Институт брака описан в древнегреческих мифах четко.[50] Мужчины-герои могут вести достаточно свободный образ жизни, иметь многочисленных любовниц и побочных детей. Однако многоженства практически не существовало. Законная жена у героя, как правило, была одна — обычно царица или царская дочь, нередко принесшая ему престол. Наложницы же были из рабынь — военной добычей, жертвой набега или воровства. Если у героя было несколько детей от различных женщин, в описании его потомства обязательно подчеркивалось, кто из них законный (если же у человека были только внебрачные дети, это становилось не так важно).
Женская ревность упоминается достаточно часто, но в этих историях помимо оскорбленной любви заметен и другой фактор — угроза потери супругой царской власти, которую она утрачивала в случае «развода». Тема устранения соперницы становится актуальной, если та — реальная претендентка на престол, не пленница-рабыня, а благородная царская дочь, с которой герой может заключить законный брак.
Помимо убийства соперницы (или ее детей, если они успели появиться) в легендах распространен мотив физического увечья супруга. Причиной этому — не просто мстительность. Дело в том, что слепой или кастрированный мужчина не мог занимать место верховного жреца (которым обычно являлся царь). Считается, что существовала и ритуальная кастрация, которая заменяла человеческое жертвоприношение царя-жреца.[51]
3.1. Гея
Эта иллюстрация из средневекового манускрипта, созданного для Луизы Савойской — матери французского короля Франциска I, демонстрирует момент кастрации с натуралистичностью, часто свойственной иллюстрациям того времени. Если точнее, то этот рисунок не так уж омерзителен по сравнению с другими современными ему работами на ту же тему, где гениталии изображали уже отделенными, окровавленными, а струи крови — бьющими вокруг.
Если следовать тексту греческого мифа, здесь должна быть изображена сцена кастрации Урана его сыном Кроносом. Однако в «Романе о Розе», как и во многих других средневековых произведениях, два поколения персонажей перепутались, и поэтому миниатюра называется «Кастрация Сатурна (Кроноса) его сыном Юпитером (Зевсом)», сопровождая соответствующий поэтический текст.
«Кастрация Сатурна Юпитером». Миниатюра из рукописи «Романа о Розе», Douce 195. Конец XV века. Бодлианская библиотека (Оксфорд)
Что делать, если муж изменяет? Разумеется, разводиться и отсуживать половину имущества. Если разводиться не хочется, да и вся его собственность записана на свекровь, выход один — как-то выпустить пар. То есть снять накопившееся психологическое напряжение: скандалом, битьем посуды, походом на мужской стриптиз, местью… Результативней всего использовать бензопилу, но не каждая на такое решится. Поэтому представляю вашему вниманию несколько вариантов, опробованных и древнегреческими богинями, и просто земными женщинами.
Начнем с самого логичного способа, который решает проблему измен радикально, раз и навсегда.
Жила-была в Древней Греции богиня земли Гея, названная так в честь географии и геолокации. Мужем ее был бог неба по имени Уран, в честь которого названы полоний и плутоний. В какой-то момент, во вторник в апреле, Гея проснулась утром, решила выпить кофе и поняла, что муж оставил ее без сливок. И тут ее внезапно осенило — она не хочет с этим мужем жить. Вернее, жить еще туда-сюда, а вот сексом заниматься она с ним решительно больше не хочет. Кто не понимает, как это открытие логически связано с отсутствием молока для утреннего кофе, — счастливый человек, видимо, еще ни разу не состоявший в браке.
Времена тогда были простые, конкретные, прямо как у нас в девяностые. Поэтому Гея приняла решение — мужа надо кастрировать. По официальной версии решила она это сделать, потому что Уран был чересчур плодовит, и она устала от него рожать. У них было 20–30 общих детей, включая сторуких гекатонхейров. Но у Урана были дети и от других женщин, и не рассказывайте мне, что Гее было все равно.
Кастрировать умная Гея решила не сама, а с помощью стороннего исполнителя. С одной стороны, это, конечно, лишает месть большей части удовольствия. С другой — весьма мудро. Уран же был верховный бог, вооруженный атомными бомбами, мог и прибить насмерть, защищаясь. Да и обычные смертные мужчины почему-то нервничают и сопротивляются, оказавшись в аналогичной ситуации. Нет-нет, только наемные работники! Ради собственной безопасности. Напишите мне потом о результатах, если кто соберется попробовать.
Гея занялась подстрекательством своего сына Крона. Сыновей у нее было много, можно было не экономить. Крона подстрекать было легко, он был честолюбивый и тоже хотел стать верховным богом — занять отцовское место. Он напал на спящего Урана и с помощью то ли серпа, то ли косы, то ли электрической газонокосилки германского производства лишил его мужского достоинства.
…Неожиданно левую руку
Сын протянул из засады, а правой, схвативши огромный
Серп острозубый, отсек у родителя милого быстро
Член детородный и бросил назад его сильным размахом.[52]
По конституции Древней Греции после этого Уран автоматически лишался полномочий главы государства (странный параграф, у нас некоторые и без мозгов возглавлять фирмы и госучреждения умудряются, а тут-то мозги на месте остались, даже, возможно, стали более непредвзятыми, лишившись одурманивающего воздействия тестостерона).
Детородная мощь Урана была так велика, что всего лишь из капель его крови, упавших в морскую пену вместе с гениталиями, появилась на свет богиня Афродита. Крон стал верховным богом, Уран ушел на пенсию, у Геи тоже все было хорошо: рожала от кого хотела по собственному решению, пила кофе с пирожными, разводила розы.
Мораль: решив потратить деньги на хороший фарфоровый сервиз, убедись, что твой сожитель — это тот человек, с кем ты хочешь встретить старость, и не имеет ли он склонности к битью ценной посуды во время семейных ссор. Это большой расход! А также неприятные ощущения от потери любимых бытовых мелочей.
