А ещё Йон не мог понять, что же за кошмар происходит в этом отеле. Как будто кто-то проклял его. Всю жизнь это место было идеальным и тихим, но теперь тут даже страшно оставаться одному в собственной комнате.
Когда Йон понял, что Марга больше не придет, он оделся и побрел на кухню. Очень хотелось есть и пить, и он был уверен, что кто-нибудь из обслуги поможет ему с ужином. Ему повезло, потому что на кухне он встретил Викки, которая не только положила ему огромную порцию каши, но и составила компанию.
– Как дела? – мрачно поинтересовался Йон.
– Сегодня нас допрашивал детектив, – начала рассказывать девушка. – Было немного страшно. Но я уверена, что никто из нас не мог вколоть дону Хавьеру морфий. Кармен моя подруга, я в ней уверена. Мартин вообще боится собственной тени, так что не думаю, что ему бы хватило смелости такое совершить. Родриге хоть и странный, но добрый. Он личный официант сеньора Лукаса, так что он не стал бы причинять вред его семье. А Иван… Ну мы же его знаем! Он даже не сердился на тебя, когда ты ему разбил нос! Добрее человека я ещё не встречала. Однако детектив почему-то подозревает его.
– Что?! – удивился Йон. – Детектив подозревает его? Но в чем?
– Во всем.
– Иван не говорил мне этого!
– Возможно, он не хотел тебя тревожить.
– Ты хочешь сказать, что детектив подозревает Ивана во всех убийствах, в том числе и в убийстве нашей матери?! – не верил он.
– Видимо, да.
– Почему он не допрашивал меня?! Я видел убийцу в маске, и с уверенностью могу сказать, что это был не Иван. Человек в маске был, наверное, на голову выше меня, а Иван, наоборот, очень низкий. Ты не знаешь, где сейчас детектив?
– Он уже ушел.
– А где он работает?
– В полицейском участке в Камтадере, но я не позволю тебе туда идти, ты еще очень слаб.
– Я уже в порядке, – сказал Йон, отодвинув тарелку с недоеденной кашей. После новости о том, что детектив подозревает его брата, аппетит бесследно исчез.
– Нет, Йон. Завтра поговоришь с детективом. Наверняка, он снова придет.
– А если не придет? Я должен сообщить ему обо всем немедленно!
– Йон! – раздался голос Мартина. Официант влетел в обеденную комнату так неожиданно, что Йон и Викки подскочили от испуга. – Йон, я тебя потерял!
– Что такое? – спросил юноша. – Я пришел поужинать, потому что моя якобы сиделка ушла и не вернулась.
– Я только что встретил сеньориту Гарсиа в коридоре, и она попросила привести тебя, сказала, что тебя хочет видеть донья Канделария.
– Зачем? – удивился Йон.
– А мне откуда знать? Такой был приказ, так что пошли. Я помогу тебе дойти.
Йон нахмурился, но решил не противиться. Возможно, донья Канделария хочет расспросить его об убийце в маске, ведь с того момента, как он проснулся, ни одна живая душа даже не вспомнила, что он был не только жертвой, но и свидетелем.
Мартин закинул здоровую руку Йона себе на плечо и повел его к лестнице для обслуги. В считанные минуты они добрались до комнаты родителей Альбы и в нерешительности остановились перед дверями.
– Почему сюда? – спросил Йон.
– Донья Канделария там. Она, наверное, пока не может находиться в своей комнате, ведь там погиб ее муж, – попытался объяснить Мартин.
– А тело уже унесли?
– Детектив забрал его в участок.
– Зачем? Это ведь был сердечный приступ.
– Они подозревают, что его отравили.
Йон лишь удивленно ахнул. И пока он осознавал эти слова, Мартин постучал в комнату. Дверь распахнулась, и на пороге оказался дон Хоакин, который с непониманием оглядел официантов.
– Я привел Йона, как вы и просили, – сообщил Мартин.
– Спасибо, Мартин, – произнесла Альба, которая вынырнула из-за спины отца.
Она помогла Йону пройти в комнату и усадила его за стол в то время, как её отец запер комнату изнутри, оставив ничего не понимающего Мартина за дверью.
– Зачем меня позвали? – тихо спросил Йон.
– Не знаю, бабушка хочет с тобой поговорить, – так же тихо отозвалась Альба.
Вся семья Гарсиа сидела за столом, во главе которого была донья Канделария. Никто не понимал, что происходит и зачем на семейное собрание привели одного из официантов отеля.
– Мама, что это значит? – спросил дон Хоакин, первым нарушив напряженную тишину.
– Вчера, перед своей смертью, Игнасио сообщил мне одну новость, – начала старая женщина, вытащив из-за пазухи смятую бумажку. Донья Беатрис сразу поняла, что к чему, и во все глаза уставилась на Йона. Это была та самая бумажка, которую дон Игнасио нашел в портсигаре ее мужа. – В общем, дорогой мой, просто прочитай. – Донья Канделария протянула Йону письмо. Тот аккуратно развернул его и принялся читать, ощущая, как сердце в его груди делает болезненные скачки.
Альба, которая сидела рядом с Йоном, наклонилась к письму и стала читать вместе с ним, иногда плохо разбирая слова, потому что листок прыгал в его дрожащей руке.
