Я медленно повернул голову, но ничего рассмотреть не удалось. Зато услышал звук приближавшихся шагов, затишье и предо мной выпрыгнуло тело в прозрачной дождевой накидке, защитной маске и перчатках. Все бы ничего, я уже успел попрощаться со своей жизнью, когда услышал шум за спиной, но такое увидеть я ни как не ожидал!
– Тадам! – громко сказало существо, похожее на инопланетянина. Да черт возьми, почему похожее? Это и был чертов инопланетянин, каких мы видим на постерах и футболках. Мелкий, тощий и серый. Два огромных глаза на раздутой голове и маленький разрез рта, словно это приемник для монет. Окровавленные резиновые перчатки были натянуты поверх дождевика и по пустому резиновому пальцу с каждой стороны болталось в воздухе, сами по себе.
В одной руке у него был медицинский зажим, а в другой, маленький металлический предмет, который я не сразу распознал. Сказать, что я пребывал в шоке или ужасе от увиденного, будет неверно. Мне будто мозг вынули и я пялился на это явление пустыми глазами, а в вакууме моей головы не было ни одной подходящей идеи.
– Ну что, пришел в сознание, дружище! – спросил пришелец голосом Жида. – Прошу прощение, это я тебя привязал к стулу. Кто тебя знает, как бы ты среагировал, – продолжил он, затем приблизился и посветил мне фонариком сначала в один глаз, а затем в другой. – Нормально, жить будешь! Ты только подожди меня немного, я тут чуть-чуть занят с пациентом, сейчас зажимы посажу и вернусь.
– Ты… ты…. Жид!? – спросил я, искренне ужасаясь своим догадкам.
– Воплоти! Как я тебе в таком виде? – спросил он и обернулся вокруг оси. – Кстати, именно так я и выгляжу на самом деле. Ну да, я, как у вас тут принято говорить, до мозга костей пришелец. Прежде ты меня всегда видел в облаке ауры, – это штука такая, камуфляж. Адренохром, знаешь ли, иногда тяжело добывается, вот я всем своим видом и помогаю пациенту его вырабатывать. Я не мог не отметить, когда я в своем естественном виде, он более концентрированный получается. К тому же нужно провести несколько опытов из разряда экспериментальной медицины, а своими пальцами работать гораздо удобнее.
– Адренохром!? – промямлил я, все еще не в силах собраться с мыслями и оторвать от него взгляда.
– Да, штука весьма ценная на нашей планете. Сам уж разузнаешь для чего он. А сейчас, подожди. Мне нужно все-таки отвлечься, пока образец еще рабочий, – сказал он и скрылся за моей спиной.
– Значит это ты…мм…
– Кромсал тех девушек? Да, все верно. Я и есть тот потрошитель, который будоражит городишко все последние месяцы. Для моего дела живчики подходят как ни что другое, а на работе одни только трупы. А тебе что, жалко их? Помнится, ты и себе не очень-то был рад. Искал что-то вечно, обещания давал, а тут сокрушаешься по незнакомым людям. Не пойму логику вашего вида.
– Тут другое. Они же живые, у них родители!
– Живые говоришь!? Ну тогда у меня есть для тебя подарочек, – ответил Жид с небольшим разочарованием в голосе. – Подожди пару минут, – просил он, и я услышал сдавленный стон жертвы за спиной и частый стук его ног о стремянку. – Тише пациент, тише, – и будто следуя его уговорам, наступила тишина.
– О, да Фил, ты молчун, когда испытываешь шок. Похвально. Я же когда занят, становлюсь болтливым, и совсем не могу контролировать себя. Все болтаю и болтаю. Ну что же, вот и готово.
Жид, а вернее то, что скрывалось под его обликом подошло ко мне сзади и почти прижалось к моему стулу, а мне только и оставалось гадать, какую подножку на сей раз подставит моя жизнь.
– А вот это, неразумный человек, что? – спросил он и через мою голову перебросил поднос на котором как обезглавленная рыба билось еще живое человеческое сердце. – Видишь!? Работает себе, как ни в чем не бывало. Хозяин богу душу отдал, а оно, ретивое, будто знать его не хочет. Если пожелаешь, я могу приложить его к твоему уху и, возможно, ты услышишь, как схлопываются его клапаны…
– Убери, убери это! – взорвался я. – Зачем, черт возьми!
– Спокойно! – прервал меня Жид. – Услуга за услугу. Ты мне помог, а я тебе показал, что ты мечтал увидеть.
– Я не хотел, чтобы кто-то умирал.
– А разве кто-то может умереть в твоем квантовом мире?
– Мне плевать! Я не хочу жертв, – выпалил я, все еще не отрывая взгляда от затухающего сердца.
– Ну ладно, воля твоя. Думал, ты обрадуешься разгадке своей тайны. Наша разновидность жизни склонна свято чтить некоторые правила, в отличие от людей. Если мне помогают, то я обязан помочь в ответ.
Кстати, наша цивилизация, благодаря логике и такому проявлению честолюбия, в разы быстрее достигла совершенства, чем ваша. Я, честно признаться, вообще удивлен, как вам удалось с деревьев-то слезть. Вечные ужимки, недоговорки, интриги, лизание задниц и встреча по одежонке. Одно неверное слово, одно лишнее движение и ты изгой, а твоя работа никому не нужна. Жуть просто!