Панно с развернутой мифологической сценой украшает Зал Стихий в Палаццо Веккьо — знаменитом дворце правителей Флоренции, династии Медичи, над украшением которого трудились лучшие художники итальянского Ренессанса. Изображение относится к той части интерьера, которая посвящена стихии Воздуха. Это потолок, наполненный различными сюжетами, происходящими в небесах, а это панно вошло в их число, потому что другое название сюжета — «Сатурн, оскопляющий отца своего Небо».
Вазари наполняет картину всеми атрибутами, которые придумали для богов прошлого любители мифологии в Новое время. Например, в античных изображениях Сатурн (Крон), считавшийся еще и богом плодородия, изображался с небольшим серпом, которым, собственно, он и покусился на гениталии отца. В иконографии Нового времени, смешавшей Крона с богом времени Хроносом, у него появилась коса как символ беспощадности (позже перекочевавшая в руки персонификаций Смерти). На заднем плане изображена металлическая сфера — это обозначение глобуса, то есть мира, который был порожден именно из увечья Урана, или обозначение небесной сферы.
Джорджо Вазари. «Кастрация Урана сыном его Кроносом» (фрагмент). 1564. Палаццо Веккьо (Флоренция)
Питер Мулир Младший. «Пан и Дафнис», ок. 1668–1676, Музей искусств Блэнтона (Остин)
3.2. Ксения
Обычно, если на картине нет спутника, достаточно сложно отделить изображения Дафниса, мифического пастушка и полубога, от изображений названного в его честь Дафниса — героя греческого пасторального романа II в. нашей эры. Если же Дафнис не один, все становится просто: герой литературного мифа должен быть в компании своей возлюбленной Хлои, персонаж мифа — обычно в сопровождении козлоногого пастушьего бога Пана, своего учителя, а может, и возлюбленного.
На картине этого мастера эпохи барокко явных объятий между Паном и Дафнисом нет, лишь едва заметное прикосновение. Пастушок Дафнис изображен по традиции, типичной для всех изображений греческих пастухов в классической живописи, — почти обнаженным и прекрасным. Его профессия и окружающие животные символизируют невинность и простоту, юность. Он держит в руках свирель, игре на которой его учит Пан.
Пастушок Дафнис (не тот, который любил Хлою, а другой) был сыном бога Гермеса. Воспитывал его козлоногий бог полей Пан. Какие отношения были между Паном и Дафнисом — непонятно. Если считать, как делали некоторые приличные, что оба были сыновьями Гермеса, правда от разных матерей, то — вполне братские, Пан его просто воспитывал. Есть и другая версия, в которой Пан Гермесу сыном не был, и дружба его с прекрасным юношей была не такая уж невинная:
Дафнис, ты дремлешь, устав, на земле, на листве прошлогодней,
Только что ты на горах всюду расставил силки.
Но сторожит тебя Пан, и Приап[53] заодно с ним подкрался,
Ласковый лик свой обвил он золотистым плющом.
Вместе в пещеру проникли. Скорее беги же, скорее,
Сбросивши разом с себя сон, что тебя разморил![54]
Впрочем, общение с Паном пришлось на его подростковый период. А когда Дафнис достиг совершеннолетия и получил от государства собственную квартиру, он завел себе отдельную личную жизнь, а также начал работать. С трудоустройством ему повезло: бродил по лугам Сицилии, играл на свирели и любил девушек. В конце концов ему надоело обильное секс-онли и он вступил в серьезные отношения с одной нимфой, звавшейся, по слухам, Ксения, а может, как по-другому.
Нимфа, увы, имела привычку, свойственную многим женщинам. Она была слишком назойлива и почему-то ревновала, когда ее мужчина проявлял внимание к другим нимфам, нимфеткам, барышням и так далее. Ксения заставила своего возлюбленного Дафниса поклясться, что он никогда не будет ей изменять. Наверно, это была очень юная и наивная нимфа. Да и Дафнис был молод — слова Ксении о том, что за измену она его сурово накажет, не испугали его, не запомнились.
Первое время пастушок Дафнис очень старался блюсти верность, хоть девушки вешались на него, такого красивого, при деньгах, да в папином красном спорткаре, реально гроздьями. Он очень старался. Он тоже верил в истинную Любовь. У него никогда еще не бывало ни хламидий, ни ипотеки.
Но однажды с бывшими однокурсниками он поехал на дачу под Дмитров и там очень напился. Ночью на него напала девушка. О внешней привлекательности девушки можно судить по тому, что именовали ее говорящим именем Химера, в честь чудовища с головой льва, туловищем козы и хвостом змеи. Дафнис был не в силах ей сопротивляться, и они сломали диван.
Нимфа Ксения узнала об измене. Как? Возможно, юный Дафнис повинился перед ней. Внимание! Молодые люди, никогда так не делайте! Не надо заставлять свою девушку нервничать. Единственный годный вариант полупризнания, и то весьма сомнительный: «Дорогая, меня пыталась соблазнить одна женщина. Но я оттолкнул ее и глумливо захохотал, тыча пальцем, ведь по сравнению с тобой все такие отвратительные, а ты моя богиня».
Узнав о предательстве, Ксения очень расстроилась и сказала:
— Я же предупреждала, что отомщу? Предупреждала!
И она лишила Дафниса зрения (то ли колдовством, то ли шилом). Возникает резонный вопрос — почему она не воспользовалась вариантом прапрабабушки Геи? Разве отсутствие глаз помешает мужчине изменять? Разгадка проста — накануне Ксения прослушала серию тренингов по НЛП и определила, что ее молодой человек является визуалом. То есть она решила полностью лишить его удовольствия от жизни, ото всех ее проявлений сразу.
И действительно — потеряв зрение и не дозвонившись до клиники Святослава Федорова, Дафнис впал в хроническую депрессию. Некоторое время он бомжевал по лужайкам Сицилии, пытался утешаться музыкой, пением и прослушиванием аудиокниг. Но потом окончательно утратил вкус к жизни и бросился со скалы в море.
Мораль: если вокруг вас нарезают круги некрасивые девушки со слишком ярко накрашенными губами и неразумно большим декольте, закусывайте, пожалуйста, горячими жирными закусками. Пообильней. Также помните о том, что не надо смотреть на работу электросварщика без защитных очков.