Вот что там было написано:
«Много лет – если быть точным, то двадцать три года, – я хранил один секрет. Этот секрет мог разрушить наш с Беатрисой счастливый брак. Но теперь я не вижу другого выхода, кроме как, наконец, выложить все карты на стол. Я изменял Беатрисе. Много раз. И даже не задумался, к каким последствиям это может привести. А привело это к тому, что у меня родился еще один сын, который все эти годы прожил среди обслуги. Его зовут Йон, и я хочу признать его своим законным сыном. Если дорогой отец выполнит свое обещание и передаст наследство мне, своему первенцу, то отель „Гарсиа“ по праву наследования достанется моему второму сыну Йону. Но не думайте, что я обделяю Матео. Матео сам отказался от отеля, и мы договорились, что он получит мои апартаменты в Мадриде. Я хочу, чтобы Йон получил мою фамилию и фамилию своей матери, которая поступила мудро, не став рассказывать о нас всем подряд и не потребовала ничего взамен».
Все перед глазами поплыло. Йон не знал, как реагировать. Плакать, смеяться? Верить, не верить? Весь мир полетел из-под ног, посыпался прахом и похоронил под собой двадцать два года его жизни. Всю жизнь он был Гарсиа, но вместо того, чтобы нежиться в белых простынях и есть на завтрак шоколадные пироги, он прислуживал собственному отцу, собственным братьям, всей собственной чертовой лживой семье!
Листок выпал из его рук и моментально был схвачен доном Хоакином, который начал читать вслух для всех остальных. Но Йон не слышал его голоса. Шок оглушил и отгородил от мира, оставив лишь ворох вопросов «почему?».
– И что это получается, мама! – воскликнул мужчина, закончив читать. Его возмущенный громкий голос разрушил купол мыслей Йона и вернул его в эту злосчастную гостиную. – Вы хотите сказать, что собираетесь передать отель какому-то выродку?! У меня есть сын и дочь. Двое наследников. Истинных Гарсиа! А вы хотите передать отель официанту!
– Замолчи, Хоакин! – донья Канделария ударила кулаком по столу. – Этот молодой человек тоже Гарсиа. Он мой внук и сын твоего родного брата. Думаю, что для тебя не секрет, что Лукас привык к праздной жизни и растранжирит семейное богатство направо-налево.
– А Альба?! Мы найдем ей хорошего мужа, который возьмет отель на себя.
– Я ничего против моей дорогой внучки Альбы не имею, но я не могу передать отель неизвестно кому и к тому же человеку не из семьи Гарсиа! Отель должен достаться кому-то из ваших сыновей, он был построен Гарсиа и на протяжении долгих лет им владели только Гарсиа! Он даже назван нашей фамилией!
– То есть… – проговорила Альба. Ее сейчас не волновало, кому достанется этот чертов отель. Ее сейчас волновало кое-что другое, важное только для нее и для Йона. – Он мой брат?..
– Да, дорогая, кузен, – кивнула донья Канделария.
Эти слова словно ударили под дых, выпустив из легких весь воздух. Девушка стремительно понеслась к выходу, чтобы никто не увидел ее слез, которые уже раскаленным железом жгли глаза.
– Альба! – воскликнул Йон, но побежать за ней не смог. Дон Хоакин усадил его обратно на стул, больно сжав раненое плечо.
– Для тебя, молодой человек, сеньорита Гарсиа, а не Альба, – прошипел он.
От боли потемнело в глазах. Йон разозлился, скинул руку мужчины со своего плеча и, глядя ему прямо в глаза, ответил:
– Тогда для вас, дядя, я просто сеньор Гарсиа.
Все сидели словно оглушенные. Донья Адриана лишь безмолвно прикрыла рукой рот, а донья Беатрис отчего-то улыбнулась.
Лукас, который все это время сидел в кресле отдельно от всей семьи, подскочил и закричал:
– Да как ты смеешь, выродок, называть себя Гарсиа! – он был слегка пьян, и донья Адриана поспешила усадить его обратно. – Пустите, мама! Он и раньше был наглым, но теперь!.. Вы это слышали!
– Успокойся, сынок, – прошептала донья Адриана.
– А ты вообще убийца! Как ты можешь называть себя Гарсиа! – воскликнула донья Беатрис.
– Успокойтесь все! – вскричала донья Канделария. – Все уже решено. Все будет так, как написано в завещании Игнасио. Отель переходит семье Хавьера, то есть Йону.
– Мама, но вы же имеете право пересмотреть все и… – попытался поспорить дон Хоакин, но женщина прервала его на полуслове:
– Собрание окончено.
Глава 8. Привыкай к новой жизни и к новому имени
Когда Йон ни жив ни мертв покинул комнату дона Хоакина, его догнала донья Беатрис.
– Я бы хотела с тобой поговорить, – холодно сказала она. Но этот холод был, разумеется, только снаружи. Внутри у неё наверняка все кипело и бушевало от всего, что преподнесли последние дни. – Только не здесь. Я сейчас живу в комнате на втором этаже, поэтому пошли туда.
Йон коротко кивнул, не в состоянии произнести и слова, и последовал за женщиной. Он не представлял, о чем будет разговор и что от него ждать, но предпочел не задумывался об этом. Слишком много всего случилось, и не было больше сил противиться чему-то. Оставалось лишь плыть по течению, а дальше будь что будет – хуже уже все равно не станет.