Это по первости, когда бизнес в нашей прекрасной стране только затевался и региональные филиалы себе даже сапожные мастерские и колхозные рынки заводить норовили, мотался Егор по городам и весям с тремя сотнями долларов в кармане и все нужные контакты и связи своим умом и изворотливостью налаживал. Теперь же, по сегодняшнему времени, нужды жить по принципу «постель воина набита камнями и железом» у него нет никакой, и потому работа его теперь куда как приятнее и комфортнее стала. Но, впрочем, не про работу его я сегодня.
В совсем недавнем прошлом случилось так, что пригласила Егора одна очень влиятельная семья, ни властью государственной, ни деньгами не обделенная, построить для их бизнесовой империи новый кусочек на берегах славного озера Байкал. И что уж там такого спроворить нужно было, то ли соляной разрез вместе с кирпичным заводом отгрохать, то ли торговую сеть для сбыта резинотехнических изделий по всему краю наладить, мне про то доподлинно не известно. Может быть, и первое, и второе, и третье, вместе взятые, в короткие сроки сотворить требовалось, не суть важно. Важно то, что, обо всех деталях договорившись и нужными инструкциями его снабдив, отгрузили наниматели Егора в бизнес-класс «Аэрофлота» и, на дорожку перекрестив, отправили в Иркутск свое и без того немалое богатство преумножать. Сам глава семейства, Егору работенки подбросивший, родом и корнями практически из этих самых мест был и деятельность свою надзорную именно тут когда-то очень давно начинал. По этой причине друзей тут у главы клана было видимо-невидимо, и потому необходимую поддержку и комфорт для прибывшего «первооткрывателя» организовали на самом высоком уровне.
А комфорт бытовой ему, конечно же, требовался, потому как прибыл Егор в Сибирь для исполнения поставленной задачи сразу после Нового года. То есть в самый что ни на есть пик январской стужи. Хоть и рассказывают многие бывалые, что в Иркутске из-за сухости воздуха морозы куда как приятнее переносить, чем, скажем, в том же Санкт-Петербурге, но вы хоть до идеальной сухости весь воздух вплоть до самой Монголии выжмите, а минус сорок пять есть минус сорок пять. Холодно, однако!
Но Егора нашего местное олигархическое сообщество с положенным его миссии пиететом встретило и в трехэтажном коттедже элитной части города с романтическим названием Ерши поселило. В распоряжение ему водителя выдали, а чтоб тому водителю было для чего такое название носить, присовокупили здоровенный японский джип последней модели черного, как антрацит, цвета. В общем, кум королю, брат министру! Работай, дорогой наш Егор Батькович, и ни в чем себе укороту или дискомфорту бытового не ощущай. Ну он и работал. Но еще раз скажу, не про работу я, работа была привычной и особых сложностей в реализации не предоставляла. Я про те недолгие минуты перерывов, в которые себе всякий утруждающийся отдохнуть и расслабиться позволить может. Про выходные и праздники то есть.
Местный природный колорит и широченная душа сибирского человека, объединенные в едином и нерушимом монолите, создавали удивительно богатый в своем выборе ассортимент культурного времяпрепровождения. Выбрать, действительно, было из чего! От подледного погружения в кристально чистые воды Байкала до многонедельного заезда на квадроциклах по маршруту, проложенному практически по всему краю и захватывающему часть Монголии. Однако некоторые обязательные элементы всенепременно присутствовали практически в каждом из всех видов такого разнообразного отдыха местных богатеев и властей предержащих. Обязательными константами были: большая компания, баня и неимоверное количество алкоголя с еще большим количеством всевозможной снеди. С некоторой периодичностью к этим константам добавлялись переменные в виде охоты, рыбалки и бильярда. Так что, применив незамысловатые правила комбинаторики, даже из этих семи составляющих можно было сформировать богатый на события календарь «мероприятий» ну никак не меньше, чем в пару месяцев почти ежедневных гуляний.
При этом, учитывая широту и богатство души сибирского олигарха, в дополнение ко всему прочему имеющего еще и непомерную широту и богатство кошелька, мероприятия такие проводились с должной помпой и размахом. С таким размахом, что со стороны могло показаться, будто это не местные бизнесмены с городским головой День взятия Бастилии празднуют, а вся армия Чингисхана победу над русским войском в битве при Калке отмечает. Причем я совершенно убежден в том, что один миллион празднующих монголов упьется и утихомирится гораздо раньше дружного коллектива прибайкальских собутыльников. Дня на три раньше. Я это теперь ответственно заявляю, друзья мои, потому как по тем краям также попутешествовал и в одном из таких мероприятий на том самом озере однажды поучаствовать сподобился.
Что тому празднику непомерного возлияния поводом послужило, мне теперь уже и не упомнить, но и неважно это, потому как праздник завсегда важнее повода будет. Пользуясь прекрасной летней погодой и наличием большого количества воды под боком, решили те прекрасные люди, с которыми меня тогда Господь свел, этот то ли День эколога, то ли День моряка, что скорее всего, на водной поверхности Байкала отметить.
