линника: «Супрематическая композиция с полоской в проекции» Малевича с железобетонным провенансом из коллекции его личного знакомого Николая Харджиева была продана за 21,1 млн долларов (2017 год, Sotheby’s). Другая важная мелочь, характеризующая потенцию европейского правосудия: из 1800 картин в дело смогли включить всего 19, а до приговора «добралось» вообще только три работы. Но все равно понятно, что подобная дешевая мелкая пакость рассчитана на тех покупателей, кто в России нес бы деньги в «МММ».
Перелицовка
Итак, мы выяснили, что впаривать возникший из ниоткуда русский авангард в наши дни — это старомодное занятие. Теперь же поговорим о более актуальных тенденциях.
Примерно с середины 90-х годов началась новая волна фальшаков, и касалась она совсем, совсем других художников. Паленый авангард всем надоел, и его стали чураться, но беда пришла откуда не ждали. Впрочем, на этот раз пострадала другая группа коллекционеров, среди которых еще не было столько обжегшихся. Дело в том, что к началу XXI века в России постепенно захирел рынок и классических художников.
Авторы гениальной бизнес-идеи обратили внимание на то, что цены на внутреннем рынке Российской Федерации на наших реалистов из-за обилия шальных денег и местной мании величия были значительно выше, чем на их западных современников. А поскольку все они порождение глобального академизма, сильных различий в стилистике не наблюдалось, тем более что русские живописцы старательно подражали иностранным коллегам. Наше искусство XIX века, и никуда от этого не деться, по сравнению с Европой провинциально, а «великие мастера» из России на Западе стали бы в лучшем случае крепкими ремесленниками.
Мошенники придумали воплотить эту концепцию в жизнь, только наоборот: картина какого-нибудь немца покупалась на европейском аукционе, ее ввозили в Россию и добавляли к ней подпись, а иногда какие-нибудь посконные детали.
Уже как анекдот рассказывают историю про «раннего Шишкина», оказавшегося представителем той же дюссельдорфской школы М. А. Куккуком.
Но бывали и более удивительные случаи: в 2011 году в Государственном музее им. Пушкина на Пречистенке от частного коллекционера появился портрет легендарной жены декабриста работы неизвестного художника (не оглашается, как покупка или дар). На его обороте была надпись тушью: «Раевская Марiя Николаевна / писан 1824-го года». Достаточно быстро выяснилось, что в 2008 году немецкий аукционный дом Bergmann за 1,2 тыс. евро продал визуально абсолютно идентичную картину. Только у нее имелось авторство — это была работа художницы Людовики Симановиц «Портрет Августы Кесслер», жены основателя марки игристых вин Kessler. Полотно хранилось долгие десятилетия в ее семье.
Картина «Малевича», купленная владельцем на eBay. Представлена им на выставке сомнительного искусства «From Russia with doubt» в Музее современного искусства в Денвере, 2013
Когда алгоритм вброса подобных вещей от «классиков XIX века» был разгадан, эта волна спала (где-то в первой половине 2000-х годов). Арт-рынок тогда вообще потрясла череда скандалов: государственным музеям запретили проводить экспертизы, антикваров Преображенских приговорили к тюремному заключению, начал выходить «Каталог подделок произведений живописи» Росохранкультуры (на сегодняшний день опубликовано шесть томов).
Были и внешние причины, главная из которых — научно-технический прогресс, то есть массовое развитие интернета. Сегодня самый мелкий европейский аукцион сразу выкладывает в сеть свои каталоги, а потому в наши дни просто исключена ситуация, характерная для эпохи диалапа, когда можно было купить для перелицовки картину и быть уверенным, что достаточно долго, пока бумажные каталоги не разойдутся, никто не угадает, откуда она взялась.
Высший класс
О том, что в моде прямо сейчас, говорить сложнее — никаких знаковых судебных дел еще не прогремело, да и активные теневые «дилеры» не вышли на пенсию писать мемуары. Но общая тенденция ясна: охотник становится искуснее, а добыча — осторожнее.
Со временем продавать подделки оказывается еще труднее, поскольку грамотный покупатель требует все больше и больше бумаг, причем от разных экспертных контор. К этому тоже пришли не сразу: например, был период, когда ценитель русского авангарда, готовый выложить за него солидную сумму, уже знал, что без кипы экспертиз предлагаемая картина ничего не стоит, а вот покупатель «Шишкина» верил качественной реалистичной живописи и брал ее без «химии».
Поддельный Айвазовский с прилагающимися экспертными заключениями.
Выставка подделок из частной коллекции «Шедевры подделки или Н/Х», 2012, Дом иконы на Спиридоновке. Фото автора
Большую часть подделок сегодня отсекают эксперты, но на некоторые картины удается получить положительные заключения. Как такое происходит — трудно сказать: иногда это действительно ошибка специалиста с усталым глазом, изредка — предумышленная афера, но главная причина — недостаточная популярность «химии», чем пользуются отдельные дилеры, поддерживая хорошие отношения с экспертами, которые, веря им на слово, «вытягивают» картину своими заключениями.
