И Сьюзи не подвела! Ох и зажгла же наша Сьюзи! Она мою любимую Rock hard так забабахала, что я, воздуха для этого в достатке имея, She never takes a chance, She doesn't need romance[12], – ей подпеть умудрился. И так ритм, бас-гитарой заданный, с моим собственным совпал, что гулкая поступь моих беленьких кроссовок идеально с ударниками, за спиной у Сьюзи бухающими, совпадать начала. И так мне от всего этого похорошело, что если бы еще и в йоговую нирвану, про которую уже рассказал, всем своим духом провалиться, то бежать можно было бы и бежать!
Да при таком-то раскладе, ежели по волнам музыки плыть и ее божественному ритму целиком и полностью отдаться, так до самой Америки, до славного города Нью-Йорка по дну атлантическому, как по гаревой дорожке, домчать можно.
Однако же в нирвану провалиться мне Сьюзин вид не позволил.
Я же, слух божественными напевами услаждая, еще и зрительный нерв замечательным зрелищем насыщал. А дело все в том, что явилась ко мне Сьюзи из тех времен, когда она еще сильно юной и замечательно очаровательной была. Из семидесятых годов прошлого тысячелетия явилась. Вся из себя улыбчивая и юношеским задором пышущая. И такие на ней замечательные кожаные штаны надеты, что залюбуешься! Прекрасные, я вам скажу, штаны, фигуристые очень. Где нужно, утягивают, а где нужно, и округляют, в выгодном свете необходимые полушария миру преподнося.
Ну и вот, наяривает, значит, почти белобрысая девица, ягодицами, в кожу обтянутыми, меня пленяет и музыкой, издавна полюбившейся, беговой ритм задает. Ну не чудо ли? Ну как есть – оно самое! Да от такого в нирвану только дураки да йоги, которым целибат по роду деятельности положен, уходят. А нормальному человеку, который жив еще и физиологические потребности имеет, от такого в нирвану можно только ПОСЛЕ уходить.
Ну да ладно, бегу я себе, бегу, с Ленноном, который Сьюзи изо всех сил аплодирует, полностью соглашаюсь и уже где-то в глубине сознания предвкушаю, что скоро свой сотый километр миную, и значит это, что наверняка уже совсем скоро пару десятков килограмм с себя сброшу. Недалеко, получается, до победного финиша и искомого результата. До свидания, так сказать, жирное пузо, здравствуй, стройное тело греческого олимпийца!
Но тут мозг, невзирая на все мои старания жить продолжающий, решил, что с концертной деятельностью пора заканчивать, и выкинул очередной фортель из разряда «неизвестное науке явление». Откуда-то сверху, с эфемерных небес воображаемой реальности, оттуда, где, по идее, должно скрываться такое количество всевозможных божеств, героев и полугероев, что для них на земле менее одного человека на каждого приходится, гаркнул вдруг зычный голос дорогого товарища Сталина: «Отставить безобразие!» Команда прокатилась громким эхом по всей известной Вселенной и улетела в сторону неизвестной, долго отдаваясь удаляющимся «…зие, …зие, …зие».
Инстинкты, полученные мною в наследство с голосом крови от дедушки и прадедушки, в бытность свою знавших, чем может закончиться небрежение командами Иосифа Виссарионовича, светлой ему памяти, быстренько отменили весь этот красочно-музыкальный балаган и команду «Отставить» исполнили беспрекословно – остановили мое движение решительно и бесповоротно. Также я понял, что друг всех детей и полярников Советского Союза, дорогой товарищ Джугашвили даже в вымышленном мире моего воспаленного воображения имеет авторитет непререкаемый и воля его исполняется безропотно и молниеносно.
Услышав исподнебесное громогласие с грузинским акцентом, Сьюзи смолкла на английском полуслове, испуганно округлив глаза и прижав к себе гитару, а Джон соскользнул за камень, подобно юркой ящерице в очках, и исчез там, не оставив после себя даже запахов. Хотя, по моему мнению и судя по тому, какие звуки от Джона все-таки исходили, запах остаться должен был. Сьюзи же, постояв секунду в обнимку со своим известным всему миру басом, вдруг схлопнулась в яркую сингулярность, которая, посветив еще несколько долей секунды, также растворилась в небытии. На этом череда вымышленных событий закончилась, и мозг мой, видимо, получивший необходимое количество живительного газа, вернул меня в окружающую реальность.
«Ну, хотя бы пробежался изрядно и похудел значительно, – подумалось мне. – Никак не меньше, чем на центнер похудел! А то, может, и на все полтора!»
И пока зрение после полной своей потери восстанавливалось и разрозненные кусочки картины реального мира воедино собирало, я, тот центнер живого жира в единицы энергии переведя, быстренько в уме посчитал, что если даже сотню калорий на километр сжигать, то так получается, будто я сейчас где-нибудь в окрестностях Парижа находиться должен. «На такси назад не поеду, – решил я. – Дорого очень. Электричками до дома добираться стану». Подумал так и, зрение назад в свое распоряжение получив, решил пройденные километры с восхищением обозреть. Ну, обернуться то есть. Обернулся и немного удивился. Никаким Антони или даже Буживалью с Булонью вокруг меня и не пахло. Никакие платаны вокруг меня тень не разбрасывали, круассанами не благоухало, и никто на то, что он «же не манж па сис жур» на языке Дидро и Дюма не жаловался.
И вообще, выяснилось, что я все эти приключения пережил, всего-то метров триста от родного очага отбежав. Недалеко, а как много всего удивительного за эти минуты произошло! Вы только подумайте! Ну не чудо ли?!