В собственности одного из участников задуманного мероприятия имелась посудина класса «Озерный москвич», в простонародье именуемая «омик», переделанная им в прогулочное судно с размахом купца Паратова, который некогда свою «Ласточку» в плавучий дворец превратил. «Омик» назывался «Титан», и всякий, кто входил на его борт впервые, одну и ту же шутку про льдины и Ди Каприо отпускал. Отпускал и на всякий случай окрестные воды внимательно осматривал. Не плывет ли случаем айсберг какой по близости.
Ну да ладно, про «омик» продолжу.
Огромного граммофона, лакированного рояля и столового серебра в кают-компании, как это на «Ласточке» в свое время присутствовало, на «Титане» почему-то не было, но натуральной древесины и дорогой мебели тут было не просто в достатке, а, может быть, даже в переизбытке. В любом случае внутренности «Титана» смотрелись ничуть не хуже убранства приличного отеля, имеющего четыре полноценные звезды. Кухня «омика» была оборудована по последней моде поварского искусства, а кладовые и холодильники имели такой внушительный размер, что их содержимого, набей их под самую завязку, на полтора кругосветных путешествия наверняка хватило бы.
Владел всем этим местный предприниматель, торгующий не меньше десятка железнодорожных цистерн солярки и мазута собственного производства ежемесячно. При этом, что интересно, ни нефтеносных скважин, ни маломальских нефтеперегонных заводов этот углеводородный Крез не имел. Загадка природы – нефти нет, а солярка есть. Ну да ладно, не суть. Команда «Титана» состояла из доброй дюжины матросов и обслуги, а во главе был поставлен самый настоящий капитан, отдавший долгие годы своей жизни работе в Восточно-Сибирском речном пароходстве.
Вот как раз на этом плавучем средстве и решено было встретить такой знаменательный день, который просто так пропустить и его явление не отметить было бы недопустимым преступлением. Участников набралось больше двух десятков, и в установленный день к причалу, где пришвартованный «Титан» загружался снедью и выпивкой, один за другим начали прибывать здоровенные Land Cruiser-ы, поблескивающие черным лаком бегемотообразных боков. Меня лично в таком же черном крузаке прямо к самой причальной стенке доставили, и я стал свидетелем преинтереснейшего процесса: на «омик» грузили алкоголь. Вернее, грузили всего-навсего небольшую его часть – самогон. И сам по себе этот факт вряд ли поразил бы меня, друзья мои. Ну что я раньше самогону никогда не видывал, что ли? И видывал, и даже потреблял, а потому ничего новоявленного для меня в этом процессе, как мне казалось, быть уже не могло. А раз не могло, то и удивляться мне, наверное, в этом процессе совершенно нечему. Однако же ошибался, удивиться было чему.
А вот вы хоть и сами, товарищи дорогие, припомните, какую ассоциацию у вас это самое слово «самогон» вызывает? Я не про сивушный привкус и невероятную крепость накрученного градуса, не про запах и дрожжевую муть, я про внешний вид упаковки. Тары, так сказать. Вспомнили? Представили? Именно так – вам, как и мне, вскормленному киношными стереотипами, упаковка самогона представляется не иначе как здоровенной бутылью литров на тридцать, наполненной мутноватой жидкостью и для верности заткнутой половинкой кукурузного початка. Емкость бутыли от индивида к индивиду может разниться, а початок может заменяться стандартной пробкой, огарком свечи или даже простой тряпочкой, но общий облик самогонной бутыли все ж таки остается неизменным – здоровенная стекляшка с мутным дымом угарного пойла вовнутрях.
Но не тут-то было: из кузова грузовой газельки, припаркованной на пирсе у трапа «Титана», пара матросов, словно дружные муравьи, перетаскивала на борт ГРЕЧЕСКИЕ АМФОРЫ. Амфоры имели классическое острое донышко, ажурные ручки по бокам, а пробки, коими горлышки амфор закупоривались, для надежности были еще и воском запечатаны. На глаз емкость каждой амфоры составляла ну никак не меньше двух литров, а их самих было ну никак не меньше полутора десятков. На мой вопрос: «Чегой-то?», доставивший меня товарищ вкусно облизнулся и сообщил: «Это Анатольевич, вот ведь душа человек, на общую поляну от себя маленечко попить проставляется».
И дальше мой товарищ рассказал о том, что этот самый Анатольевич, промышляющий то ли древесиной к китайцам, то ли байкальской водицей к японцам, но, скорее всего, и тем, и другим одновременно, страсть как не любит выпивать крепкие напитки, произведенные кем-то другим. Пусть это будет даже производитель с мировым именем и заслуженной репутацией. Никак не верил Анатольевич в то, что какой-нибудь «Кристалл» или Jack Daniel в состоянии произвести напиток, каковой его, Анатольевича, не просто своей органолептикой поразит и порадует, но еще и не потравит метиловым спиртом к чертовой бабушке. Не доверял Анатольевич по той причине, что в близлежащем городке, гордо несущем во второй половине своего названия географическое определение своего же местонахождения – «Сибирское», самого «настоящего» армянского коньяка, к примеру, производилось даже больше, чем в самой Армении. Я уж не говорю о напитках типа водки, при изготовлении которых в водно-спиртовой раствор пищевой краситель добавлять не требовалось. Качество этого пойла, разлитого в разнообразные бутылки под броскими этикетками мировых производителей, было таковым, что редко кто из выпивающих не становился козленочком, уже первого копытца до дна не допив.