«Могила Дафниса». Иллюстрация к «Publij Virgilij Maronis Opera» под редакцией Себастьяна Брандта, Страсбург, 1502. Университетская библиотека Гейдельберга
На могиле, скрытой между деревьями, высечена эпитафия «Daphnis ego in sylvis» («Я Дафнис в лесах»). Это строчка из Вергилия, поэтический перевод которой звучит как: «Дафнис я — селянин, чья слава до звезд достигала, Стада прекрасного страж, но сам прекраснее стада».[55] Эти строки умирающий пастушок просит друзей начертать на его надгробии. В картушах подписаны имена его собеседников согласно Вергилию (Меналк и Мопс).
Считается, что это вариация известного сюжета «И я был в Аркадии» — пасторальной темы про утерянный рай (Аркадию), где в период Золотого века все были счастливы, словно невинные пастушки. Девиз «Et Arcadio ego» встречается во множестве полотен Нового времени с изображением надгробия и его удивленных читателей, со сладкой грустью завидующих покойному. Вергилий в своих «Эклогах» вдохновлялся именно мифическим Дафнисом с Сицилии, причем любопытно, что в конце эклоги он поднимает тему воскрешения обожествленного пастушка — что перекликается с остро актуальной в его время темой обожествления недавно умершего Гая Юлия Цезаря.
3.3. Гера
Фреска в технике гризайли, имитирующей скульптуру, изображает редкий сюжет — наказание Геры (Юноны). Лишние детали отсутствуют — эрудированный зритель должен сам знать, кто такая эта богиня, связанная за руки и за ноги. Подразумевается, что она свисает с горы Олимп, а привязанные к ее ногам наковальни даже можно разглядеть. Фигура Геры выглядит девичьей и больше подходящей для Гебы или Артемиды, а не для зрелой женщины, покровительницы брака, однако художник предпочитал в своем творчестве именно такое телосложение.
«Наказание Юноны» — один из шестнадцати медальонов, украшающих потолок Камера делла Бадесса — бывших покоев настоятеля в монастыре Сан-Паоло в Парме. Удивительно, но потолки и стены апартаментов бенедиктинского монаха украшены фресками на совершенно языческие сюжеты с изображением Дианы, Психеи, сатиров и многих других персонажей античной мифологии. Корреджо занимался оформлением этих помещений в 1518–1519 годах, а уже в 1524 году при перепланировке монастыря комнаты оказались в зоне, закрытой для посещения обычной публики, и на двести лет исчезли для истории искусства. Только в 1774 году энтузиасты, разыскивавшие работы Корреджо, обнаружили этот выдающийся фресковый ансамбль и были счастливы оттого, что никто его за прошедшие века не уничтожил за кощунство и эротизм.
Корреджо. «Наказание Юноны», 1519. Фреска монастыря Сан Паоло (Парма)
Небожительница Гера (Юнона) по профессии была богиней брака и семьи и поэтому — что совершенно логично для нашего мерзкого мира — с ее собственным браком и семьей был полный швах. Сапожник без сапог, журналист безграмотен, свахи из телешоу — сплошь брошенки. Муж ее, верховный бог Зевс (бомбивший в Риме под псевдонимом Юпитер), любил женщин так же сильно, как Сильвио Берлускони или Дональд Трамп. Изображать его при этом было принято, как приятного мужчину в самом расцвете сил в модном имидже ламберсексуала.[56]
Однако, быть может, подобный образ — просто хорошая работа олимпийских пиарщиков и фоторетушеров? И на самом деле Зевс был похож на Берлускони и Трампа еще и внешним обликом? Это бы объяснило, почему Зевс практически никогда не соблазнял женщин в человеческом образе, превращаясь для процесса совокупления в кого попало:
а) змею;
б) быка;
в) облако;
г) орла;
д) лебедя;
е) муравья;
ж) Капитана Америку;
з) голубя;
и) жеребца;
й) Джонни Деппа без грима;
к) женщину (вот извращенец!);
л) золотой дождь (реально извращенец)
и многое другое…
Действительно, это многообразие весьма подозрительно. Может, Зевс и правда на самом деле выглядел совсем не как спортсмен-олимпиец? Мы-то благодаря журналистам знаем, как в действительности выглядят главы государств. Даже сейчас, в век ЗОЖ и ботокса, они — старые, лысые, лоснящиеся и совершенно без кубиков пресса. А в те древние времена ведь подобных достижений цивилизации не существовало, так что можно было внушать электорату по поводу внешности первых лиц все что угодно. Всего-то надо было тщательно контролировать работу скульпторов. Ну а ради визитов к смертным дамам можно и загримироваться.
Ладно, как бы ни выглядел Зевс на самом деле, донжуанский список был у него длиннее, чем у А. С. Пушкина и Н. С. Гумилева, вместе взятых. (Если еще список В. В. Маяковского подогнать, то как раз вот по объему немножко вровень станет.) Зевсову жену Геру это любвеобилие безумно раздражало. «Глупая! Нет, чтобы понять, какая это великая честь — быть замужем за самым главным, какая это удача — молча терпеть и тратить деньги на пластические операции и бриллианты!» — скажут одни. Но им явно неведомо, что некоторым терпеть не позволяет темперамент. В отличие от гордости темперамент — это штука врожденная, обусловленная телосложением и всякими там гормонами. Самогипнозом победить его не удается даже тем женщинам, у кого воспитание в голове самое домостроевское. Только компульсивным перееданием порой получается забить. Но Гера берегла талию — работа слишком на виду, поэтому успокоиться у нее не получалось.
Развестись тоже был не вариант — кто бы ее тогда, разведенку, приглашал в ток-шоу в качестве эксперта по семейной жизни. Реноме богини брака требовалось поддерживать. Поэтому она молча терпела и бесилась. Знакомая по женскому форуму под ником Парвати, жившая на Гоа, как-то обещала дать контакты знакомого инструктора по йоге (чтобы научиться выдыхать и не нервничать), но потом куда-то пропала из чата.
