— Встань — и садись. Зачем бы я тебе ни понадобился, дело не на одну минуту, не так ли? Да, думаю, и не на пять. Луиджи?
— Всё в порядке, монсеньор, — негромко проговорил провожатый Ланы, перемещаясь за спинку кресла патрона.
Лана, сдвинувшая поднадоевший палантин почти на затылок, уселась во второе кресло и заинтересованно приподняла бровь над правым — голубым — глазом.
— Со дня основания Ватикана ему принадлежит пальма первенства по части подслушивания и подглядывания, — верно понял её собеседник. — Однако здесь можно разговаривать свободно. По крайней мере, до тех пор, пока за порядком следит отец Луиджи. Предвосхищая твой вопрос — мой секретарь не настолько глуп, чтобы быть ненадёжным. Я доверяю ему. Доверяй и ты. Так что же привело тебя в Вечный Город?
— Желание навестить духовного отца вы не рассматриваете? — нейтрально улыбнулась Лана.
— В твоём случае? — кардинал усмехнулся. На лицо, только что почти белёсое, возвращались краски, он явно почувствовал себя лучше. — Прости, но нет. Мои дочери редко путешествуют ради собственного удовольствия. А уж ради моего — и вовсе никогда.
— Значит, это плохие дочери, — твёрдо сказала мрина. — И я не исключение. Увы. Но всё же — как ваши дела, монсеньор? Вы неважно выглядите. Про своего сослуживца я сказала бы — достали отцы-командиры, но какие слова будут уместны в вашем случае, даже и не знаю.
Она сознательно решила с первых слов взять быка за рога. Подобную тактику полученные е ю инструкции категорически не рекомендовали, но инструкторы не знали этого человека, никогда его не видели и не могли оценить нюансы. Лана — знала, видела и могла.
— Видишь ли, Церковь — это та же армия. Ты прибываешь к новому месту службы, вроде бы даже с повышением, и обнаруживаешь…
— … что великий Цезарь был прав, — самым непочтительным образом перебила его Лана, — и быть первым в деревне действительно лучше. Особенно когда в Риме ты даже не второй.
С плотно сжатых губ отца Луиджи сорвалось что-то, подозрительно напоминающее шипение разъярённой змеи, но кардинал и бровью не повёл.
— Ты права, дитя. Увы, права. Со временем положение изменится, но сейчас…
— Сейчас в ваших руках нет конкретного и достойного дела. Дела, которое позволило бы вам претендовать на положение более высокое, нежели теперь. Не так ли?
Пожилой господин, элегически рассуждавший о реалиях службы, менялся на глазах. Спина стала прямее, морщины разглаживались, губы искривились в улыбке, которой испугался бы сам страх. Лана не испугалась. Наверное, потому, что не была страхом.
— Уж не хочешь ли ты предложить мне — мне! — дело?
— Поправьте меня, монсеньор, если я ошибаюсь… планетарные епархии должны управляться кардиналами, не так ли?
Теперь Чезаре Беккаделли был похож на кота, нацелившегося на мышиную нору. Мышцы напряглись, глаза горели. Не хватало только азартно подрагивающего хвоста. Впрочем, кто знает, что скрывают кресло и сутана?
— Ты не ошибаешься. Но кардиналов куда больше, чем планетарных епархий.
— А если я по случаю знаю одну бесхозную?
— Луиджи! — голос изменил монсеньору Беккаделли, но секретарь понял его.
— Все контуры замкнуты по тройному циклу. Запись не ведётся и не велась.
— Ты говоришь от своего имени, Светлана?
Он понял. Он всё понял. И обращался сейчас не к духовной дочери, а к эмиссару Республики Легион. Умный. Опасный. То, что надо.
— У таких, как я, своими могут быть только одежда и оружие, монсеньор. Ещё, пожалуй, банковский счёт. Но это и всё.
— Логично, — дёрнул мужчина уголком рта. Не улыбнулся, нет. Скорее — обозначил понимание постановки вопроса и согласие с ней. — И?
— Республика заинтересована в том, чтобы католическую церковь на планете возглавил человек энергичный и решительный. Амбициозный, но при этом — договороспособный. Понимающий, с какой стороны масло на бутерброде. И знающий, как обращаться со стадом, пастырем которого ему предстоит стать.
Она била наверняка. Не всегда Чезаре Беккаделли был кардиналом (и даже епископом) и играл в политические игры. Многие ещё помнили те времена, когда отец Чезаре шёл в бой вместе со своим батальоном, не кланяясь пулям и не прикрываясь статусом капеллана.
Лицо отца Луиджи было похоже на мраморную маску, он, кажется, даже не дышал. Только на худой шее вдруг резко дёрнулся острый кадык.
— Почему католичество?
Лана поняла вопрос, поскольку была готова к нему.
— Потому что те из христиан Легиона, кто вырос в православии, редко оседают на Легионе.
— А протестантизм?
— Вот в чём наши вояки не нуждаются совершенно, так это в чванном убеждении протестантов в том, что богач праведен по факту выраженной в богатстве милости Господней, а бедность — следствие греха. Кроме того… гражданином Республики можно стать лишь после трёх лет службы. А армия похожа на Церковь, вы правы. И тот, кто впитал ритуал в армии, нуждается в ритуале и после неё. Ну какие у протестантов… ритуалы?!
