Расставленные снасти сигналов о рыболовной удаче не издавали, да и время было не совсем для рыбалки урочным – немного за полдень. Жара стояла несусветная, и потому надеяться на то, что вот прямо сейчас карась какой или другая нужная рыба на крючки косяками кидаться начнет, не приходилось вовсе. А значит что? А значит, что наступило время дружеского застолья. Вот оно, то самое застолье, в моменте как раз и проистекало. Памятуя, что домой ехать не раньше, чем послезавтра, отказывать себе в паре-тройке рюмочек крепкого алкогольного напитка смысла не имело никакого. Ожидать богатого улова для того, чтобы из него приличную закуску сделать, также не требовалось, потому как покушать с собой в изрядном количестве привезли. Покушать привезли достаточно, чтобы половину зимовки на Северном полюсе пережить и никакой нужды в пропитании не испытывать. Так что ихтиофауна и представители рода человеческого, не сильно-то друг по другу скучая, занялись своими делами. Рыбы собрались занырнуть туда, где поглубже и попрохладнее, не желая кушать по причине отсутствия аппетита, а Хомо сапиенсы, анорексией не страдая вовсе, наладились пожарить шашлыков и позволить себе «по маленькой». Что все они, и люди, и рыбы, с большим удовольствием и успехом проделали.
Глава 6
Дальше, чтобы малость понятнее стало, как все последующее случиться могло, я небольшую ремарочку сделаю. И вот в чем ее суть. Стандартное застолье мужского коллектива, выбравшегося на природу с приличным количеством закуски, описывать не стану. Напомню только, что процесс алкогольного опьянения, как и всякий сложно-физический процесс, настоянный на изрядной доле химии и физиологии, делится на четко разграниченные стадии.
Стадия первая – «Погнали!»
Наступает с первым же глотком алкоголя, проникшего в организм. Это когда теплая волна вскипевшей крови отскакивает от желудка и прошибает мозг навылет, требуя признать константой простое правило: «между первой и второй промежуток очень мал». Ну а раз правило непререкаемое, в этой первой, по сути своей еще совершенно трезвой стадии участники любого мужского банкета стремятся лишь к одному: расстрелять ЖКТ пулеметной очередью, состоящей из первой, второй и третьей рюмок, практически не делая между ними перерыва и всеми силами стремясь перейти во все следующие стадии.
Вторая стадия называется: «Хорошо пошла!»
Во время этой стадии каждый из участников застолья, затихнув на пару минут после третьей, а может быть, даже и после четвертой, прислушивается к спектаклю, разворачивающемуся внутри его организма. Прислушивается к тому, как обжигающая жидкость, по сути своей являющаяся ядом, просачивается в глубины его пищеварительной системы и несет за собой бодрящее тепло и желание громко крякнуть: «Ух! Хорошо!» При этом у вслушивающихся в самих себя участников желания и времени для внешней коммуникации почти что не имеется, и потому по завершении «Хорошо!» над столом, как правило, нависает недолгая тишина. В разных компаниях такая информационная пауза наступает в разное время, но важно, что наступает в обязательном порядке.
Ну а потом приходит фаза «А вот однажды…», в которой, помолчав и удовлетворившись качеством воздействия алкоголя на собственные организмы, участники застолья начинают наперебой пересказывать друг другу все последние и предпоследние события, как личные, так и глобальные, делиться впечатлениями от всего на свете и передавать друг другу весь тысячелетний опыт человечества. При этом важно отметить, что в фазе «А вот однажды…» соучастники еще слышат и слушают друг друга, потому как пока что все очень и очень интересно. Гвалт в этот момент над столом стоит невообразимый, и пожелай какой-нибудь автор в такой момент идеек для новых книжек нахватать, набрал бы тут материальцу на несколько томов сразу.
Затем наступает фаза – «Ну я же лучше знаю!»
В этой фазе истинная правда, поведанная в предыдущей фазе «А вот однажды…», начинает подвергаться жесточайшей критике и остракизму, потому как в фазе «Ну я же лучше знаю!» каждый из участников застолья становится абсолютно полным экспертом совершенно во всех областях человеческой жизни. За столом неожиданно образуются литературные критики и непревзойденные мастера боевых искусств, умудренные опытом политики и маститые экономисты, умелые военачальники и совершенно гениальные инженеры. Всё и обо всем в этой фазе знают люди, сидящие за столом. И вот что важно – абсолютно всё и абсолютно обо всем, как правило, знает каждый из них, не растрачивая себя на узколобый профессионализм лишь в какой-нибудь одной области глобальных навыков и умений. Подкрепляя и усиливая свои глобальные знания все новыми и новыми рюмочками, эти уникальные специалисты и непризнанные гении вступают в высоконаучные перепалки, потому как каждый из них всех остальных присутствующих считает полными неучами и нахальными выскочками.
Дальше может последовать фаза «Пойдем выйдем!», плавно перетекающая в фазу «Все люди братья!», когда взмыленные и немного помятые недавно «вышедшие», помутузив друг друга в уличной пыли и нанеся друг другу незначительные телесные повреждения, сидят в обнимку и пьют на брудершафт «мировую», клянясь друг другу в вечной любви и уважении.