Раздражение Гера обычно срывала на любовницах мужа, как будто у них кто спрашивал, хотят ли они быть его любовницами. По факту же он все время занимался изнасилованиями, пользуясь своим служебным положением и умением превращаться. Внимание! В этом отличие мифов от реальной жизни! В реальной жизни любовницы вашего мужа соображают, что делают, и осознанно принимают участие в решении — заняться ли с ним сексом. Иначе это будет изнасилование. Исключение — несовершеннолетние, но это тоже уголовная статья, правда, совсем другая.
Гера мстила любовницам Зевса изощренно и яростно. Как объясняет нам Болен Шинода в своей психологической книге «Богини в каждой женщине», основанной на юнгианских архетипах, это все потому, что Гера страдала «синдромом Геры» — сильнейшим желанием быть именно женой. Желанием таким же сильным, каким у многих других женщины бывает навязчивое желание стать матерью.
Вот одна из многочисленных историй о мести Геры любовнице. Как-то Зевс влюбился в царевну Ио и вступил с ней в сексуальные отношения. Жена это стандартным для ревнивых жен способом (телепатическим) почувствовала и устроила Зевсу скандал. Тот начал отпираться: «Какая царевна? Не было никакой царевны! Это вообще белая корова!» (и быстренько превратил Ио в корову). Гера ласково тогда проворковала: «Мне как раз корова в хозяйстве нужна, спасибо».
Отказать ей Зевс в такой «мелочи» не мог, Гера забрала корову-Ио к себе, якобы на ферму, в которую она игралась в подражание королеве Марии Антуанетте. Но на самом деле отправила в глухой, заброшенный промышленный район, в ржавый ангар, куда не пробивался лучик света, а вода воняла. И приставила к корове сторожа, великана Аргуса. Он был будто специально сотворен для этой работы — у него было 100 глаз, не только на голове, но даже и на теле, он всегда все видел и никогда не спал всеми глазами сразу. Именно поэтому современные охранные фирмы в Российской Федерации так любят использовать его имя в брендировании, забывая о его бесславном служебном фиаско.
Время шло. Аргус зорко сторожил, корова страдала, Зевс страдал, Гера — хоть наверняка тоже страдала (что замужем за подобным бабником), но при этом и радовалась нейтрализации соперницы. Зевс думал-думал и придумал — позвал своего сына Гермеса (тоже, кстати, не от законной супружницы) и поручил ему выкрасть Ио. Это был правильный выбор кандидатуры для делегирования полномочий, Гермес же — бог воровства.
Гермес пришел к Аргусу, поиграл ему на флейте (примитивная форма гипноза), Аргус заснул всеми своими 100 глазами. Гермес под шумок отрубил ему голову — вдруг проснется. Под этот же шумок корова Ио сбежала из ангара. Ее подгонял гигантский овод, посланный Герой, и она в ужасе доскакала до Кавказских гор, где познакомилась с Прометеем, проводившем на курортах Краснодарского края законно заслуженный отпуск с целью поправить печальное состояние печени с помощью боржоми и нарзана.
Петер Пауль Рубенс. «Юнона и Аргус». Ок. 1611. Музей Вальрафа-Рихарца (Кельн)
Полотно Рубенса посвящено завершающему эпизоду жизни стоглазого Аргуса. Опечаленная Гера, изображенная в царственно-алом одеянии, в сопровождении служанок находит тело своего верного стража. Обезглавленный Аргус лежит на земле. Гера спускается с колесницы, а одна из сопровождающих ее девушек заворачивает отрубленную голову титана в ткань. Если вглядеться, то можно увидеть — на ладони богини лежат глаза, не глазные яблоки, а именно зрачки. Это глаза Аргуса. В знак благодарности за верную службу Гера в этот момент помещает их на хвосты павлинов — своих постоянных спутников и атрибутов.
Хотя нам показан достаточно кровожадный момент — по сути, трансплантация органов покойного, Рубенс трактует эту тему в свойственном ему приподнятом торжественном духе. Отрубленная голова едва заметна. Яркие хвосты павлинов занимают значительную часть полотна, определяя его благородный колорит, оттеняющийся золотыми и красными одеяниями, а также волосами женщин. Радуга, вспыхнувшая в небесах, становится завершающим ярким аккордом.
Так что с самим Зевсом — верховным божеством и в Древней Греции, и в ее собственной голове — Гера обычно не спорила. А еще дело было в том, что она являлась уже его третьей женой. А у третьих жен своя, особенная психология.
Про то, что творится в голове у первых жен, в Голливуде снимают комедии. Это обычно фильмы про то, как надо обдирать мужа при разводе и потом, встретив на улице толстого и лысого, под руку с гламурной красоткой 42 размера, которая с ним только ради кредитной карточки, смотреть на него с жалостью и радоваться, что он больше не воняет в твоей жизни своими носками и глупостями. Вторые жены — лет на десять младше первых и на столько же килограммов худее, молодые вроде бы красотки, гордые своей победой («я его отбила!») и думающие, что все зависело от их индивидуальности, а не от мужского кризиса среднего возраста. Третьи же жены бывают более наблюдательны, имеют статистику перед глазами. И в итоге именно они оказываются вдовами и наследницами основного имущества.
Итак, Гера к своему супругу обычно со скандалами не лезла. Учитывая, как радикально он относился к проблеме разводов: первую жену, Метиду, он попросту проглотил заживо. А со второй, Фемидой, обошелся еще хуже — отправил ее пожизненно работать в суд. Так и стоит она до сих пор над входом в здание Верховного суда РФ в Москве, на Поварской улице, мерзнет под снегом, облезает под дождем. Уж лучше б убил, честное слово!
Но мстить всем любовницам подряд — это не эргономично. Намного разумней кардинально прикрутить вентиль, но мстить Зевсу жена все не решалась и не решалась. Успокаивала себя, разглядывая свой альбом со свадебными фотографиями — ах, какая красивая она тогда была невеста, стройная, с радостными глазами, в платье от Баленсиаги — из плотного, но легко драпирующегося шелка, крепившемся на одном плече сложным узлом… И голубки в небе летали белые.