Она позволила себе едкую усмешку, и кардинал ответил ей такой же.
— Предложение… эээ… неожиданное. Сколько у меня времени?
— Сколько хотите. Запрос на ваше назначение главой епархии Легион будет направлен в папскую канцелярию в тот день, когда вы согласитесь. Могу сказать лишь, что никого другого нам не надо. Или вы — или никто. И можете быть совершенно уверены, эту точку зрения доведут до Понтифика максимально доступным образом. Есть у нас… специалисты по доведению.
Пожилой священник больше не выглядел пожилым. Он откинулся на спинку кресла — верный Луиджи беззвучно и предупредительно поправил подголовную подушку — соединил кончики пальцев перед подбородком, склонил голову набок.
— Это, вероятно, аванс?
— Безусловно.
— А что взамен?
— Вы ведь сиенец, монсеньор?
Кажется, ей удалось удивить собеседника. Такого кардинал Беккаделли явно не ожидал. Однако ответил почти без задержки:
— Да, я родился и вырос в прекрасной Сиене. Там я учился, там начал свою карьеру…
— … и сохранили определенные связи, не так ли?
— Что тебе нужно, Катрина?
Быстро соображает. Возможно, даже слишком. Ну, об этом пусть у командования голова болит.
— Некоторое время назад довольно далеко отсюда была похищена молодая девушка. Следы ведут в Сиену, конкретно — в тамошний университет. Мне, именно мне, нужен консультант на месте. Консультант, которого никому не придёт в голову связать ни с дипломатами, ни с криминалитетом. Нам противостоят не дураки, и надо выкинуть фортель, которого они не ожидают.
— И Республика Легион готова действовать в твоих интересах?
— А кто сказал, что в данном случае это разные интересы?
Кардинал Беккаделли со смешком покосился вправо и вверх. Лицо его секретаря оставалось непроницаемым. Однако кадык… кадык он контролировать, похоже, не мог.
— Такая мелочь… — задумчиво произнёс духовный отец Ланы. — Такая мелочь… и такие перспективы в качестве платы. Нет-нет, дитя моё, я не спрашиваю, что это за девушка и чем она важна. Но… Porca madonna[17], ты могла просто связаться со мной и просто попросить!
— Монсеньор, мы, — Лана выделила голосом «мы», и кардинал кивнул понимающе, — полагаем, что сделка должна быть выгодна обеим сторонам. Кроме того, клюв следует оросить, не так ли?
— Твоё понимание нюансов не может не радовать. Что ж… обратись к отцу Микеле Фраскатти в Дуомо ди Сиена. Вот он.
На секунду перед Ланой развернулся небольшой дисплей. Она кивнула.
— Пообедаешь со мной?
— Не могу, монсеньор, — Лана действительно сожалела, что не может задержаться, и позволила собеседнику услышать это — искреннее — сожаление. — Боюсь, у моей интересантки очень мало времени. Куда меньше, чем у меня. Или у вас.
— Понимаю. Что ж… я с большим нетерпением буду ожидать упомянутого запроса в папскую канцелярию…
— Он поступит не позднее, чем завтра, монсеньор.
— … и немедленно предупрежу отца Микеле. Удачи тебе, дитя моё. Отец Луиджи тебя проводит.
Первая дипломатическая миссия Ланы Дитц завершилась. Насколько она могла судить — успешно.
Над раскалённой солнцем площадью перед собором висело знойное марево. Десятка два раскормленных голубей бродили, переваливаясь, туда-сюда, но желающих разбрасывать зерно не находилось. Даже торговцы кормом предпочли убраться с солнцепёка под колоннаду. Там же множество священников — худых и толстых, высоких и низеньких, с кожей и волосами любого цвета — беседовали со столь же разнообразными мирянами. Поэтому появление Ланы в сопровождении отца Луиджи не привлекло ничьего внимания. Ещё одна паломница или прихожанка, только и всего.
— Итак, известий можно ожидать в ближайшее время? — сухо и деловито уточнил священник. Это были первые слова, произнесенные им с того момента, как оба они сошли по ступенькам беседки в парк.
— Минуту, святой отец, — отозвалась Лана, пробегая кончиками пальцев по коммуникатору. Мгновение спустя одно только слово — «да» — устремилось вверх, через систему ретрансляторов, к спутнику связи и дальше… дальше… туда, где исхода переговоров ждали люди, облечённые властью. Она не знала, кто конкретно. Её это не касалось. Главное — результат получен и доклад о нём отправлен, дальнейшее не в её руках. А вот кое-что другое…
Бросив ожидающему секретарю «Готово!», она быстро сделала несколько шагов в сторону и за шиворот выволокла из-за колонны мальчишку-оборванца. Нос разбит, как и губы, под глазом фингал, одного рукава нет вовсе, второй ещё держится, но это явно ненадолго…
— Понятно. Морду набили, деньги отобрали… эх, Пиппо, Пиппо… а здесь ты зачем?
— Жду, — пробурчал парнишка. Из-за распухших губ голос его звучал несколько невнятно. — Сутулый велел проследить за тобой. Если не сделаю…
— А если бы я вышла в другом месте?
— Тогда мне крышка.
Лана прищурилась, кивнула, не выпуская свою добычу, и повернулась к собеседнику: