бах посреди автомобильного потока и указуя направление белыми кожаными крагами с широченными раструбами до самого локтя. Ну а ночью на некоторых перекрестках дежурили военные патрули, состоящие, как правило, из парочки патрульных, одетых в потертую форму уже третьего срока службы, имевших при себе доисторические АК‐47 выпуска 1967 года, затертые до блеска и висящие на ремнях, перевязанных узлами в местах обрывов по причине ветхости.
Останавливали такие военные редкие автомобили исключительно в целях «сон разогнать» и, получив на стандартный вопрос: «How do you do?» – не менее стандартный ответ: «Fine! Are you?», отпускали путника с миром, обменявшись между собой мнением, что это «очень хороший человек» поехал. Тут важно сказать, что даже в своем «стандартном исполнении» среднестатистический юноша ганских кровей телосложение имел внушительное. Парнишек, по невезучести своей не доросших до метр восемьдесят, в среде добродушных ганцев считали лилипутами, которых нужно жалеть и всячески беречь, потому как малорослики они и вообще – лядащие. А ну как помрет от слабости организма такой недомерок сердешный? Мышечную массу, каковую европейский подросток мечтает накачать путем многолетних тренировок с применением килограммов анаболиков, ганский мальчик получал от природы просто так, в подарок при рождении. Ну а если учесть, что отбор в ганскую армию и полицию велся с особым тщанием и упором на физические достоинства призывников, то станет совершенно понятно, что по ночным перекресткам в Аккра ходили двухметровые атлеты, физической силой способные посостязаться с горными гориллами.
Ну и вот, едет, стало быть, наш Анатолий на чуде шведского автопрома в сторону родного посольского дома, и на одном из перекрестков тормозит его скучающий в столь поздний час военный патрульный. Чего он решил иномарку с красными номерами тормозить, одному Богу известно. Ну ведь ясно же, посольское авто и, стало быть, международным иммунитетом от досмотров и расспросов защищено. Ты его хоть обспрашивайся, все одно к ответу призвать сможешь, только если из такого авто в тебя «коктейлем Молотова» метнут. И то не факт. Однако вполне возможно, что именно в этот день ганский военный настолько заскучал, что даже с неприкосновенными дипломатами поговорить для него стало в радость. Или, что скорее всего, что-то из крепкого, с собой в кармашке на службу принесенного, в этот раз особенно действенным и забористым оказалось, и оттого пришла-таки ганскому вояке фантазия с русским дипломатом посреди ночи на неосвещенном перекрестке пообщаться.
Толя, каким-то чудом военного бампером не зашибив, так и не входя в коммуникацию с реальностью, у самых ног патрульного притормозил и, опустив окно, спросил на чистом русском языке: «Че тебе, чумазый, надо, а?!» «Чумазый», склонившись в уважительном полупоклоне к окну автомобиля, выдал стандартный опрос о состоянии дел пассажира и при этом самым кончиком ствола автомата, висящего на плече, невзначай проник в створ оконного проема. В этот момент, по дурному стечению обстоятельств и руководствуясь невезучестью Толика, сознание его на несколько секунд прояснилось, а разбуженная память услужливо подсунула под внутренний взор параграф международного права, гласящий, что транспортные средства посольств и дипломатических представительств являются территориями стран, к посольствам которых такие транспортные средства приписаны. Сие означает, что по нерушимому международному праву авто, пусть даже и произведенное в Швеции, все равно являлось кусочком далекой матушки-России. Толин мозг, на несколько секунд вырвавшийся из пут алкогольного угара, зрительно зафиксировал проникновение иностранного оружия на нашу территорию, и в нем взыграл не только патриот, но и дипломат-служака. С громким криком: «Куда, сволочь, к нам с оружием прешь?!» – Толик ухватился за ствол автомата и возжелал незаконное оружие на нашу территорию целиком перетянуть. Ну, на себя со всей дурью пьяного русского потянул то есть.
Вот тут как раз и проявились те самые черты добродушия ганского населения, к которым я в этой истории так долго подвожу. Вот, положим, наш российский постовой, окажись он в такой ситуации, что бы, по-вашему, сделал? Ну правильно! Пользуясь тем, что на его стороне закон и курок автомата, одним выстрелом прекратил бы это зажигательное состязание в перетягивании автомата вместе с резюме так неудачно ухватившегося за ствол визави. А что же ганский атлант? Растерявшись от того факта, что его автомат еще кому-то, кроме него самого, нужен, и оттого, что дежурного ответа: «Хорошо! А как у вас?» – не услышал, он ухватился за деревянный, очень сильно обшарпанный приклад автомата и стал тянуть стрелковое оружие на себя. То есть в сторону Ганы.
При этом пьяный Толя из глубины российской территории громогласно угрожал тем, что «кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет!», и тянул за ствол с дикой силой самоотверженного защитника Отчизны. Напуганный перспективой встречи с русским мечом, чернокожий гигант, взмокнув от волнения и уговаривая: «Дяденька, отдайте!», тянул автомат на себя, где-то в глубине сознания надеясь на то, что это сон и он вот-вот прекратится. Перетягивание продолжалось три долгих минуты, и в конечном счете победила дикая энергия законопослушного дипломата.
