– Что-то случилось, Мартин? – спросила Альба, решив перебить разговор самостоятельно. Донья Беатрис и донья Канделария замолчали и уставились на официанта.
– Извините, я просто хотел предупредить, что к вам сейчас подойдет какая-то сеньорита. Она искала семью Гарсиа, и я сказал, что вы отдыхаете тут.
– Хорошо. А что за сеньорита? Она назвалась? – осведомилась Альба.
– Она сказала, что ее зовут сеньорита Гарсиа.
– Что?! – донья Беатрис едва не подавилась. – Но тут только одна сеньорита Гарсиа.
– Я знаю, но она назвалась так.
– Спасибо, Мартин. Ты сделал все правильно. Можешь идти, – отрывисто сказала Альба, а после с непониманием посмотрела на тетю и бабушку. – Вот так совпадение, у семьи этой сеньориты такая же фамилия, как и у нашей.
– Не то слово, – ответила донья Канделария, а сама ощутила, как сердце в груди забилось в два раза быстрее от нарастающего волнения.
– Кажется, это она. Та сеньорита в черно-белом платье, что так уверенно идет в нашу сторону, – заметила донья Беатрис, кивком указав на гравийную дорожку, по которой размашистыми шагами шла девушка. Девушка эта произвела на нее противоречивое впечатление, и даже не понятно почему. Наверное, из-за того, что вид ее был слишком контрастный, причем эта контрастность проявлялась не только в черно-белом наряде, но и в ее манере держаться и в выражении лица. Вроде бы утонченная сеньорита, но в глазах блещет какой-то огонек, словно от нее в любой момент нужно ждать какую-нибудь гадость.
Альба тоже заметила этот огонек. Такой огонек она раньше уже у кого-то видела. Она видела его у Йона, еще в детстве, до того, как он стал работать в отеле официантом. И означало это вовсе не гадость, это означало, что в любой момент нужно готовиться к какой-нибудь веселой переделке. Огонек этой сеньориты, как видно, не потух со временем, как потух огонек Йона от тяжелой работы и горестей. И видеть это в чужих глазах было одновременно и тоскливо, и радостно.
– Добрый день. Донья Канделария? – спросила девушка, когда подобралась к столику. – А вас, сеньора и сеньорита, я, к сожалению, не знаю. Но очень бы хотела с вами познакомиться. Меня зовут Андреа Гарсиа. Я внучка дона Юсебио Гарсиа, он был родным братом дона Игнасио.
Андреа улыбнулась, оглядев удивленные лица дальних родственниц и словно наслаждаясь их замешательством. Она любила производить впечатление на людей и сбивать их с толку. Возможно, кому-то она казалась эксцентричной, кому-то – нахальной, но сама себя таковой не считала.
– Альба Гарсиа, – произнесла Альба, немало шокированная таким развитием событий. Новая родственница? Откуда она взялась? И неужели у дедушки был родной брат? Неудивительно, что ее взгляд так похож на взгляд Йона. Андреа, выходит, приходится ей троюродной сестрой. Точнее могла бы быть троюродной сестрой, если бы дедушка был для Альбы действительно дедушкой.
– Донья Беатрис Армас де Гарсиа, приятно познакомиться с вами, сеньорита Гарсиа.
– Взаимно. Я очень давно хотела познакомиться с семьей. Вероятно, вы даже не знаете о том, что у дона Игнасио был родной брат?
– Бабушка, ты знала об этом? – спросила Альба, повернувшись к ней.
– Нет-нет, – покачала головой та. – Но хотела бы узнать. Присаживайтесь, сеньорита Андреа. Очень бы хотелось узнать об этом поподробнее.
– Спасибо, – ответила та, опустившись в свободное креслице. – Я могу рассказать все, что узнала я. Раньше я не знала, что у дедушки есть родной брат. Узнала я об этом совсем недавно, когда прочитала в газетах о смертях в отеле «Гарсиа». Тогда я сказала отцу, что, мол, какое совпадение, что у владельцев этого отеля такая же фамилия, как и у нас. А он ответил, что-то вроде «Вовсе не совпадение». Он был тогда немного пьян, и я вытянула из него все, что он об этом знал. Оказалось, что мой дед, дон Юсебио, был младшим братом дона Игнасио. Когда-то давно они были очень дружны. Их отец, дон Эстебан, начал строительство этого здания, чтобы его сыновья устроили тут отель. Но в семье что-то произошло, и дон Эстебан вычеркнул дедушку Юсебио из завещания и передал здание дону Игнасио. После этого случая они больше не общались. Вы не подумайте, я приехала сюда не обвинять дона Игнасио или что-то в этом роде. Я просто приехала, чтобы с вами познакомиться. Мы живём в поместье на западе и вполне довольны своей жизнью. Меня удивило, что отец знал о существовании родственников, но не посчитал нужным с ними – то есть с вами – хотя бы просто познакомиться. И я приехала сюда одна втайне от него и от матери.
– Все это очень удивительно, – задумчиво изрекла донья Канделария. – Мы рады, что вы приехали сюда. Хотелось бы познакомить вас ещё с остальными членами семьи. Думаю, за ужином соберутся все, поэтому ждём вас вечером за нашим столом.
– С радостью! – воскликнула Андреа. – Я даже не знала, что наша семья такая большая.