А еще ко всему тому, что с моим тельцем дыхательная и думательная системы вытворили, выяснилось, что из оставшихся систем разве что репродуктивная несильно пострадала. Ну, это-то как раз и понятно. Ей-то чего, системе этой? Она же в процессе бега непосредственно не участвует. Скрылась себе в глубине организма почти целиком, тем, что снаружи осталось, сушеными финиками прикинулась и знай себе не страдает. Все же остальное почти в полную негодность пришло. Сердце в груди колотилось так, будто хотело ребра изнутри проломить и наружу вырваться, а мышцы горели огнем седьмого круга ада, и было даже странно, как они при таких-то температурах еще не сгорели в пепел и по ветру не развеялись. Суставы хрустели и щелкали, даже в состоянии покоя находясь. Суставы пальцев рук в том числе. А позвоночник всей своей длиной, от основания черепа и до самого копчика, болел так, будто я всю ночь вагоны с углем штыковой лопатой разгружал, а потом обратно загружал. Три раза.
В общем, фантастическое состояние организма, товарищи дорогие!
Вот только жир никуда не делся. Он, мне так кажется, напротив, даже как-то приободрился и более ровным слоем по всей телесной поверхности распределился. От тряски, наверное. Но больше всего меня не это расстроило. Нет, не это. Я, когда под команду генералиссимуса вкопанным столбом замер и, от бега оздоровительного помирая, на дом родной в тоске обернулся, увидел, что от ног моих на дороге ямки остались. Хорошие такие ямки. Глубокие. В таких ямках обычно медведи таежные всей семьей селятся. Штук по шесть за раз. А еще к ним иногда Маша в гости приходит, и даже тогда им всем в таких ямках тесно не бывает, потому как они, почитай, трехкомнатными получаются.
Вот ровно таких ямок я и натопал. На целый медвежий микрорайон натоптал. «Нехорошо это! Ой, нехорошо! Не по-соседски, – подумал я. – У людей же туда персональные авто проваливаться начнут, и разговоров потом не оберешься. Да и медведей наверняка не все любят. А потому, дабы неприятностей избежать, нужно мне с бегом срочно заканчивать. Непременно нужно». Подумал так, в затылке почесал и в сторону дома на хрустящих ногах неспешно поплелся.
А с бегом все. С бегом как с не оправдавшим надежд, на него возложенных, покончил, ни одной секунды не сожалея. Да.
Глава 3. Viva Heavy Metal!
Немного погодя посидел я, еще раз о стройной фигуре, безвременно меня покинувшей, помечтал, в голове мыслями покрутил, метод ее возвращения придумывая, и наконец-то сообразил: гантели. Гантели же – вот соль и истина всякого похудения! Ведь не обязательно же как конь заполошный по родным просторам носиться, для того чтобы стройность молодецкую своему организму возвернуть! Можно же гантельками пожонглировать, гирьками в воздухе молодецки поиграть или на худой конец штангу от груди в жиме лежа в сторону неба потолкать. И бегать при этом не нужно же! Совсем не нужно. Это же все равно как утренняя гимнастика, к которой когда-то из каждого советского радиоприемника уважаемый диктор Николай Лаврентьевич Гордеев под бодрый фортепьяновый аккомпанемент всю нашу страну принуждал. Правда, если честно и по моему личному мнению, лучшей частью этих пятнадцати минут, в которых команда: «Сели – встали, сели – встали» – время от времени перемежалась требованием: «Ниже! Еще ниже, товарищи!», была фраза: «Зарядка закончена, приступайте к водным процедурам».
Но не это тут главное.
Главное то, что так получается, будто все триста миллионов жителей необъятного СССР здоровье свое прямо у себя дома и укреплять, и множить могли, на улицу для этой надобности не выбегая. Ну ведь не зря же гражданам эти команды товарищем Гордеевым каждое утро именно в радиоточку слались, которая метровым проводом к настенной розетке подключена была? С таким коротеньким проводком с ней по улицам не очень-то и побегаешь. Не бумбокс какой, японскими умельцами произведенный. Ее, радиоточку эту, даже в соседнюю комнату перенести было затруднительно. Ну если, конечно, в той соседней комнате своей розетки не было. А значит, так получается, что советские теоретики от спортивной медицины и физкультурной методологии все до самой мелкой мелочи рассчитали и тебе, дорогой советский труженик, ни в какие марафоны за стройностью ног убегать-то не нужно. Все же прямо на дому легко и непринужденно проделываться может. Ну а то, что для трех сотен человеческих миллионов, среди которых и я когда-то народился, хорошо, то и мне во всей красе и полноте смысла приличествует.
Так что тут велосипедов изобретать не нужно, дорогой товарищ Семёныч, тут к истокам вернуться нужно и, пользуясь наработанным опытом прошлых поколений, с большим успехом вернуть себе утраченную стройность. Ну а поскольку времена сильно вперед шагнули и цивилизация до невиданных высот взлетела, то прекрасное наследие советских спортсменов-надомников следует немного улучшить и к позиции «поднимите руки вверх, поставьте ноги на ширине плеч…» еще и гантельное утяжеление прибавить. В таком случае результат обязательно не в пример лучше будет. «Это же отличный вариант! – подумал я. – И что я с этим бегом пристал?! Вот же что нужно срочно делать! Нужно тяжести в руки схватить и, от родимого дома далеко не отбегая, в разнообразных гимнастических экзерсисах тело свое поутруждать. И тогда-то самоё тело, значится, от лишних килограммов очень быстро избавляться будет. И практично, и польза налицо, и легкие наверняка не взорвутся».