Наконец чаша терпения переполнилась. Помимо блудливости Зевс отличался высокомерием, капризностью, немотивированно ругался матом при пожилых дамах, рыгал за общим столом, не разлогинивался из чужих аккаунтов на офисных компьютерах и вслух читал чужую переписку. Таким путем он достал всех своих коллег — прочих олимпийских богов.
Почувствовав витавшее в воздухе напряжение, Гера поняла, что ей есть на кого опереться, и решила, что пришла пора отомстить супругу. Ей помогали братья и сестры Зевса — Посейдон, Аид и Деметра (которой Зевс заделал ребенка и бросил), общие дети Геры и Зевса — Арес и Гефест, а также Персефона (его дочь от сестры Деметры), Афина (его дочь от первой жены Метиды, проглоченной), Гермес (его сын от какой-то левой бабы), Аполлон и Артемида (дети Зевса еще от кого-то), Дионис (сын Зевса еще от кого-то, но не от той, которая в предыдущих скобках), а также Афродита (непорочно зачатая морем от отрезанных гениталий его дедушки — да, они там интересными способами размножаться умели, не то что мы, скучные). Вы представляете, насколько Зевс всех достал, если дети его любовниц решили помочь своей как бы мачехе?
И вот боги внезапно окружили спящего Зевса и «оковали» его сыромятными ремнями с сотней узлов так, что он не мог даже шевельнуться. Связанный Зевс ругался, бился в путах, как хомяк в наволочке, звал на помощь. Сделать он ничего не мог, а родня стояла вокруг и ржала.
Наверняка Зевс очень испугался — в том числе и того, что сейчас с ним сделают что-нибудь неприятное. Потому что как происходили государственные перевороты на Олимпе ранее? Своему отцу Крону Зевс собственноручно сделал вертикальную гастропластику. Поколением раньше Крон, в свою очередь, собрался сделать своему отцу Урану вазэктомию, но рука у него дрогнула, и тот вообще лишился гениталий.
Зевс дрожал в ужасе — какой план у восставших? Быть такого не может, чтобы просто заснять его дурацкое поведение и просто выложить видео в Интернет.
Гера торжествовала. Но не долго. Подвела ее демократия. Вспомним, как происходили перевороты в предыдущих случаях. Жена Крона по имени Рея (которая тоже была против развода) выбрала одного конкретного исполнителя — своего сына Зевса и науськала его на мужа; Зевс власть и унаследовал. Поколением раньше та же фигня — жена Урана по имени Гея выбрала сына Крона, дала ему серп и отправила по тестикулы своего мужа Урана.
В данном же случае собрался целый колхоз — в операции приняли участие десять олимпийцев из двенадцати: минус Зевс и его сестра Гестия. По непонятным причинам он ее не изнасиловал и не соблазнил, поэтому обиду она на него не держала.
Родственники стали обсуждать, кто из них станет преемником верховного бога, спорить, ругаться. Еще б выборы устроили, ну честное слово, как дети.
Пока они базар разводили, о ситуации узнала платоническая подружка Зевса, нереида Фетида, в будущем прославившаяся как мать Ахилла (спойлер: он умрет!). Фетида, желая предотвратить междоусобицу — а на самом деле помочь потенциальному хахалю, бросилась в рюмочную на Новослободской, нашла там Бриарея — одного из сторуких гекатонхейров и тайно притащила его на Олимп. Поскольку он был сторуким, то сумел быстро-быстро развязать все узлы, параллельно отбиваясь от богов, которые пытались ему помешать.
Освободившись, Зевс принялся карать: Геру с помощью золотых браслетов подвесил за запястья к небесам, привязав к ее щиколоткам наковальни. Посейдона и Аполлона отправил трудиться строительными рабочими к царю Лаомедонту, тот как раз строил стены в своем городе Троя. Поэтому, кстати, и Троянская война оказалась такой долгой — греки никак не могли осилить стены, возведенные этими олимпийцами-мигрантами.
Так Гера и висела некоторое время. Цепь, на которой ее подвесили, еще долго потом показывали в Трое в качестве сувенира, напоминавшего о том заговоре, в комплекте с новенькими стенами.
Через некоторое время Зевс соскучился почему-то и жену освободил. И зажили они по-прежнему — он изменял, она бесилась. В минуты яростных супружеских ссор Зевс напоминал жене о том связывании и предлагал повторить:
…я тебя избичую ударами молний!
Иль ты забыла, как с неба висела? На ноги тебе я
Две наковальни повесил, а руки связал золотою,
Крепкой веревкой, и ты в облаках и в эфире висела.[57]
Но приятные воспоминания об униженном супруге навсегда остались в памяти Геры, скрашивая ее одинокие вечера за сериалами и вышиванием мешочков для ароматических саше.
Мораль: хочешь сделать что-то хорошо — делай это сам! Ну, или выбери исполнителя, но только 1 (одного) и надежного!
Перевод «Илиады» на английский язык, сделанный в 1715–1720 годах великим поэтом Александром Поупом, оказал важное влияние на развитие культуры страны. Событием стало и издание этого перевода с иллюстрациями Джона Флаксмана — одного из лучших мастеров английского классицизма, которое произошло в конце XVIII века.
Рисунок, подписанный строчкой из поэмы на английском «Then call’d by thee the monster Titan came» («ты на Олимп многохолмный призвала сторукого в помощь»[58]), изображает финальный момент заговора против Зевса. Гигантский сторукий Бриарей появляется из-под земли (а может, уже скрывается в ней). Над ним вздымает руки Фетида. Зевс уже сидит на троне, а олимпийцы разбегаются от него в ужасе.
Гравюра Томмазо Пироли по рисунку Джона Флаксмана. «Фетида призывает Бриарея» (1795). Иллюстрация к «Илиаде»
3.4. Нефела
Жюль-Эли Делоне. «Мучения Иксиона». 1876, Музей изящных искусств (Нант)
Святотатец Иксион изображен во время пытки в подземном царстве Аиде. Он приговорен к вечному колесованию, причем прикован к колесу не железом, а привязан живыми змеями. Согласно мифу, это колесо — огненное и вдобавок вертится с неимоверной быстротой, однако при взгляде на картину мы этого не ощущаем. Художник предпочел написать только верхнюю часть орудия пытки, поэтому смог сделать фигуру Иксиона композиционным центром полотна. Его ослабевшее бледное тело выделяется на фоне яркого пламени.
