от всего этого, конечно же, не легче, но зато как познания в части построения Вселенной продвинулись и каким махровым цветом зацвели! Что ты! Залюбуешься!
Так что то малое, что теперь в наших ДВС сгорает, это лишь крохотная толика от того, что человечество для своего неустанного движения вперед безжалостно кислородному окислению предало. Да и я, собственно, как человек передовой и за цивилизацию всеми фибрами души переживающий против такого возражать никак не могу. Сам грешен. То на автомобиле до работы доеду, литров десять замечательного бензина из жидкого состояния в газообразный переведя, то в самолете комфортабельном на край света слетаю, за собой в атмосфере белый след сгоревшего керосина оставив. Жгу, в общем, не хуже отцов-инквизиторов. А все от того, что я за ради человечества на все готовый! За ради человечества – да, а вот за ради самого себя, персонального – не совсем. Выяснилось, что продуктами горения дышать мне не просто затруднительно, но и противно, а потому я их вдыхать решительно не хотел бы. Очень они запахом своим на французский парфюм не похожи, да и в части пользы, прямо скажем, не бланманже какое-нибудь. Если по-простому: и воняет изрядно, и питательности никакой. Один сплошной вред.
Особенно много вреда от тех продуктов, которые из больших грузовиков вылетают. Эти исключительно неполезные. У грузовиков этих пасти выхлопные иногда пошире, чем газопроводная труба «Северного потока – 2», будут, и то, что оттуда летит, не просто газообразную, но еще и твердую консистенцию имеет. Поверьте мне, вполне себе твердую. Копоть, она хоть и не сильно на кирпич или, положим, на наковальню по твердости своей похожа, но все ж таки не жидкая совсем, нет. Пить ее не получится. А вот вдыхать – всегда пожалуйста. А уж как вдохнешь один раз и щедро парочку килограмм по всем закоулкам дыхательных путей разместишь, избавиться от этой копоти только тогда можно будет, когда с кусками легких ее из себя выкашливать начнешь. И такая «радость», с позволения сказать, почти каждого ждет, кто за спортивными достижениями по обочинам междугородних трасс кататься станет.
Неприятный сюрприз, одним словом. Неподходящий.
Я же не за тем на велосипед взгромоздиться собрался, чтоб в результате упорных тренировок такие легкие получить, каковые по запасам углеводородных отложений побогаче Лебединского разреза будут. Мне же как раз наоборот – легкие чистенькими и ухоженными нужны, а иначе зачем я вообще всю эту канитель с бросанием курительной привычки затевал? Так что, как тут ни верти и как тут ни прикидывай, но так получается, что обочина шоссейная для оздоровительных велопрогулок – место практически не походящее. Ну, если только в самом крайнем случае. Это если только поблизости леса нет или гор, для велосипедных прогулок комфортно подходящих.
Гор, однако же, в их классическом представлении у меня в окрестностях не наблюдалось. И вот ведь что странно, друзья мои, гор не наблюдалось, а горнолыжных курортов аж целых четыре штуки расположилось. Отчего так, у меня в свое время понять не получилось, и я на поток столичных жителей, которые по зиме в сторону невысоких холмиков в стокилометровые пробки выстраиваются, просто как на неизбежное зло рукой махнул и замечать перестал.
Лесок, правда, у меня поблизости был. Но так себе лесок, урбанистический какой-то. Понаехавшими дачниками и иными желающими от живой природы кусочек урвать вдоль и поперек истоптанный и всяческим мусором по самую макушку загаженный. Правда, приятная прохлада и тенистая сень в нем еще оставались, но вот твердого покрытия в виде асфальтированных дорожек в этом лесочке напрочь не наблюдалось. А мне очень дорожки нужны! Я по ухабам и выбоинам, кривым тропинкам и извилистым дорожкам кататься несогласный! Я, может быть, по этой самой причине мысль про горы сразу отмел, потому как не нравится мне, когда тропинки и ухабы еще и под разными углами то вверх, то вниз упорхнуть норовят. Мне всегда по ровной и твердой поверхности ехать нравится. Так, чтобы ям поменьше, а лучше, чтоб вообще без них и чтоб из поворотов да изгибов на маршруте только один был – тот, на котором мне назад, к дому, развернуться нужно было бы.
М-да… Дилемма!
Такая поверхность, которая мне по всем параметрам потрафила бы, я так думаю, только на крылатском велотреке присутствует. Там из поворотов всего один. Сам велотрек – сплошной поворот, потому как все время по кругу едешь, а поверхность такая твердая, что упаси Боже о ту поверхность по неосторожности организмом удариться. Болеть потом две недели будет, а то еще и перелом конечности случиться может! Вот какая там поверхность твердая. Твердая и гладкая, мне по всем своим параметрам подходящая. Но вот ведь в чем загвоздка, товарищи дорогие: ехать до Крылатского далеко, да и на моем желтеньком «горняке» меня туда покататься вряд ли пустили бы. Конкуренции забоялись бы и не пустили. А потому даже пробовать не стоит.
