Турист наш, от Азии до Европы весь глобус по три раза облазав и в каждую кастрюлю заглянув, по возвращении будет с упоением повествовать, какие он в Польше кнедлики под пивко покушать изволил или как прекрасен и замечателен чили-краб в сингапурском ресторанчике «Кенг Энг Ки». Апофеозом же такого рассказа будет звучать горделивая фраза, в которую вернувшийся весь цимес и смысл такой поездки заключит. Что-то типа: «И вот сижу я, значитца, на этой их Марсовой площади, у самой Эйфелевой башни, в “бистро” круассан с кофе кушаю и их Военной школой любуюсь. А французики-то вокруг, французики! Так и снуют, понимаешь, так и скочут!» При этом, еще не совсем перейдя с французского, которым он позавчера французов мучал, на родной рязанский, слово «круассан» обязательно с большой и длинной буквой «О» произнесет, через нос ее вместе со всеми впечатлениями выдавив, – «круоссО-О-О-Он». Ну чисто Дидро!
Любого туриста в любом уголке мира и по музеям поведут, и с упоением о достопримечательных людях и событиях той земли, что он теперь посетил, в красках и деталях расскажут. А иной экскурсовод так талантлив бывает, что в лицах интермедию про умирающего Гая Юлия с нависшим над ним неблагодарным пасынком Брутом для вас лучше Кирана Хайндса разыграет. Так разыграет, что вы, рот раскрыв в озарении, вас посетившем, только и протяните: «А-а-а-а-а! Так вон оно как было-то!» Они, экскурсоводы эти, по улицам вас водить станут, во все стороны пальцами тыкая и в красках живописуя, кто эти дома построил и какой граф, а может даже и лорд в каком конкретном доме некогда проживать изволил. И даже самые мелкие детали проживания этого графа, а вполне возможно, даже подробности тесного дружеского общения графа с соседским лордом вам в ярких красках так распишут, будто они сами в ту пору по коридорам этого дома с подсвечниками бегали и каждое событие в летописях фиксировали. И ведь очень интересно будет и вполне себе познавательно. И в музее завораживающе интересно, и про лорда с графом поучительно и познавательно. А если те края в мягких климатических условиях расположены да еще в них теплого моря кусочек сыщется, так к интересному и познавательному еще и сильно оздоровительное обязательно добавится.
Но все ж таки, как ни крути, в какие города и страны туристом ни прибудь, а главной по интересу всегда и везде, в лидеры по заинтересованности местная кухня выбивается. Что тут ни делай, но вопрос: «А в каком тут у вас доме Наполеон с Жозефиной время приятственно проводил?» – в ста случаях из ста проиграет животрепещущему вопросу: «Скажите, а что тут местные товарищи туземцы пьют и закусывают?» Спросят и замрут в благоговейном предвкушении. И при прочих равных на Дворец дожей любоваться пойдут только после того, как бокальчика три, а то и все шесть Valpolicella выпьют и как следует те бокальчики ризотто закусят. А на площади Дуомо в Милане, вроде бы до того прямым курсом в собор Рождества Девы Марии вышагивая, все же метров пятьдесят не дойдя, обязательно влево вильнут, чтобы в Caffe Camparino кружечку коктейля «Милано-Торино» неспешно тяпнуть. И только потом в Миланский собор фресками и росписями всяческими любоваться двинутся. И вот ведь что странно, по возвращении в родные края, друзьям и знакомым при случае о поездке рассказывая, о том самом баре и коктейле живописать станут куда как дольше и красочнее, чем о даже самой большой и яркой фреске в соборе. А все почему? А все потому, товарищи дорогие, что желудок наш сильно настойчивее нашего же интеллекта. И мало того, желудок на самом деле понужнее будет. Без интеллекта прожить вполне себе можно, а многие даже так и делают, но вот без желудка любой из нас больше месяца ну никак не протянет. Так уж все устроено. И потому изучение местных кулинарных и питейных традиций у любого туриста завсегда в первом приоритете стоит и стоять будет.
Конечно же, дорогие мои, и про Африку всякому любознательному путешественнику по возвращении всегда что порассказать в изрядном количестве найдется. Тут тебе и история, и архитектура, и природные радости в богатейшем наборе сыщутся, а кушания, сильно от борща или окрошки отличные, в большом ассортименте представлены будут. На то она и Африка! Правда, с Ганой тут немножечко перекос вышел. В Гане с природной атмосферой и морем, вернее, океаном, как я уже и рассказывал, полный ажур. Хоть отбавляй. Еще на три страны хватит. А вот с историей и архитектурой аутентичной проблемка обозначилась. Маловато истории и архитектуры в Гане случилось. Нет, ну колонизаторы хищнические понастроить, конечно же, успели. И дворцов, и фабрик, и банков с университетом понастроить успели, сволочи. Понаехали и давай застраивать, ни себя, ни людей не щадя. Ишь какие! Можно сказать, замордовали и на корню изничтожили исконно ганскую архитектуру, остатки ее, родимой, глубоко по джунглям разогнав. За такие делишки их, колонизаторов этих, в свое время из страны настойчиво и попросили.