Страдания Иксиона были любимой темой художников барокко, любивших тему пыток. Встретить Иксиона в живописи XIX века — достаточно неожиданно, однако в полотне можно заметить и влияние французской живописи эпохи романтизма, под воздействием которой, вероятно, находился художник в момент создания картины.
Иногда, как мы помним из истории с Танталом, приготовившего своего сына в мультиварке, олимпийские боги звали к себе в гости смертных. Так, Зевс как-то пригласил к себе на обед царя лапифов Иксиона. Польщенному царю на обеде все понравилось, особенно паркет, люстры и заливное. А еще ему невероятно понравилась богиня Гера. «Какая секси!» — подумал Иксион. И не только подумал, но и озвучил вслух.
А у товарища был вкус, между прочим. Это вам не Афродиту возжелать, ее ведь, Памелу Андерсон той эпохи, каждый второй хотел, она и внимания не обращала, воспринимала как издержки профессии. И не такое случается, если в голом виде постоянно расхаживать. А вот Гера — это не голый сексапил, а воплощенное царское достоинство, величественность, осанка, пронзительный взгляд, французский маникюр, туфли цвета «нюд» и костюм от кутюрье.
Информация о том, что Иксион захотел его жену, дошла до Зевса, и тот захотел покарать его. Заметьте, другие богини, Афина или Артемида, сами бы спокойно разобрались — убили там, в камень обратили наглеца. А Гера сразу к мужу побежала, практически хвастаться. Действительно, созависимость, как и было сказано выше.
Но Зевс не стал карать нахала Иксиона молнией или кибератакой. Честно говоря, мысль о том, что в кои веки хоть кто-то захотел Геру (сам Зевс давно уже ее не хотел), так развеселила верховного бога, что он решил посмотреть, что будет дальше. Подлинное комиссарское тело Иксиону все же было не по чину выдавать. Поэтому Зевс сотворил фальшивую «Геру» из облака. Зевс хорошо знал, как такие штуки делаются, сам недавно в виде облака соблазнил Ио.
Но в данном случае технология была немного другая, потому что получилось не облако, а настоящая живая женщина, которой даже дали имя — Нефела («облако» по-гречески). То есть Гере сделали клона.
Клон по имени Нефела отправился на свидание к Иксиону, и они провели бурную ночь. А Зевс наверняка запасся попкорном и сверху подсматривал (именно так были изобретены кабельные каналы для взрослых). А когда шоу закончилось, Зевс отправился в спальню к жене Гере и впервые за триста лет занялся с ней сексом.
… Непутное ложе
В гущу горя ввергло наложника:
Он спал с тучей,
Он ловил сладкую ложь,
Незрячий!
Видом она была, как небесная Кронова дочь,
А восставила ее в хитрость ему Зевсова ладонь —
Красную пагубу![59]
У Иксиона дальше все вышло погано: этот идиот начал всем хвастаться, что переспал с самой Герой. За это его отправили в Аид и навечно приковали к огненному колесу, крутящемуся с неимоверной быстротой. Действительно, трепаться о сексе с вышестоящими — тупо. Любой офисный клерк это знает. Другой смертный, обедавший на Олимпе, Тантал — мучился в Аиде на соседнем парковочном месте. Приглашения на пир богов явно удачу не приносили.
Нефела же осталась на Олимпе, бродила по коридорам, просила хоть какую-нибудь подработку, хоть машинисткой. Но никому она больше не была нужна, ведь Геру никто больше не вожделел, и поэтому сиквела «Греческой смоковницы» Зевс не дождался.
Гера изображена на этой картине дважды: истинная, у ног которой изображена ее птица-атрибут павлин, удаляется от ложа, на котором фальшивая Гера, то есть Нефела, готовится предаться страсти с влюбленным Иксионом. Любопытно, что диадема, то есть царская корона, надета на голову лишь у Нефелы. Вдали в небесах на эту сцену задумчиво взирает Зевс. Между ним и его женой Герой изображен Купидон, божок любви. Впрочем, судя по факелу, это может быть и Гименей, божок брака — тогда его фигура символически подчеркивает неразрывную связь между Зевсом и Герой. В противоположном верхнем углу картины, позади похотливого Иксиона, сгущается сумрак и проглядываются силуэты змей — возможно, это намек на ожидающее его скорое будущее в Аиде.
Петер Пауль Рубенс. «Иксион, царь Лапифов, обманутый Юноной, которую он хотел соблазнить». Ок. 1615. Лувр (Париж)
В конце концов Гера сжалилась над своей дублершей эротических сцен, выделила ей приданое и выпихнула замуж за беотийского царя Атаманта. Платье невесте она тоже заказала у Баленсиаги, даже новых мерок не пришлось заказывать (интенсивно-голубое, с завышенной талией, состоящее из двух полотнищ, скрепленных на спине бантом, коллекция 1964 года).
Нефела родила мужу-царю двух мальчиков и девочку, а потом Атамант, как всякий настоящий мужик, супербизон, решил, что одной жены ему мало и надо завести еще одну женщину — помоложе. Привез Ино и поселил ее в том же дворце, благо места было много.
Во дворце царицу Нефелу, очевидно, не особо любили ни дворецкий, ни горничные, потому что о том, что у мужа появилась другая в левом крыле здания, она проведала лишь после того, как Ино родила Атаманту двоих детей. Нефела разгневалась (наследственный темперамент!), в ярости вернулась на Олимп к «мамочке» Гере и пожаловалась на обиду. Та радостно объявила, что будет вечно мстить Атаманту и его дому. Поначалу мстить выходило не очень — вторая жена Ино убедила местных, что ради победы над неурожаем в государстве надо принести в жертву сына царя от Нефелы.
