шло к концу. Всхрапнул, завозился на земле шаман, открыл глаза - дурные и похмельные. С трудом сфокусировал взгляд на пленниках, искривил лицо в злобной усмешки. Будет на ком сорвать утреннюю злость. Поднялся, кряхтя, прошествовал мимо привязанных, стал пинками поднимать сектантов. Десять минут спустя, лагерь уже пробудился, и собирался начать кипеть жизнью, в тех пределах, конечно, что возможны с такого наркотического похмелья. Трое пленников по-прежнему молчали, похоже, что все слова в этой жизни у них были уже сказаны. Шаман походил по поляне, забрался в палатку, вернулся с мокрой рожей, но посвежевшим. Глянул на Вадима желтушечными глазами: -Ты! Будешь первым! Вадим не ответил. -Во славу солнца, - сказал шаман и отошел. Большинство сектантов уже проснулись и потихоньку рассаживались вокруг костра, (стоять мог мало кто из них). Принесли нарубленных еще накануне ветвей. Кинули в костер, взвив облако пепла и мельчайших кусочков Перевязина. По кругу сидящих прошли первые пакетики с дурманом, и в свете дня заблестели улыбки. Шаман тоже приложился и почувствовал себя лучше. Поискал и нашел бубен, закатившийся в травяные заросли. Стал меланхолично постукивать в тугую кожу. Восток заалел, а потом безумно красиво высветил легкие утренние облачка. Нежнорозовое там переходило в золотое, и мешалось с багряным. Птичьи стаи активно радовались жизни. А потом вдруг умолкли. Язычники уже сидели широким кругом, глаза их и до сели не бывшие особо ясными затуманились окончательно. Плеснули бензином в костер и его резкий запах в утренней свежести воспринимался почти как оскорбление. Шаман возвышался над Вадимом подобно памятнику. В одной руке он сжимал длинный хлыст из коровьей кожи: -Вставай! - сказал шаман величественно - вставай, а то... Зарублю!!! Вадим вытаращился на него, а потом понял, что шаман этого не говорил. Он и сам то непонимающе смотрел куда-то в сторону. А из леса к костру выплывало нечто странное. Бредовое видение в грязно белых одеждах, разложившийся костяк, блестящий глаз. Один. Поднялся и победоносно засверкал в свете дня серп. -Косец, - вымолвил попутчик, - он... выследил меня. -Ты! - сказал шаман и, подняв трясущийся палец, указал на белое чудовище, - ты! Ты! А монстр взмахнул серпом и из леса на поляну вылетел сонм визжащих и орущих порождений кошмара. Их дикие глаза горели, когти были готовы рвать живую плоть, а с игловидных клыков капала пена. Тут было десятки, если не сотни чудовищ, маленьких и больших, и не одно не походило тут на другое. Топорщились ядовитые иглы, рассекали воздух хитиновые жвалы и пластинчатые хвосты, мощные мускулы играли под блестящей чешуей. "Ты!" - было последним словом шамана, потому что в следующий момент вся эта орущая и источающая невыносимую вонь, свора рванулась вперед и накинулась на впавших в ступор язычников. Слитно ударили когти, единым движением сомкнулись десятки челюстей, в воздух брызгами разлетелась кровь. Секунду спустя на поляне воцарилась настоящая вакханалия смерти. Монстры кидались на язычников, настигали их и безжалостно рвали на части. Кто-то из людей пытался бежать, их догоняли и единым движением срывали головы с черепов. Луговые злаки поникли под лапами десятков и десятков лесных монстров, траву испятнала кровь, кровь брызгала на деревья, водопадом орошала эшафот. Вся поляна была моментом усеяна оторванными конечностями и частями тел, из которых еще хлестала под давлением кровь. В самом центре этой бойни неспешно шествовал ужас в белом и его серп разил без промаха. В пять минут все было кончено. Не выжил никто. Кроме трех до смерти перепуганных пленников у костра. Покончив с язычниками, твари обернулись к костру, и образовали круг, как только что бывшие живыми, люди. И не нападали. От слитной вони их дыхания прикованные чуть не теряли сознания. Попутчик смотрел на окруживших их монстров в диком ужасе, глаза его вытаращились, вот безвольно приоткрылся. Дядя Саша проснулся от шума бойни и теперь улыбался и тянул к монстрам руки. По рядам чудовищ прошел шум, они раздались, и пропустили к костру существо, которого Вадим принял сначала за обросшего мехом карлика. Но нет, яркие желтые глаза, мех, растущий из кожи, это был... -Чащобник!! - пронзительно крикнул попутчик, - Это ты! Ты уговорил косца! Вы решили спасти меня, чтобы я мог убить демона, да?! Меховое создание холодно смотрело на вопрошающего к нему человека. А затем сказало, как скрипнуло: -Нет. -Как нет... - осипшим голосом спросил путник, - как нет?! -Только человек мог достать оберег, - произнес древний карлик, - но использовать его может любой лесной. Поэтому мы его забираем. Вместе с тобой. -Предатель! - крикнул попутчик - Ты предатель!! Пре... Маленький монстр, взмахнул лапой, и с десяток тварей кинулись на беспомощно отмахивающегося руками попутчика. Он заполошно кричал, потом стал плакать и умолять, но твари были непреклонны - они пронесли его сквозь замершие в почетном карауле ряды чудовищ и сгинули в пробуждающихся лесных дебрях. -А ты запомни, - сказал чащобник Вадиму, - вот что бывает с теми, кто слишком глубоко сунул нос в наши дела. И никогда, слышишь, не было и не будет дружбы между незримым и человеком! Снова взмах лапы и стоявший рядом Косец поднял серп. Вадим зажмурился, но раздался лишь лязг металла, и он почувствовал, как цепи спали. Когда он рискнул открыть глаза лесные уже уходили. Слитными, ровными рядами, разве что в ногу не шагали. Дядя Саша, хлопал в ладоши и смеялся им вслед. Когда последние из воинства незримых исчезли под раскидистыми кронами, Вадим тяжело поднялся. Подал руку Кононову: -Вставай... Осмотрелся вокруг. Ему почему то казалось, что его не существует на самом деле. Просто стоит посреди поляны нетщательно выписанный литературный персонаж. Рассвет разгорался вовсю, скоро должно было взойти солнце, а он был тут, и живой, и костер не разгорится никогда. -Хочу, чтобы сказка не кончалась, - сказал Вадим, - хочу, чтоб сказка не кончалась. А потом он увидел. Увидел тот огромный незримый мир, о котором рассказывал ему попутчик. Увидел, как копошатся в траве крохотные луговые духи, как кружатся в воздухе цветастые крылатые феи, услышал, как шебаршатся о чем-то своем травяные создания, и как поют камни, как шипят незаженные духи костра. Мир вокруг жил. Буйно, яростно, очень ярко. Кругом было сотни незримых, и стоило лишь обратить куда ни будь взор, как видно было мельчайшие частицы незримой ранее жизни. Это было... сказочно! И прекрасно! Попутчик был не прав. Этой ночью закончилась не сказка, а реальная жизнь. А сказка - продолжалась. Вадим сунул руку в карман и достал оттуда талисман, посмотрел на затейливые узоры на кости. Сказал задумчиво: -Значит, демон-нянька? И взяв улыбающегося дядю Сашу за руку, он пошел сквозь весь этот сияющий мир к лесу, а дальше к шоссе. За его спиной вставало солнце. Ведь в сказках рассвет всегда означает счастливый конец. Но что он значит, если сказка еще продолжается?