая, предложила возлюбить меня.
– Да уж, пожалуй. Ты очень красивая, и на редкость умная девушка. До сих пор не пойму, как так оказалось, что ты со мной?
– А ты. А ты…, странный ты. Не могу тебя понять. Думаешь о чем-то постоянно, витаешь где-то в дали.
– Ты как всегда права. В последнее время со мной такое часто. Ты уж прости.
– Что-то произошло?
– Ты не перестаешь меня удивлять! Да забудь, ерунда. Я как всегда в своем репертуаре. Вечно вляпываюсь в истории.
– Расскажешь?
– Нет.
– Что, все так плохо? Ну давай!
– Давай лучше выпьем.
***
Неожиданно заявились мои друзья по мотоциклетному клубу, а следовательно, это мои лучшие друзья. Моя вечная троица. Они подошли к нам и я представил их Тефии, а затем Тефию представил им. Они не стали докучать нам и заняли столик по соседству, а мы продолжили свою болтовню.
Час спустя, я предложил бросить бар, поскольку чувствовал, что достиг своего предела и отправился отлить, заодно стрельнув сигарету у своих друзей. Очевидно, это была ошибка. Я почти не курил, но когда выпью, то частенько вспоминал еще одну свою пагубную привычку. Вот и в этот раз я дымил как паровоз. Хоть я и без того был вдрызг пьян, но сейчас меня будто молотом приложило. До времени затаившийся алкоголь ударил мне в голову, будто из-за угла. Вернулся я за столик почти на четвереньках, в глаза все плыло и качалось на волнах. Следующий эпизод могу описать только со слов своих друзей.
Тефия наконец поняла свой промах и под руку потянула меня из бара к себе домой. Я же что-то мямлил, делал ей пьяные комплименты и пытался целовать ей руки. Жалкое конечно было зрелище. Она же была вполне бодрячком, хочу похвалить. Но мои друзья меня с ней не оставили. Просто отодвинули ее как шкаф, отчего даже разгорелся небольшой скандальчик. Мое же тело, подхватили и отнесли в свой пикап.
– Мы знать тебя не знает, и потому забираем его с собой. Все! До-свидания! Довезем сами, – вот чем и кончился разговор.
Она пыталась возражать, затем, вздернула носик и ушла прочь.
***
Проснувшись утром, с дичайшим похмельем, я ничего не мог вспомнить, как не пытался. Ни друзей, ни хуже того, момент расставания. Но поскольку, за отведенный мне век, уже успел изучить себя вдоль и поперек, то решил позвонить и извиниться перед Тефией. Странно, но это удалось сделать только ближе к вечеру, прежде услышав много лестных отзывов от своих друзей.
– Я спала, – ответила она. – Прости, что не отвечала.
– И ты меня прости, что все так получилось. Я правда не умею пить. Таким идиотом становлюсь, мама не горюй!
– Не бери в голову, – это моя вина. В следующий раз я тебе приготовлю детскую смесь, чтобы быть со мной наравне.
– Значит будет следующий раз?
– Ну, а как ты думаешь? Надо же познакомить тебя с моими девочками…
Глава 6
Мы встретились с ней в кино, возле билетной кассы. Я взял для нас попкорн с колой и мы, в конце концов, проболтали весь фильм. На экране кто-то куда-то вечно спешил, с выпученными от страха глаза, а нас забавляло смотреть на это. Просидели, с полным ртом воздушной кукурузы и предсказывали что сейчас наверное будет. Общий взрыв хохота и попкорн выстреливал изо рта. Слава богу, зрителей было мало и мы никому не помешали.
После кино мы сходили в барбекю и я был счастлив узнать, что она тоже любит жареное на огне мясо. Она ела ни как тщедушная леди, по зернышку да по маковой росинке, а как настоящий… Ну не знаю как это назвать, в общем, я был впечатлен ею и даже поблагодарил за столь редкое компанейское качество.
Я предложил поехать ко мне, а она категорически отказалась. Я было думал ну все, где-то я, слабо сказать, облажался, но она улыбнулась и предложила направиться к ней. Ее пес пол дня находился взаперти и она не хотела утруждать его стряпней шоколадного пудинга, перед входной дверью.
Ее домом оказалась повидавшая многое в этой жизни халупа, дешевая и я бы добавил низкая, приземистая что ли. Я поначалу, даже удивился ее выбору. Внутри также все скромно, и ко всему прочему удовольствию атмосферу дополнял удушливый запах псины. Тефия снимала ее где-то половину года, как уехала с прежнего места, после истории со своим парнем. Искать что-то времени не было, потому взяла первое что попалось на глаза.
Огромная ожиревшая фабрика слюней породы английский мастифф выползла радостно нас встречать на входе. Этакий теленок весом за двести фунтов, в конец оборзевший не зная горя, и привыкший жить исключительно по своим правилам. Кличка, всему этому чуду, была Плутон.
Как я сразу понял, на воспитание собаки было потрачено максимум любви и минимум усилий. Отчего, разумеется, она превратилась в неуправляемое самобытное существо, подчинить которую, и то лишь по месту, возможно только продолжительным уговорам и многочисленными лакомствами. Из всех собачьих команд он знал только «Кушать», но если ему что-то взбредет, то увы, нет такой команды, чтобы остановить его.
