— Па, мы больше не бу…
— Выбирайте себе епитимью.
— Трудовую повинность можно? Три наряда вне очереди, картошку в столовой на Кванторе чистить?
Командор вопросительно взглянул на Карапета.
— Всего три наряда? — взревел Карапет. — Неделю чистить будете!!! По картофелине за каждую тонну масс-энергии!
И, пылая гневом удалился.
— Да, малышки, за свои поступки нужно отвечать, — Командор погладил их по головкам и тоже вышел.
— Про — нес — ло!!! — хором произнесли девушки. Мириту вытянула вперед руки, и Мириван хлопнула ее по ладошкам. — Хорошо, что они не засекли наши полеты в будущее.
— И в прошлое! Правильно ты додумалась Лобастину машину времени тоже сдублировать…
А через семь лет после возвращения первого звездолета из дальнего космоса вернулся второй «Ураган времени» со вторым Лестоком на борту. Этот звездолет выглядел приличнее собрата — ведь он провел в полете всего три года. Лучшие умы планеты бились над загадкой раздвоения звездолета. В какой момент оно произошло? Где природа нашла триста тысяч тонн вещества на вторую машину?
Кроме комиссии ученых и городской элиты Лестока встречали в порту Розмари, первый Лесток и четверо их детей. Старший сын придирчиво, словно в первый раз, осмотрел обоих астронавтов.
— Мам, какой из них мой настоящий папа?
Байка восьмая, шпионская, абсолютно секретная!
— Без людей нам нельзя. От них сплошное беспокойство, но и без них мы замёрзнем, как динозавры. Слишком мы любим закон, порядок и стабильность. Ну, вот представь себе, дали тебе новый прибор. Что ты будешь делать?
— Изучу инструкцию и начну работать.
— Ну, да, конечно, Сивич, ты инструкцию изучишь и будешь делать только то, что там написано. Но сначала мне всю печёнку выешь: почему, да как, да зачем, да что будет если наоборот. И всё-таки сделаешь по правилам. А я потом сижу и чешу в затылке: а, в самом деле почему? Иной раз начнёшь докапываться, и окажется — когда-то один раз сделали, получилось, и написали инструкцию. А можно и иначе, и совсем наоборот, и будет не хуже, а то и лучше. Но вас таких, боланоидов, всего три сотни, на две цивилизации никак не хватит! А нормальные ящеры и нормальные драконы просто читают инструкцию и не задумываются.
А человек — он сперва включит и будет кнопки тыкать, пока что-то не получится, или что-то не сломает. Если не получилось, прочитает инструкцию. Получилось! Ух ты! А если наоборот? А если вот так, а потом вот эдак? Пока всё-таки не сломает. И во всём так. Глаз да глаз за ними нужен, зато иногда такое смастерят, никакому дракону не додуматься. Нам бы их активность, а им — наше уважение к закону, могли бы жить по отдельности, а так — и мы в стазис упадём и деградируем, и они себя уничтожат.
— Артём, по-моему ты преувеличиваешь.
— Только чуть-чуть. Ну, вот, ты знаешь как на наших орбитальных станциях стоят кнопки пожарной тревоги?
— Знаю, видел. Красная коробочка со стеклом. Если стекло разбить, включится тревога.
— Точно. На Кванторе каждый раз, когда приезжает свежая группа стажёров, обязательно одно-два стекла разобьют. Всегда находится кто-нибудь, кто захочет проверить, прочно ли стекло держится. А стекло тонкое! Ладно, однажды всё это надоело, повесили табличку «пожарная сигнализация, без нужды не трогать». Угадай, что было?
— Наверное, каждый человек захотел потрогать и посмотреть, что будет? А, кстати, что?
— А мы на корпус поставили сенсор и в полу — фонтанчик с тёплой водой. И транспарант зажигался «Мы предупреждали!»
— Садисты.
— Были бы садисты, подвели бы ледяную воду. Угадай, кто первый попался?
— На Кванторе? Ну, раз спрашиваешь, то наверное… Кто-то из Мириамочек?
— Почти угадал. Обе сразу. Монтан потом от них неделю прятался. А вторым — сам Командор. И что его на Квантор занесло?
— И что?
— Ничего. Удивился, попил водички и дальше пошёл. Вот люди очень сердились: и штаны мокрые, и Технику Безопасности пересдавать. Без таблички — каждый десятый лапал, и то новички, а с табличкой — чуть ли не каждый третий! И так всегда: не любят люди читать. А если и прочитают, то не поймут. А если поймут, то неправильно. А если поймут, и правильно, то сделают наоборот. Или такого нафантазируют, только диву даёшься. Недавно вот тоже, история приключилась. В соседнем континууме… Ну, неважно в котором, и зачем мы туда полезли. Представь себе:
Планета земного типа, средние широты. Домик на берегу спокойного моря. Двое немолодых мужчин беседуют на веранде за чашкой чая.
— Хорошо ты тут устроился. Море, скалы, пляж, лес вокруг. Пейзажи на любой вкус. И до ближайшего жилья час ходьбы — просто мечта учёного отшельника.
— Да. Особенно осенью хорошо, при западном шторме. В прошлом году волной стёкла выбило, — саркастически произнес хозяин дома,
— Поставь кристаллит.