Была, – добавила Альба про себя. – Сейчас из Гарсиа, из настоящих Гарсиа, здесь только один человек. Это Йон. Хотя нет, теперь их двое, Андреа тоже настоящая Гарсиа. А еще она сестра Йона, нужно будет ему обо всем рассказать.
– А сейчас ваш дедушка, дон… Юсебио? – сказала донья Канделария. – Где он сейчас?
– К сожалению, он уже умер, – ответила Андреа, опустив глаза, которые вмиг наполнились глубокой печалью. – Он был хорошим человеком. Меня очень гнетет то, что они с доном Игнасио так и не помирились. Сейчас уже ничего нельзя сделать…
– Вы правильно сделали, что приехали сюда, – произнесла Альба, по-дружески улыбнувшись. – Надеюсь, что мы с вами будем поддерживать отношения.
– Конечно, – отозвалась та.
– Расскажите, где вы живете и как проходит жизнь у вас в поместье? – попросила донья Канделария ради приличия, сделав вид, что ей это очень интересно.
И Андреа стала рассказывать. О своем доме, об отце и дедушке, о городе, в котором они живут, о своей жизни – словом, обо всем, о чем могла рассказать. Альба была, наверное, единственной, кто охотно ее обо всем расспрашивал и внимательно слушал. Ей на самом деле хотелось узнать о ней все, а после рассказать обо всем Йону. А еще ей очень хотелось их познакомить, но пока она не решалась выдавать его присутствие в отеле даже его потерянной сестре.
Они сидели и говорили еще долго.
А тем временем в отеле творилось нечто невообразимое.
***
Монтойя, Сиприано и ещё несколько агентов на всех парах влетели в отель через вход для обслуги. Работники расступились, когда представители закона уверенными шагами шли на кухню. Многие уже поняли, что явились они сюда не просто, чтобы провести очередной допрос или обыск. Их суровые каменные лица говорили о том, что вскоре здесь случится нечто серьёзное и страшное, к чему нужно было готовиться морально прямо сейчас.
Монтойя волком оглядел кухню, но понял, что нужного человека тут нет, а потому решил проверить обеденную комнату. Там с десяток служанок сидели за столом и полировали серебро, о чем-то весело щебеча и сплетничая. При виде детектива все разговоры прекратились. Впрочем, работа тоже.
– Вот она. Задержите её! – скомандовал Монтойя, указав на девушку, у которой от долгой непрерывной работы выступили капли пота на лбу, а из-под белоснежного чепчика выбилось несколько светлых прядей.
Это была Виктория. Серебряная ложка выпала из её рук и со звоном упала на пол. На пару секунд воцарилась тишина, но она тут же нарушилась шагами агентов, которые подошли к девушке и грубо взяли её под руки. Под удивленные взгляды горничных и официантов Викторию потащили через всю кухню, но там агенты натолкнулись на преграду в лице возмущённой доньи Валенсии.
– В чем дело?! – воскликнула она. – Почему вы забираете мою горничную?!
– Виктория Монтеро обвиняется в убийстве дона Хавьера Гарсиа, сеньора, – произнес детектив ледяным тоном. – У нас есть ордер на арест.
Викки побледнела и забилась в руках агентов, как пойманная в клетку птица, но от этого их хватка стала только сильнее. Её посадят, засудят, а потом казнят. Все кончено. Она обречена. И обрекла на это себя сама.
Экономка ахнула, схватилась за сердце и с ужасом посмотрела на Викторию, надеясь увидеть в её глазах непонимание и возмущение и желая услышать от нее яростные протесты. Но она ничего не говорила, лишь смотрела на всех глазами, полными страха и вины.
– Если позволите, мы продолжим выполнять свою работу, – сказал Монтойя и приказал агентам вести арестованную на выход.
Больше никто полиции не мешал. Викторию вывели из отеля под удивленные взгляды работников и только на улице защелкнули на её руках наручники.
– Мне нужно сообщить обо всем донье Канделарии, – сказал Монтойя. – Ведите её в участок. Я подойду чуть позже. Агент Сиприано, проследите, чтобы все было сделано, как следует.
– Я не подведу вас, детектив, – ответил тот, возгордившись, что Монтойя выделил его среди остальных агентов.
Детектив кивнул и отправился на поиски владелицы отеля. Пришлось побегать туда-сюда прежде, чем обнаружить её за столиком в саду.
– Донья Канделария, – произнес Монтойя с учтивым поклоном. – Прошу прощения, что приходится отвлекать вас от беседы. Но мне нужно сообщить вам кое-что, что касается убийства вашего сына дона Хавьера Гарсиа.
– Говорите, – ответила та, едва скрыв подступившее волнение.
Монтойя обвел взглядом собравшихся. Его смутило присутствие незнакомой сеньориты в черно-белом платье, и он не решился начать говорить.
Донья Канделария, видимо, увидела смятение детектива и поспешила сказать:
– Все в порядке. Это сеньорита Андреа Гарсиа, наша далекая родственница. Можете говорить при ней.
– Недавно на скалистом берегу мы обнаружили ящик, заполненный орудиями убийства, – начал детектив издалека. – Я не стал говорить вам об этом раньше, потому что не хотел давать ложных надежд. Мы работаем по новой технологии, которая заключается в снятии отпечатков пальцев с орудий убийств. На шприце, которым вкололи морфий дону Хавьеру, обнаружился отпечаток, который принадлежит одной из ваших горничных. Это Виктория Монтеро. Мы задержали ее, агенты сейчас ведут ее в участок.