Судя по всему, актуальный тренд ныне — это подделка с нуля художников-классиков или «импрессионистов». Так, в 2016 году после химико-технологической экспертизы был разоблачен «Зимний пейзаж» якобы Игоря Грабаря, за который коллекционер отдал миллион долларов. Подделывают салонных Константина и Владимира Маковских. Весьма востребованы пейзажисты: Поленов, Левитан…
Но как бы ни менялась мода, некоторые вещи остаются неизменными уже много поколений: из года в год, из десятилетия в десятилетие на рынке продолжают появляться поддельные «айвазовские».
Байки № 3
рассказанные мне в ресторане на крыше московской высотки одним кавказским джентльменом с изящными пальцами и двумя судимостями
Жил в 1990-е один богатый человек и очень искусство любил. Вся квартира у него была увешана картинами (90 % из них — подделки). Бывало, сидит в роскошном халате, кальян покуривает и показывает на рисунок Леонардо да Винчи на стене со словами: «Четверть ляма баксов мне за него предлагают — не отдаю! Люблю его просто!» Гостеприимный был человек, много гостей к нему ходило, в том числе одна компания грузин.
Однажды в мае отправился он со всей семьей в ресторан, праздновать день рождения. Возвращаются — квартира вскрыта. Картины все украдены. Кроме того, вынесли и гардеробчик хозяина: а у него было много костюмов от Версаче, блестящих таких, ярких — они как раз модными были. Мы когда услышали, что, кроме картин, еще и пиджаки украли, сразу подумали — грузины!
Потом как-то одному человеку из РУБОПа, к слову пришлось, рассказали про костюмы с картинами. А тот встрепенулся: в соседнем отделе как раз недавно арестовали каких-то грузин, и у них картины в рулонах нашли. Страшная банда оказалась — грабили офисы, врываясь с оружием. Ограбленный, когда узнал, кто они, очень радовался, что с семьей на день рождения тогда ушел — если б они их в квартире застали, то никого бы не пожалели.
Так что за этой бандой теперь еще одно уголовное дело появилось. А друзья бандитов, когда прочитали в газетах, что дело о краже картин взято на контроль министра (у ограбленного большие связи были), то очень всполошились. По их понятиям, обвинение в грабежах офисов не так опасно было, как то, что, оказалось, такого человека обидели (хотя за квартирную кражу срок меньше). Отправили «парламентера» к нему. Посланник извинялся перед ним, говорит, хотим вернуть украденное. (РУБОП тогда при аресте только четверть похищенных картин нашел.)
Действительно, вернули — через ячейку на Ленинградском вокзале. Но несколько полотен вернуть не смогли. «Мы очень извиняемся, но мы их подарили ворам в законе, так что забрать обратно не можем».
Не помню, где в итоге «леонардо» оказался.
Много вариантов афер было. Например, ситуация: ты — клиент, приводят тебя в хорошую квартиру в центре, показать какого-нибудь бубнововалетовца[93]. Владелица картины — почтенная дама, генеральская или профессорская вдова. Ты, как нормальный покупатель, говоришь: «Мне вещь нравится, но хочу показать своим экспертам». Вдова и ее посредники тебе отвечают: «Да, конечно, берите, показывайте. Но, сами понимаете, вещь дорогая, оставьте залог какой-нибудь». Клиент оставляет нормальный залог за миллионную картину — тысяч в сто долларов. Везет полотно к какому-нибудь настоящему эксперту — а тот сразу ставит печальный диагноз. Клиент с подделкой на руках обратно на квартиру — а она, оказывается, была арендована на сутки, вдова — подставная, и все телефоны, конечно, уже не активны.
Сам я таких афер не организовывал, но знавал людей, которым несколько раз подобный сбор залогов удавался. Не все своей смертью умерли.
Другой популярный вид обмана, который до сих пор, кстати, встречается, это когда человек, которого ты вроде знаешь и доверяешь ему, берет картину для перепродажи в качестве посредника.
Продает, но деньги владельцу не передает, себе оставляет. И владелец потом его разыскивает, иногда даже в милицию обращается. Один такой красавец набрал по четырем разным антикварам картин на 800 тысяч долларов. Пошел в галерею на Новом Арбате и заложил их (не продал даже) за 400 тысяч. Его посадили по заявлению пострадавших, однако получить свое из той галереи они не смогли — хозяин им сказал: «Это заложено, верните деньги — тогда отдам, а пока это честно мое». Не знаю, чем кончилось.
Похожий случай был у моего приятеля. Его друг, изящный художник, в шарфике, взял у него картину Нестерова[94] продавать. И сгинул. Наконец мой приятель до него добрался: «Где мой Нестеров?» — «У меня взяли его на перепродажу». — «Веди!»
Приходят в офис где-то на Новослободской — переделанная квартирка, там голые стены, секретарша, один принтер и два абрека. Они типа и есть эти самые торговцы антиквариатом. Приятель требует вернуть ему картину, те ему матюками. Но он же не один пришел, а со знакомым рубоповцем. Тот и объяснил ребятам, что через полчаса они все будут лежать там мордами в пол. «Нестеров» сразу за шкафом нашелся. Большой такой, красивый, с озером, девушками в сарафанах. Поддельный, конечно.