Со стороны все это понять нелегко, тем более, когда у тебя стоит конкретная задача, важная работа. Потому, я искренне благодарен тебе, что делился со мной наукой. Уверен, в будущем нас ждет успех.
– Я не хотел, я не знал…
– Не кори себя! Кстати, хочешь открою секрет? Я ни один здесь такой? Ты и представить себе не можешь, сколько нас среди вас и почти все отчаянные неудачники. И знаешь, в чем причина? Этот пресловутый барьер, это чувство превосходства всезнающего высшего существа, над низшими формами жизни, и упорное нежелание вступать на ступень ниже. Гордыня, мать ее, и упрямство.
Чтобы стать человеком, быть похожим на него, нужно многому плохому, неприятному научиться. И чем ты хуже, изворотливее наглее и подлее, тем человечнее выглядишь. По отношению друг к другу мы совершенно лишены этого, презираем это. В том-то и трудность. Да что говорить, вся наша вселенная превратилась бы в один безграничный огненный шар, рассуждай мы как люди.
– Чье это было…?
– Нашего старого друга. Пока ты пребывал в отключке, мы с ним здорово разоткровенничались. Он обещал меня познакомить со своей сестрой. Эй тело, как говоришь твою сестру зовут? – и Жид с диким скрипом ножек стула об пол, развернул меня лицом к своему операционному столу.
Передо мной в наручниках, по рукам и ногам, пристегнутым к ножкам железного верстака лежал Людоед, абсолютно, голый, а куски его одежды оказались разбросанными по полу. Мощный прожектор освещал тело. Я не сразу заметил, но кроме наручников, он весь был перемотан проволокой, видимо, чтобы обездвижить его. Что странно, при всем при этом его ноги оставались в борцовках.
Но самое отвратительное, что я увидел, была его грудная клетка, или то, что от нее осталось. Куски реберных стенок словно распахнутые ворота торчали из грудины, широко раскрывая нутро. Оттуда же выглядывали медицинские инструменты, тянулись провода приборов и трубки. Рядом я заметил несколько полных пакета для сбора донорской крови. Сейчас Людоед представлял собой столь же неодушевленный предмет, как и верстак, на котором он прохлаждался.
Признаться честно, меня нисколько не обрадовало увиденное. Чего греха таить, того же я ждал и для себя. Неужели я буду жив, когда он будет вынимать мои органы. Слева от стремянки я увидел еще два вялых тела, видимо друзья Людоеда. Они были вполне себе живыми, их ноги подрагивали, но, очевидно, они пребывали в наркозном сне.
Справа точно труп. Пустая чаша черепушки несчастного, была направлена в мою сторону и рядом его черепная крышка с волосами, как какой-то колпачок от фломастера. Жид, видимо, уловил мой взгляд и внес свои пояснения.
– Представляешь, я тому образцу ботинки снял, и просто чуть не сдох от вони. Он похоже хотел удушить меня запахом своих ног. Пришлось обувь вернуть на место. Я, пожалуй, впервые в жизни ухаживал за здоровенным мужиком.
– Что ты намерен со мной делать? – задал я свой самый мучительный вопрос.
– Отпущу, разумеется. Но чуть позже, хорошо. Как я говорил, ты был достаточно полезен, и потому, я не смогу себе простить, если что-то с тобой случиться. У тебя есть еще вопросы?
– Как ты нашел меня?
– Наши технологии. Долго рассказывать, да ты и не поймешь. В общем, как только я до тебя не дозвонился, то бросил все дела пошел по твоему следу. Добравшись до места, бродил два часа кругами, изобретая, как тебя выудить из их лап. Пришлось в лабораторию вернуться, за инструментом.
Все просто. Я заткнул вентиляционные трубы на крыше, пустил газ и вуаля. Кстати, Годзилла тоже на моем счету. Жирный черт. Терпеть не могу таких препарировать. Те шалости, что он себе позволял, извини, но я никак не мог простить.
– Сколько я уже здесь?
– С момента моего появления, где-то шесть часов уже. Токсин очень сильный. Связал отморозков, усадил тебя и даже парочку образцов, как видишь, успел испортить, пока ты был в отключке. Первого пациента я четыре часа обрабатывал. Он даже не сразу понял, что мы с ним в доктора играем. В общем, можешь не благодарить.
– А…, спасибо, я даже не знаю что и как это выразить…
– Да не надо. Тебя кстати я нашел подвешенным за руки. И да, тебя успели здорово поколотить. Признаться честно, я мог опоздать. Но прежде чем уйдешь отсюда, тебе следует умыться. Хорошо?
– Мм…, сделаю. А что с теми…? – и я махнул головой в сторону подчиненных Людоеда, ожидавших своего часа.
– Этих друзей ждет операция по трансплантации органов. Я тут подумал, что раз выпал такой шанс, стоит как следует повеселиться. Еще не знаю точно, что именно буду делать, но пару дней, надеюсь, займет.
– Как мне дальше поступить?
– Я отпущу тебя, но при одном условии Давай-ка ты свалишь из города, не прямо сейчас, а через месяц-два. За это время обязательно все уляжется и встанет на круги своя. К тебе приедут ребята из конторы и проведут допрос. Может быть и полиция подопрет. Эх, знаю вас людей, конечно все выложите, как есть. В общем, так и сделай. Единственное, я бы хотел обратить внимание на один момент. Если все еще хочешь жить, не вздумай упомянуть меня как инопланетянина. Лет десять хотя бы потерпи после того. Договорились?