Аборигены, надо сказать, еще те лохи: вот к вам придет любовница вашего знакомого и начнет говорить, что все беды — от его детей от первого брака. Вы поверите в ее непредвзятость? А зная, какая мощная крыша у этой первой жены, влезать в конфликт будете? Но подданные поверили, и отец мальчика царь Атамант поддался нажиму общественного мнения и рыданиям Ино. И повел своего старшего сына Фрикса на гору, чтобы зарезать его на алтаре.
Далее следует сцена, почти целиком скопированная из Ветхого Завета (см. «Жертвоприношение Авраама»). Отец кладет сына на жертвенник и собирается его прирезать — но тут внезапно появляется спаситель. У евреев спасителем был ангел, с крыльями такой. Греки же поступили, как голливудские киносценаристы, — переделали этого персонажа в красивого мужика с бицепсами. В Геракла. Именно внезапно возникший из кустов Геракл вырвал нож у ретивого отца Атаманта, не дав ему зарезать сына Фрикса.
Более того, у греков из реквизита и агнец в истории тоже есть. Только греки хозяйственные — в ветхозаветной истории посланного с небес агнца закалывают на алтаре взамен ребенка. А в античном мифе с небес спускается летающий золотой баран. Никто его не режет — мальчик Фрикс садится на него верхом и улетает из этого негостеприимного дома. С собой он захватывает сестру Геллу, но где-то над Турцией та падает с высоты и тонет в Геллеспонте, который потом в честь нее и назвали. Фрикс же долетает до Тбилиси, сдает там барана на шашлыки и вешает его шкуру, то есть Золотое руно, на столбе в качестве туристической достопримечательности. Гостеприимные местные жители с радостью приглашают на шашлыки и самого Фрикса, с тех пор его никто не видел.
Между тем вскрылось вранье Ино насчет запроса сверху про жертвоприношение. Нефела стала требовать смерти глупого мужа, народ в принципе согласился и даже повязали ему на голову жертвенную ленту с надписью «целить сюда», которую раньше носил его сын Фрикс в знак того, что его скоро зарежут. Но принести царя Атаманта в жертву не успели — опять вмешался Геракл… Наконец супергероя выставили из страны («там за углом вырвался дикий лев! Беги туда, людей спасать, апорт!»), и жители попытались разобраться, что на самом деле происходит между Атамантом и двумя его сожительницами.
Нефела тоже обрадовалась, что Геракл уехал, быстро позвонила Гере и сообщила, что тот любимый сыночек Зевса, который все время Гере мешает, уехал. «Давай, ты обещала мне помочь отомстить!»
И Гера начала напалмом. Шаг первый: она наслала на Атаманта безумие, то есть отправила в служебную командировку богинь Фурий. Царь увидел своего маленького сына (от Ино), схватил охотничье ружье и начал вопить: «Смотрите, белый олень!» Он застрелил мальчика, несмотря на его оранжевую жилетку, а потом набросился и стал рвать тело на части — думал, что разделывает тушу зверя.
Потом Атамант открыл охоту за вторым сыном. Ино схватила мальчика и начала прятаться по шкафам. Но обезумевший из-за жужжания Фурий царь все не успокаивался и бегал за ними с оружием. Поэтому Ино добежала до набережной и бросилась в море, где утонула вместе с сыном.
Атамант сразу пришел в себя, подал в отставку с царского трона и отправился в изгнание в какую-то свободную пустынь.
— Ну что, довольна? — спросила Нефелу царица богов Гера.
— Приемлемо, — ответила та. — Жаль, у них еще детей не было, всего двое.
Мораль: всегда поддерживай добрые отношения с шофером и секретаршей своего обеспеченного супруга. Возможно, именно они предупредят тебя о том, что на горизонте появилась какая-то наманикюренная фифа!
Аллегорическая поэма одной из первых великих женщин-писателей Кристины Пизанской представляет собой послание от богини Мудрости к герою Гектору и рассказывает о различных персонажах древнегреческой мифологии, в том числе родственниках этого троянского царевича. Данная рукопись была заказана Антуаном, Великим бастардом Бургундским всего спустя шестьдесят лет после написания поэмы. На ней изображен момент убийства царем Атамантом двух сыновей, причем в том варианте, где они оба гибнут от его руки. Царица в короне, падающая в обморок на землю — очевидно мать мальчиков. На заднем плане изображена женщина — судя по змеям в руках, это одна из Фурий, поскольку их традиционно изображали с этим атрибутом.
«Атамант, убивающий своих сыновей». Около 1460. Миниатюра из «Послания Офеи Гектору» Кристины Пизанской, Cod. Bodmer 49, Бодмеровская библиотека (Колоньи)
3.5. Медея
Британский художник, в творчестве которого чувствуется внимательное изучение наследия прерафаэлитов, трактует сюжет без излишней жестокости, как это и было принято в викторианскую эпоху. На полотне изображен корабль «Арго», на борту которого уже находится шкура волшебного барана. Вероятно, ее держит в руках сам Ясон. На горизонте виден парус — это судно отца Медеи. Сама волшебница изображена в самом центре картины. Ее младший брат в ужасе протягивает к ней руки, а члены команды готовятся выбросить его за борт — судя по трактовке художника, целиком и живого, в отличие от классической версии мифа.
Герберт Джеймс Драпер. «Золотое руно». 1904. Картрайт Холл (Брэдфорд)
Колхидская царевна Медея обладала волшебным даром, орлиным носом и решительным характером. Психопатические задатки любой наблюдательный человек заметил бы в ней сразу. Когда греческий царевич Ясон приехал к ней на Кавказ, Медея в него влюбилась и помогла ограбить своего родного отца. Они украли Золотое руно (то самое, которое от летучего барана, средства передвижения Фрикса, сына Нефелы и Атаманта, осталось).
Отец, царь Эак, бросился в погоню за кораблем «Арго», на котором плыли Ясон, Медея и руно. Почти догнал. Но Медея, очень гордившаяся своей предусмотрительностью, помимо косметички, шкатулки с драгоценностями и загранпаспорта захватила с собой младшего брата Апсирта. Когда корабль отца подошел почти вплотную к «Арго» и начал готовиться к абордажу, Медея вывела брата на палубу и, убедившись, что отец со своего борта прекрасно различает лица, перерезала братику горло.