Бросив честно отвоеванный АК‐47 на соседнее сиденье и кинув ошалевшему военному в закрываемое окно: «Лапу соси!», вновь утеряв осознанную связь с реальностью, Толик с шумной пробуксовкой умчал в сторону посольства, окатив обезоруженного военного мелким гравием и густыми клубами придорожной пыли. Добрейшей души ганские военные, пожав плечами и в недоумении переглянувшись, пошли писать рапорт о нападении и хищении значительной части республиканских вооружений. У них в Гане и так на днях массированное разоружение случилось, когда мистер президент Джерри Ролингс, будучи военным пилотом и имея фантазию в облаках прошвырнуться, учебный самолет ганских ВВС о джунгли в лоскуты расколотил. Хорошо хоть, сам вовремя за борт вместе с парашютом сигануть успел и, кроме самолюбия, в организме больше ничего из нужного не повредил. Хорошо! Одно плохо – ВВС родной страны одним движением ровно в два раза укоротил, потому как вся крылатая гвардия Ганы на тот момент состояла из двух поношенных французских Dornier Alpha Jet. Так еще и этот дипломат психованный, дай ему Бог здоровья, автомат отобрал. Беда же! Случись что, упаси Господи, так и вовсе стране врагу отпор давать нечем. Ну и вот они двумя министерствами сразу, обороны и внутренних дел, с утра пораньше ноту протеста нашему правительству накатали и с тем самым пострадавшим воякой в наше посольство направили. Верните, типа, вооружение, супостаты! Копье в руки вместо утерянного автомата военному вручили и без автомата приказали не возвращаться.
Ну? Ну вот скажите мне на милость, это ли не добродушные люди? Ну, конечно же, добродушные и незлобивые вовсе. Любая другая страна за факт такой агрессии в ООН с трибуны протестами трясла бы и войска к границе с серьезными намерениями стягивала бы. А эти ничего. Погрустили маленько по утрате материальной части, бумажку написали и терпеливо ждать наладились. В прямом смысле слова. Военный на лавочке у входа в посольство прилег и закемарил безмятежным сном младенца. Как, говорит, автомат сыщете, так обязательно разбудить не забудьте. А то, не ровен час, спаси и сохрани, говорит, к вечернему построению опоздаю и важный отбой в казарме пропущу, говорит.
Наши, к нотам протеста серьезно относиться привыкшие, послали дежурного по посольству к Толе про автомат расспросить и, при случае этот автомат у Толика отобрав, спящему военному вернуть. Однако дежурному ни автомат, ни Толю разыскать не удалось. Об автомате том, если честно, с точки зрения нормального бюрократа, только в ганском протесте на стареньком «Ундервуде» пропечатано, и имеется ли тот автомат в природе на самом деле, пока еще факт не доказанный, а вот Толик, он же точно есть. Ему зарплату каждый месяц в бухгалтерии начисляют, и у всех отъезжающих ганцев наши визы Толиной рукой подписаны. Стало быть, совершенно точно и неоспоримо начальник консульского отдела где-то в реальном мире существовать должен. В реальном мире должен, а вот на рабочем месте, невзирая на «почти полдень», как ни странно, нету. И в курилке нету, и у электриков в потайной сторожке, где он временами приятные минуты проводил тоже нету. А на стук в дверь служебной квартиры только мертвая тишина отвечает. Беда, одним словом. Потеряли пацана!
Тогда поиски решили на две части разделить. Первая группа стала посольский «Вольво» со всех сторон рассматривать в надежде в его недрах или на его поверхности автомат обнаружить, а вторая решила самого Толика сыскать и к послу на праведный суд приволочь. За организацию вооруженного конфликта ответ держать. «Вольво», памятуя вчерашнее состояние ее водителя, как ни странно, стояла в посольском гараже, припаркованная ровно в положенном месте и в строгом соответствии с установленным порядком. Ни тебе разбитых бамперов, ни поцарапанных стен, ни помятых бортов соседних транспортных средств. И даже окна в суверенную территорию Российской Федерации были плотно задраены, а двери на все замки замкнуты. Правда, ключи тут же, на крыше, лежали, но ведь не важно же это. Автомобиль есть? В наличии. Как ему полагается в гараже запаркован? Еще как запаркован. А ключи – мелочь. Оно, может, даже и хорошо, что вот так вот на видном месте лежат и дежурному по посольству не сданы. Мелочь. Ерунда. Несуразица сплошная.
В общем, приступили сотрудники двумя группами к поиску Толика и автомата, вчера Толиком у Ганы узурпированного. Как уже говорилось, на звонки и стуки в дверь в квартире Толика даже мыши не шевелились, а автомат отсутствовал как в машине, так и в радиусе двухсот метров вокруг нее. В общем, нет ни Толика, ни автомата. Через час поисков начали беспокоиться и подозревать, что непутевый сын славного Господина Суахили, вооруженный теперь не только знанием английского языка и навыками дипломатического работника, умотал куда-нибудь воевать, совсем не спросившись разрешения у начальствующего руководства. Была еще версия о том, что Толик теперь в какой-нибудь канаве в обнимку с автоматом валяется и в алкогольном угаре сон про Родину рассматривает, но ее отринули, поскольку ну не может российский дипломат – и в канаве. Никак не может.