Ну а как повыгнали, так, стало быть, самостоятельно дворцы построить попробовали. В своем, так сказать, первородно-африканском представлении об аутентичной архитектуре, чтоб потом туристам показать нестыдно было. Правда, по причине, так никем и непонятой, при таком строительстве вместо самого плохенького дворца завсегда большой туалет получался. С четырьмя дверьми, шиферной крышей и деревянными полами. А если спецов из соседней страны приглашали и двумя строительными управлениями за задачу взяться старались, то все одно ничего лучше длинного барака возвести не выходило. Хоть ты плачь! Ну да ладно… Несильно-то и расстроились. От колонизаторов ведь осталось же кое-что. Вот это «кое-что» с успехом национализировали и ганским архитектурным достоянием объявили. Так что туристу, особенно до архитектурных изысков охочему, на пару-тройку поношенных дворцов времен Ост-Индской компании посмотреть можно было. Но при этом все равно у гида преданий о глубоких исторических корнях этой древней земли, таких, чтобы прямо за душу хватали и навсегда запоминались, минут на сорок с трудом наскребалось. А через час на рассказах о том, как вождь Абидеме Бапото на этом самом месте вождя Гвембешу Изингома в самый разгар священной войны за банановые ресурсы тяжелой веткой от баобаба по башке огрел или как на этом же месте охотнику Отжихомбе дикий слон, пока тот спал, правую ногу отъел, турист всякий интерес к общению терял и на ходу засыпать начинал. Так что, как вы сами видеть можете, вопрос о том, «что негры выпивать и закусывать изволят», ребром вставал уже к обеду первого же дня пребывания у всех туристов без исключения.
И тут нужно честно признаться, что всякого, кто чего-то особенного от ганской кулинарии ждал, новое, не хуже архитектурного, расстройство настигало – не блистала ганская кухня фонтанами разнообразия и изысканностью блюд аутентичного кашеварения. Сильно не блистала. Ни тебе французской утонченности в подаче, ни тебе испанского разнообразия и изобилия, ни тебе восточной пряности и изысканных ароматов. Нету. Ну а чего вы хотите, товарищи дорогие, если в местных краях любое пропитание испокон веков добывалось и готовилось с помощью всего одного нехитрого предмета – деревянной палки. Длинная ветка красного дерева, хорошо от листвы очищенная и на солнышке высушенная, с большим успехом позволяла наковырять из земли увесистых плодов пуны, к примеру, каковые от картошки по вкусу ничем не отличить, и бананов, низко висящих, с пальмы насшибать той же самой палкой вполне себе сподручно было. А уж если питон какой необдуманно на валуне развалится, на солнышке прикорнув, так вот тебе и шашлык на всю деревню. Разве только размахнуться посильнее, чем на бананы, потребуется. Ну а дальше все, что с помощью пищевой палки добыть удалось, на ней же над костром поджарить можно и покушать, ни в чем себе не отказывая. Механизм, несложный и по причине невероятного изобилия и богатства ганской природы усовершенствования не требовавший, ганский народ, поколение за поколением, на протяжении нескольких тысяч лет кормил.
По этой-то самой причине разнообразие ганской кухни в своем развитии приостановилось где-то на уровне палеолита, лишь изредка пополняясь вновь открытыми шедеврами поварского искусства навроде окорочка куриного жареного. Однако ж, чтоб совсем уж ганскую национальную кухню, которая существует, конечно же, не уничижать, честно скажу – есть, есть в ней некоторое количество блюд, сильно отличающихся от незамысловатых яств, производимых исключительно приснопамятной палкой. И их основное достоинство не в сложности приготовления, уникальности смешения ингредиентов или, положим, неожиданной последовательности раскрывающихся вкусов. Нет. Их уникальность в том, что о некоторых из них европейскому человеку не то чтобы даже в виде рецепта рассказывать нежелательно, о них даже просто описательно европейцу говорить не нужно бы. В противном случае у такого европейца обязательно ненужные рефлексы и слабость желудка случатся. Почти обязательно случатся. Так что о пальмовых червях, личинках мух и фаршированных удавах я точно рассказывать не буду. Потому как одно только перечисление этих деликатесов, при упоминании которых любой ганец, подобно Крамарову при виде баклажанной икры, радостно причмокивать и слюну сглатывать начнет, у нашего человека ничего, кроме брезгливого «фу-у-у-у-у-блин!», не вызовет. Так что не буду я живописать, пожалуй, большую часть ганской кухни, дабы никого в смущение не ввести. Ну а если кому интересно, так пусть тот сам себе билет до Аккра купит и пообедать туда слетает.
Однако ж нужно признать, что ненавистные капиталисты, угнетатели и прочие колонизаторы разных мастей, помимо архитектурных ценностей и умения прятать попу в штаны, в перечень навыков местного населения привнесли еще и умение жарить рыбу, варить пельмени и время от времени кушать из тарелки. За сотни лет колонизаторских истязаний кухня немного приободрилась и, пусть не достигнув даже половинки Мишленовской звезды, все-таки продвинулась до уровня, когда ее блюда смог бы потребить даже притязательный белый человек. Тут и зажаренная рыба, в изобилии в прилегающем океане плещущаяся, и не менее зажаренные куры, и даже шашлычки из козлятины, щедрой рукой обсыпанные смесью красного перца и толченого арахиса, к столу страждущих граждан явились. Ешь не хочу. Правда, некоторые блюда, являясь общеприемлемыми и употребляемыми обеими ветвями цивилизации, все же некоторый парадоксальный ступор вызывали. Дмитрий, к примеру, никак не мог понять, отчего жирнющие индюшачьи гузки, обжаренные в пальмовом масле до хрустящей корочки и изобильно посыпанные красным перцем, продаются буквально на каждом углу, а вот ножку того же индюка, предположим, прикупить – это целая история. Еще пойди сыщи! Устанешь в поисках носиться. Складывалось такое ощущение, что в Гане новую породу индюка вывели, у которого гузки по всей тушке разбросаны, а вот ног или головы какой у такого индюка практически нет. Казалось, что при разделке такого индюка, из-за торчащих гузок больше на большой початок кукурузы похожего, все остальное мясо в мусор выбрасывают. Вместе с перьями. Однако же, чего греха таить, гузки были вкусны и питательны, а для закуски крепкого алкоголя подходили как нельзя лучше.