Потом она, как в подробностях рассказывают мифы, разрезала тело на куски. И начала выбрасывать эти куски за борт с интервалом 10–15 минут, что при скорости кораблей в 3 узла дало им достаточную фору. Поскольку бедный отец, разумеется, стал притормаживать, чтобы выуживать из моря куски тела сына.
Миг — и невинному в бок меч свой вонзает она.
Тело на части разъяв, куски разъятые плоти
В поле спешит разбросать, где их сыскать нелегко.
А чтоб отец все знал, к вершине скалы прикрепляет
Бледные руки его с кровоточащей главой —
Чтоб задержала отца эта новая скорбь, чтоб, останки
Сына ища, задержал полный печалями путь.[60]
По меткому определению профайлеров ФБР из Квантико, Медея — это классический организованный несоциальный убийца плюс высокоорганизованный психопат. Но Ясон не стал читать составленную ими ориентировку, решив, что подобное поведение со стороны влюбленной в него девушки — совершенно нормально. Погибший же мальчик не ему был брат, а ей, так что всем пофиг.
Потом был еще один настораживающий эпизод — дядя Ясона не хотел отдавать ему трон, надо было ликвидировать старика. Медея облапошила его дочерей, показала им красивое колдовство — разрезала на куски старого барана и бросила его в котел. Оттуда выскочил молодой ягненок. Скорей всего, это была даже банальная ловкость рук а-ля Остап Бендер, а не магия.
Потом говорит девушкам — а давайте я точно так же вашего папу омоложу? Только его на куски разрезать надо для этого будет. Девушки поверили. Бедного старика расчленили и бросили в волшебный котел. Естественно, никакого юного красавца оттуда не восстало. Трон оказался вакантным, Ясон его занял. Определенно, у этой женщины была болезненная склонность к распиливанию человеческих тел на куски.
Итак, ничего не замечавший Ясон с Медеей поженились. Шло время. Она рожала мужу детей, потеряла талию, отрастила усы по распространенному среди южных женщин обычаю. Забывала брить ноги. Ясон же, очевидно, относился к тому весьма распространенному типу мужей, для которых пункт 1 (про детей) явственно бледнеет на фоне всех остальных. Ясон решил взять себе новую жену — молоденькую, девственную, местную да с большим приданым.
Что же решила сделать Медея? Первый шаг ее весьма осмыслен и разумен. Нельзя сказать, чтобы вполне законен, но понять и простить его можно. Медея пошла в бутик, купила модное платье, пропитала его самовоспламеняющейся смесью (глицерин + марганцовка; есть подозрение, что в античности в волшебников записывали всех, кто банально знал школьный курс химии на пять). И отправила это платье в подарочной упаковке своей сопернице.
О Геката, острей сделай яды мои
И семя огня, что таится в дарах,
Помоги сохранить. Пусть на ощупь, на взгляд
Будут кротки они, но в жилы и в грудь
Жгучий жар вольют, чтобы плавилась плоть,
И дымился костяк, и невесты коса
Затмила, горя, брачный факел ее![61]
Невеста получила посылку с платьем и тут же надела его. Девочки! Никогда не используйте подарки от бывших своих нынешних, ну что за детский сад! И неподписанные подарки неизвестно от кого тоже никогда не используйте. Вдруг это от бывшей вашего нынешнего? Только здоровая паранойя убережет вас в наш век свободного распространения глицерина и марганцовки в аптеках без рецепта!
После того как невеста надела платье, оно загорелось. Девушка сгорела заживо. Заодно погиб и ее отец, который хотел ее пристроить за выгодного жениха, не позаботившись для начала прояснить, что у него там на личном фронте, какие скелеты в шкафу.
Любовь к поджигательству, а также мучение животных и энурез — один из признаков, выдающих психопатов, как пишет экс-агент ФБР Джон Дуглас в своем бестселлере «Охотники за умами. ФБР против серийных убийц».
На полотне — последняя встреча Медеи и Ясона. У его ног лежат тела убитых сыновей. Сама Медея ускользает прочь на крылатой колеснице, посланной Гелиосом, не выпуская из рук кинжала. В колесницу запряжены чудовищные драконы, напоминающие динозавров. Энергичная картина, наполненная облаками, драпировками, плюмажами и прочими атрибутами стиля, вдобавок еще является и образцом жанра «театральный портрет». На нем изображена прославленная французская актриса мадмуазель Клерон. Она блистала в роли Медеи в одноименной пьесе Пьера Корнеля, написанной всего лишь двадцатью пятью годами ранее. Поразительно, но картина возникла благодаря России — ее заказала большая подруга актрисы Екатерина Голицына — жена посла Дмитрия Голицына и сестра поэта Антиоха Кантемира.
Шарль Андре Ван Лоо. «Портрет мадмуазель Клерон в роли Медеи». 1760. Новый дворец (Потсдам)
Насладившись в прямой трансляции агонией своей соперницы, Медея стала размышлять, как бы сделать экс-мужу еще больнее. И додумалась до варианта «назло теще себе глаз выколю»:
— А! — подумала она. — У нас же с ним еще общие дети! Дай-ка я их зарежу, ему будет неприятно.
Медея убила двоих своих детей, пафосно кинула их тела под ноги Ясону и эвакуировалась на небесной колеснице (по блату, дедушка — бог солнца Гелиос; иметь могущественных родственников всегда полезно). Она сбежала в другое государство, вышла замуж за еще одного царя, родила ему сына. Там тоже все профукала, но это другая история.
Ясон бывшую жену искал, но как-то вяло. Дожил он до старости и погиб, когда гулял по набережной. Но не из-за небрежности строительных рабочих, а по случайности — на него свалился кусок его старого судна «Арго», стоявшего напротив Зимнего дворца на вечном приколе как корабль-музей.
Мораль: собираясь отомстить мужу с помощью ваших общих детей, сначала выясните — есть ли ему вообще до них дело. Проверочные вопросы: как зовут ребенка? Сколько ему лет? В каком он классе? Какой у него цвет глаз? А то может получиться как-то бессмысленно.