И в конце концов вслед за мелкой чередой подфаз типа «Ой, что-то мне плохо! Я сейчас вернусь…» и «Налива-а-а-ай!» наступает наконец фаза «Занавес», знаменующая собой окончание банкета.
Ну так вот, событие, мною живописуемое, произошло в момент фазы «Ну я же лучше знаю!» Рыболовы-собутыльники, согретые изнутри разрушительным действием алкоголя и ему же благодаря познавшие истинную суть всего сущего мироздания, уже десять минут громко обсуждали какую-то мелочь навроде преимущества атомной подводной лодки перед автомобилем «жигули» пятой модели. Один из участников застолья, которого звали Роман, увлеченный глубоким инженерным анализом обеих конструкций, озирая окрестности в поиске доказательств своей правоты уже начавшим мутнеть взглядом, вдруг вперился им в Серёжин УАЗик. Что ни говори, а посмотреть тут было на что. УАЗик являл собой выдающийся образец инженерного искусства, очень далеко ушедший от вазовской «пятерки», и потому заинтересованность разгоряченного технологическим спором Романа такой прекрасный механизм вызвал незамедлительно.
– А что, Серёг, – спросил он, задумчиво разжевывая хвостик черемши, вот ты на УАЗе лебедки и спереди, и сзади понавешал, а они вообще как? Они вообще работают?
И далее Рома, на некоторое время оставив спор между «подводолодочниками» и «жигуляшниками», разразился тирадой о том, что американский производитель настрогал этих лебедок в неимоверном количестве, понаписал в технических паспортах «Грузоподъемность три с половиной тонны» и разным лопухам типа Серёжи, которые в буквы больше инженерного гения Романа верят, по всему миру понапродавал. А лопухи и рады стараться – ну давай эти штуковины к своим авто прикручивать и свято верить, что, случись беда какая и застрять в хлябях земных Господь сподобит, так эта лебедка, глазом не моргнув, даже танк из болотной жижи вытащит.
– А вот и не вытащит! – уже орал новоявленный гений инженерии и ниспровергатель американского обмана Роман. – Ни в раз не вытащит! Потому как моторчик на ней как у бритвы электрической и редуктор махонький и ненадежный!
При этом, изображая маленький и ненадежный редуктор, Рома почему-то свернул из собственной длани дулю и выразительно тыкал ею в сторону Сергея.
– И это хорошо, – продолжал орать он, – если эта катушка хлипкая велосипед по асфальту протащит! А вот джипа типа УАЗика даже и пошевелить-то не сможет! Вот те крест – не сможет!
При этом, будучи воцерковленным человеком, Рома в подтверждение своих слов перекрестился. Из уважения к Господу Рома перекрестился левой рукой, потому как дулю он пока не распустил и по-прежнему продолжал целить ею в Сергея.
Сергей, уязвленный в лучших чувствах, сначала спокойно и почти без мата попытался объяснить оппоненту, так страстно бичующему иностранный тяговый прибор, что американцы в своих расчетах ну никак ошибиться не могли. Они, американцы эти, так замечательно технику строят, что ею весь мир пользуется и даже, бывает, этих американцев от всей души благодарит. И уж если у них, американцев, получилось целую кучу ракет в просторы Вселенной запустить, то уж лебедку на три с половиной тонны они завсегда сделать способные. На такие умозаключения сомневающийся Рома высказался в том плане, что это мы в космос первыми полетели, а с американской высадкой на Луну еще как следует разобраться нужно бы. И что мы тоже трактора такие строить умеем, что упаси Боже, но наша, отечественная лебедка, если на ней тяговитость в три тонны прописана, размером как раз с сам УАЗик будет. А эта что? Эта не больше катушки к спиннингу! Да и выглядит так же. Не потянет, как есть не потянет!
Обида за американскую инженерную науку и инвестиционный пакет в двадцать тысяч долларов, вложенный в перерождение УАЗика, вскипела в крови Сергея праведным гневом и воззвала к сатисфакции. Однако, поскольку застолье к фазе «Пойдем выйдем…» еще только медленно приближалось, до мордобития дело не дошло. Мордобитию по всем физиологическим законам предписано было случаться немного попозже, и потому мирным путем было решено проверить справедливость утверждения «Грузоподьемность 3,5 тонны» на практике. То есть застрявший УАЗик данной лебедкой из грязевой неволи вызволить, тем самым всему миру и неверующему Роману доказать, что и цифра на лебедке правильная указана, и сам тягловый механизм на передний бампер совершенно не зря прикручен.
Решили-то, конечно, решили, но случилась, однако, мелкая неприятность – лето на дворе стояло. Самый разгар. Солнышко почти круглые сутки висело в самом своем зените, грозы с дождями уже неделю как отгремели, и потому непролазной грязюки не было в принципе. Нет, ну наверняка она где-то была, конечно же. Ну ведь не бывает у нас так, чтоб ра-а-аз – и никакой тебе грязи! Страна у нас для этого слишком огромная. Обязательно в каком-нибудь краю бездонная лужа или грязевая ванна размером с Техас сыщется. Но от рыбаков, такой высокотехнологичный эксперимент поставить задумавших, ее, грязи этой, в радиусе трех километров точно не наблюдалось. Ни тебе даже половиночки ведра!