Ну а первый вариант с твердой обочиной трассы я по причинам, теперь и вам понятным, сам немного раньше олимпийского велотрека отмел. Так что, где мне кататься, чтобы результата высокоспортивного достичь, но при этом в яму, полную дождевой воды, не провалиться, оставалось пока нерешимой задачкой. Ну, правда, недолго. До тех пор оставалось, пока я не вспомнил про велосипедную дорожку под незатейливым названием «Вело-1».
Тут все дело в том, что в радении о народонаселении, которое их к кормилу власти своим выбором приставило, решило как-то правительство блага всевозможные на головы избирателей бурным потоком ливануть. И уж какое это было правительство, городское, районное, а может быть, даже и федеральное, мне то неизвестно, да это и значения особого не имеет. Все они одним миром мазаны, и из всех них властная пирамида складывается, а потому неважно, кто придумал и на свет Божий произвести приказал. Главное – приказал.
Задумался этот кто-то о том, что здоровьишко народонаселения в последнее время ни к черту, и решил, что пора небольшую толику государевых средств на исправление ситуации направить. Средств государевых, которые для оздоровительно-спортивных нужд потратить можно было бы, после всех олимпийских объектов, как назло, не так уж и много осталось. На какой-нибудь помпезный дворец физической культуры и силы здорового духа в здоровом теле не очень-то хватало. Совсем не хватало. Так что, если бы на те оставшиеся денежки капитальное строение затевать, так дворца не вышло бы совершенно точно. Сарайчик небольшой вышел бы. На шестерых занимающихся. А шестеро индивидов, пусть даже стальные мышцы и крепкое здоровье имеющие, ситуацию с чахнущим народонаселением поправить не смогут. Ну хотя бы их восемь было, тогда да, тогда статистику по отдельно взятой области сильно поправить можно было бы, а при таком раскладе – ну никак невозможно.
Посидели, видать, в том правительстве, репки ногтями как следует почесали, стараясь более эффективный метод капиталовложений в спортивную индустрию изобрести, и что вы себе думаете – придумали. Придумали, руководители изобретательные! «А пускай они, – сказал самый изобретательный, – к нашим деньгам, которых мы теперь на них без всякой меры потратить собрались, своих собственных немножечко добавят и потом нашим спортивным объектом хоть забесплатно пользуются!» Слово «забесплатно» поначалу правительственный народ расстроило, но потом изобретательный все разжевал, по полочкам разложил и в самых мелких деталях разобъяснил. По его плану выходило так, что действовать нужно по принципу «одна недорогая удочка завсегда лучше десятка дареных рыб будет» и пусть потом голодающий, если он удочками питаться еще не научился, сам и наживки найдет, и лодку с веслами спроворит, и на рыбалку по утренней зорьке на середину моря сгоняет. Главное же у него есть! Удочкой замечательной он же вооружен. А без нее, без удочки, была бы эта рыбалка простой прогулкой по воде без всяких перспектив пополнения запаса калорий в организме. И выходит тут так, что удочка первую скрипку играет, а тот, кто ее почти забесплатно подарил, не просто главный во всем, но еще и спаситель.
Все остальные в правительстве, которые такого быстрого мозга не имели, тут же аплодировать начали и на бумажке подсчитывать, сколько удочек можно на имеющиеся деньги прикупить. Получалось много. Очень много удочек получалось. Так выходило, что, ежели даже по одной удочке каждому страждущему спортсмену раздать, все равно еще изрядный запас в виде излишков остался бы. А это непорядок! Дефицит – это порядок, а вот излишек… За такие шуточки и присесть можно. Выход, однако, нашелся так же быстро, как до этого количество денег на цену одной удочки поделили. Практически мгновенно. Особо рачительными и за народ радеющими было предложено цену на одну удочку в шесть раз поднять, закупить все это богатство через конкурсные процедуры в КНР, а лучше в Республике Намибии и половину доставленного на некоторое время у себя по домам сложить. И тогда совершенно точно получатся искомый дефицит и полный ажур при раздаче и, что вполне себе возможно, государственные награды вместо отсидки во глубине сибирских руд.
Однако же тот, который быстрее всех соображал и про денежное соучастие граждан в финансировании программы повального оздоровления придумал, всю эту околорыбную ахинею некоторое время молча послушав, всех остановиться и помолчать попросил, одновременно недалекими людьми обозвав. Сообщив, что удочка – это всего лишь аллегория, он потребовал от остальных включить мозги и придумать такое заведение, которое в строительстве обойдется недорого, народу в себя вместит больше шести человек и при этом всех, внутри находящихся, к тому побудит, чтобы побольше своего инвентаря принести и сильно радоваться, что такое замечательное строение к их пользованию теперь предоставлено.
Шестнадцать одновременно поступивших предложений о бесплатной общественной бане он отмел. Сообщил, что поначалу и сам о баньке подумал, но из расчетов выходило, что эксплуатационные расходы на подогрев воды, зарплату гардеробщице и ежедневную уборку влетят в копеечку и такую славную идею сведут к полному нулю. Не захочет, видите ли, народ, спортивными стараниями утруждающийся, в грязной баньке холодной водицей здоровья прибавлять. А потому нужно срочно что-то другое придумывать.