— Стоял кристаллит. Вынесло вместе с рамами. Не уследил, подгнили. Здесь всё сделано из настоящего дерева.
— И никакой автоматики. Странно, почему ты её так не любишь.
— Не доверяю, скажем так. Всякое бывало.
— Знаю, знаю. В автоматике легко замаскировать подслушивающее устройство.
— Это не меня, тебя беспокоит. А я не люблю зависеть от техники. Ладно, ты прочитал? Что скажешь?
— Неплохо написано. Не шедевр, и стиль несовременный, но если немного обработать, можно публиковать. Могу порекомендовать хорошего корректора.
Хозяин дома сделал круглые глаза, потом тяжело вздохнул.
— Старина, зря ты думаешь, что это всё я написал. Это действительно документ иной цивилизации. Можно сказать, свидетельство контакта. Как мы его получили… Ладно, не важно.
— А почему «можно сказать, контакт»? Контакт или есть, или нет.
— Контакт односторонний. Они с нами связываются если захотят, а вот мы с ними — как получится. Вот эти записки, — хозяин дома хлопнул рукой по стопке чего-то, напоминающего древние бумажные книги, — мы, считай, украли.
— Слабо верится.
Гость расслабленно откинулся в кресле и зажмурился на неярком солнце.
— Откуда недоверие? Я, вроде бы, тебя не дурачил. — Хозяин замялся и добавил — ну, по крайней мере последние пару лет.
— Да, примерно два года. Я уже беспокоиться начал.
Приятели пару секунд помолчали, серьёзно глядя друг другу в глаза, и расхохотались. Хозяин успокоился первым:
— Ладно, один-один. Но если ты действительно считаешь, что книги написал я или мои парни, то выбрось это из головы. Всё очень серьёзно, слово даю.
— Что, и драконы существуют?
— Их видели на Земле. Вредин, кстати, тоже. И они, по многим свидетельствам, вмешивались в наши земные дела.
Гость стал картинно серьёзен.
— Думаете, они нас прогрессируют? Теперь понятно, почему вы забеспокоились. Скажи-ка мне, друже, с чего это вы все решили взять меня в консультанты? Я же перестану себя уважать, если соглашусь хранить такие вещи в тайне.
— Мы не «все» решили. Об этом пока знают всего несколько человек — те, кто участвовал в контактах, и кто работает по этой теме… Ну, и ещё мы кое-с кем… консультировались? Да, это слово подходит. Консультировались, как с тобой. А тайна… Боюсь, ещё пара месяцев и об этом будут говорить в «Последних Новостях». Так что твоя дружба с Бромбергом делу не помешает.
— Это не просто дружба. Мы с ним были единомышленники.
— Да, знаю я. Только у нас считают, что в вашем кружке ты — один из адекватных.
— Это как?
— Думаешь, прежде чем говорить.
— Спасибо. Не знаю, радоваться или обижаться.
— Как хочешь. Честно, я был против того, чтобы тебя втягивать. Но ты — лучший из тех, кому мы можем довериться. Думаю, два месяца сможешь продержаться молча.
— Ты мне грубо льстишь, могу обидеться.
— Уже злишься. Даже не заметил, что «лучший из тех, кому мы можем довериться» — это далеко не то самое, что «лучший из всех».
Гость оценил сказанное, и улыбнулся.
— Да, действительно, комплимент с двойным дном. Но почему всё-таки именно я?
— Ты историк. Ты писатель. И, вроде бы, популярный…
— Опять льстишь. Я — популярный популяризатор истории техники. На большее не претендую.
— …и, наконец, ты когда-то был другом Джафара. Должен знать его лучше, чем кто-либо.
— Другом Джафара… Это действительно наш Джафар? Трудно сказать, был ли я его другом. Понимаешь, у него в общем-то не было друзей. Приятелей было много, но он никогда и ни с кем не был открыт до конца. Может, разве что с Яцеком Тройным. Тебе бы с ним поговорить.
— С Ярославом Яцкевичем я общался две недели назад, как с тобой. Он сказал примерно то же, и посоветовал обратиться к тебе. А почему «Тройной»? Из-за роста?
— Нет, у него полное имя — Яцек Яцук-Яцкевич. У них в семье уже триста лет старшего сына Ярославом называют. Такое вот фамильное чувство юмора.
— Он не одинок. У меня в группе есть Вениамин Вениаминов. Сына тоже назвал Вениамином. Извини, не будем отвлекаться. Джафар. Я, оказывается, когда-то видел его пару раз, и что-то мне не припоминается, что он был… аутичен?
— Нет, конечно, не был. Я бы его даже асоциальным не назвал. Он был… Самодостаточен? Да, наверное так.
— В смысле — «сам себя достал»?
Друзья снова расхохотались.
— Я уже думал, что ты забыл ту историю. — Отсмеявшись, сказал гость. — Да, если этот… документ — правда, то в конце концов так оно и вышло. Он никогда не чувствовал нужды в обществе. Даже с девушками у него не особо ладилось, хотя они на него очень даже обращали внимание. И эта история с регенерином…
— Я, кстати, не знал, что именно он его открыл. Был уверен что…
— Он, не сомневайся. Потом с его разработками сотня человек десяток лет работали, устраняли всякие неприятные побочные эффекты. И до сих пор возятся. Поэтому его и не применяют так широко, как он того стоит.