Пес меня однозначно невзлюбил. Сразу, с порога, а может и раньше, как только услышал нас на крыльце. Знакомство началось с того, что он меня тщательно обнюхал, размазал по одежде свои сопли и несколько раз пытался ухватить за руку, будто предлагал помериться силами. Трижды запрыгивал на меня передними лапами, отчего поцарапал руки своими когтями,
Не скажу, что я боялся собаки, но пребывал в неподдельном шоке, наблюдая непрерывный водопад густых слюней, свисающих из ее пасти до самого пола. Иногда этот бесполезный хомяк-переросток резко мотал головой и тогда, спасайся люди добрые кто как может.
– Извини, голодный он, – призналась Тефия.
В общем, я до омерзения терпеть не могу собачьи слюни, сопли вперемежку с остатками еды, а тем более на своей одежде. А эта «божья тварь» нещадно поливала меня ими, будто душевая лейка. Видеть на своей промежности тошнотворные ошметки желеобразного студня, прямиком из собачьих желез, удовольствия, я вам скажу, присквернейшее.
Наигравшись со мной вдоволь, псина, вроде бы, отвалила. На самом деле, она бы сразу отвалила, получив хорошего пинка, но сами знаете, я не мог при ней, на глаза у Тефии. Мне только и оставалось, что вытереть одежду и попросить проводить до умывальника.
Мы сели за стол, я нарезал пирог и положил по кусочку себе и ей. Мы болтали, пили кофе и я почти забыл о кипевшем возмущении внутри. Тефия рассказала немного как здесь поселилась и про свою учебу в университете. Я же передал какие-то свои впечатления из прошлого.
И опять этот пес! Притащился как хромая телега и размашисто проехался по ее блюдцу языком, ловко утянув в пасть остатки пирога. Посмотрев на мою порцию, а затем на меня, недовольно отвернул морду и свалил, как ни в чем не бывало. Такую наглость, искренне признаться, я за всю свою жизнь не видывал. Представляя, как в этом доме слюнявый собачий язык обработал всю посуду, я потерял остатки аппетита. Слава богу, хоть из кружки не пожелал утолить жажду. Тогда я не знаю, что бы со мной было.
***
После кофе мы минут пять пытались стащить «хозяина дома» с дивана, чтобы я мог наконец в нем развалиться и то, предусмотрительно накинув покрывало. Тефия исчезла на несколько минут, а вы догадайтесь зачем. Подбросив псине еду, она схватила меня за руку и потянула в спальню и только там я, наконец, сжал в ее в объятьях.
Черт! Какая же она офигительная в нижнем белье. И вот мы целовались, мы катались по постели и предвкушали новые открытия, пока я не почувствовал, что чей-то здесь лишний вес проминает матрац до самого пола. Гребаный пес учуял запах любви и в наглую, решил присоединиться.
– Твою-то мать, как ты меня бесишь, – разозлился я и ногой жестко спихнул псину прочь. Но та не унималась и запрыгнула вновь на высокую кровать. Я опять ее спихнул, не отрываясь от своей подружки, но это подлое отродье, недолго думая, крепко цапнуло меня за голень. Пасть у нее, скажу я вам, немаленькая. И не меньшей удачей для меня было то, что схватила она меня не зацепив клыками. Конечно же, без боли не обошлось, к тому же отпечатки зубов остались. Но превыше всего остального, раздражало чувство безнаказанности существа низшего класса. Да, именно так, слово в слово.
– Ах ты шкура драная, – вспылил я и стал подниматься с кровати чтобы показать свое место обидчику. Мои кулаки были тверды как камень и готовы щедро раздать угощения. Но не тут-то было. Тефия перегородила мне путь и просила уйти в ванную, где обещала ко мне присоединиться. Очевидно, пса здесь берегли даже ценой собственной жизни. В разы усерднее, чем пчелы стерегут свой мед.
Так и было сделано. Наконец-то мы одни заперты в ванной комнате, целуемся и даем волю своим похотливым ручонкам, пока дверь не принялась сотрясаться от дикого грохота. Чертов пес, видимо, и сам как следует возбудился, прыгал на нее, «копал» ее лапами, и дергал зубами дверную ручку. Шаткая дверь под ожиревшим теленком ходила ходуном и с нее отваливались декоративные элементы. Потом вообще затрещали дверные наличники. Пес подцепил их клыками и вполне успешно отрывал.
Я же со своей стороны двинул ногой по двери, когда тварина пыталась подсунуть под нее нос. После, пес исчез на пару минут и затем как давай облаивать нас. Гребаное гавканье не прекращалось, сбивало с ритма, убивало настрой, а во мне росла злоба. Нет, я ошибся. Я был чертовски взбешен. Признаться, продолжать в таких условиях я не мог и мой вечно молчаливый «друг» за меня говорил о том же самом. Потому я бросил все и сказал своей подруге что ухожу. Раскалили! Что-то еще нудил вроде, но просто не помню что.