Адель упала на кровать, радуясь, что может полежать тут, наконец, сама. Надо сказать, что делить кровать с чужим молодым человеком ей совсем не хотелось, поэтому она заказала в свой номер раскладушку и спала на ней, отдав кровать в распоряжение раненого. Хоть он, как истинный сеньор, протестовал, говоря, что сам сможет спать на раскладушке, Адель была непреклонна и буквально заставила его забрать кровать. К тому же, она уже привыкла спать в таких местах, от которых любая нормальная мадемуазель или сеньорита пришла бы в ужас. В экспедиции спать иногда приходилось на горбах верблюда. А раскладушка уж явно удобнее этого.
– Ты видела эту сеньориту Андреа? – спросил Йон, когда вышел из ванной. Эта неожиданно нагрянувшая гостья никак не выходила у него из головы.
– Нет. Но сегодня на ужине она будет за столом Гарсиа. Я тоже там буду. Так что увижу. А что?
– Просто хотел узнать, что о ней думаешь ты.
– Хорошо, я за ней понаблюдаю.
– А что с документами?
– Пока ничего. Донья Канделария и донья Беатрис сегодня будут обыскивать комнаты обслуги. Мне Альба так сказала. Вроде как, дон Хоакин мог попросить кого-то из персонала спрятать их у себя. У них такая версия. Точнее у доньи Беатрис такая версия.
– А в комнате Виктории что?
– Там нашли только деньги, документов не было, если ты об этом.
– Неужели среди моих друзей и товарищей может быть еще один предатель? – не верил Йон, приземляясь в кресло. – Хотя чего я удивляюсь. Они и не считали меня другом. Моим другом был только Иван. Но теперь у меня нет и его.
Глава 14. Непростая картина в вестибюле
Йон и Адель поменялись местами – первый занял кровать и мирно уснул, а вторая перебралась в кресло и стала писать в дневнике все свои наблюдения. Так они провели несколько часов, пока в номер не вошли Альба и донья Беатрис. Адель сразу же отложила свои записи в сторону, а Йон моментально проснулся и, сонный и лохматый, сел на кровати.
– Вы что-то нашли? – первым делом спросил он, поправляя съехавший после сна бинт на правой руке. Кстати, рана уже начинала потихоньку затягиваться и не болела так сильно – заживляющее средство и морфий, что были оставлены доктором, вместе имели просто невероятный эффект.
– Нет. Только что мы с доньей Канделарией обыскали все комнаты обслуги, в том числе повторно обыскали комнату Виктории, но обнаружить ничего так и не удалось, – ответила донья Беатрис. – Но у меня появился план. Если мы не можем найти документы в отеле, то сделаем так, что дон Хоакин сам нас к ним приведет.
– Как? – спросила Адель.
– Я скажу ему, что обо всем знаю и что документы у меня.
– Но они же не у вас, – заметил Йон.
– Но он-то об этом не знает. Он побежит их проверять, а я прослежу, куда он за ними пойдет.
– А если они у него в комнате? – предположила Альба.
– Их там нет, – с уверенностью сказала донья Беатрис.
– Откуда вы знаете? Вы уже там смотрели? – удивленно спросил Йон.
– Нет. Но когда мы обыскивали комнаты обслуги, я слышала, как шептались две служанки. Одна из них говорила другой о том, что донья Канделария брала её с собой, чтобы обыскать комнату дона Хоакина. Но они там ничего не нашли.
– Значит, она в курсе?! – возмущенно воскликнула Альба. – Она знает, что аноним – это отец?! Зачем тогда она нас обманывает? Почему все в этой семье строится на лжи?!
– Я не знаю, – ответила донья Беатрис. – Но нам нужны эти документы. Я рискну и солгу ему, что нашла их, а потом прослежу, куда он побежит их проверять. Если я не смогу их забрать, то хотя бы буду знать, где он их прячет.
– Когда вы собираетесь это сделать? – поинтересовалась Адель.
– После ужина. Сейчас мы идём знакомить сеньориту Андреа с остальной семьей, а после я займусь Хоакином.
– Тогда решено, – тяжело вздохнула Альба, с каждым днем убеждаясь все больше, что она на самом деле очень плохо знает своих родных. У каждого в ее семье есть скелеты в шкафу, которые старательно прячутся за обманами и ложью. – Я хочу узнать, что в этих документах. Я даже не удивлюсь, что бабушка знает, что в них написано, хоть и сказала обратное. Иначе, почему она так боится отца, что даже не может сказать, что знает, что аноним это он?
– Донья Канделария тот ещё фрукт, – сказал Йон, вспомнив, как хладнокровно она выставила его из отеля, хотя еще накануне была полностью на его стороне.
– Она мастерица плести интриги, – произнесла донья Беатрис. – Но мы все равно докопаемся до правды. И нам уже пора на ужин. После него все решится. Или не решится. Как повезёт.
– Адель, ты пойдёшь с нами? – спросила Альба у подруги.
– Да, – ответила она. – Я хочу познакомиться с этой сеньоритой Андреа.
– Хорошо. И я возвращаю тебе твои духи. – Альба вытащила из ридикюля флакончик и поставила его туда, где он стоял раньше. Она уже успела разобраться со всеми вещами из коробки, которую отдал детектив, в том числе позаботилась и о часах Ивана, подложив их в ящик тумбы в его комнате. Лично она не решилась их отдать – было очень стыдно смотреть брату в глаза. – Йон, тебе лучше запереться тут, пока нас не будет, – посоветовала Альба. – После ужина мы вернемся сюда.
– Я, конечно, все понимаю, – ответил он. – Но когда поужинаю я?
– Я закажу ужин, когда мы вернемся, – пообещала Адель.
– Я запомнил это. И удачи вам с документами.
***
За ужином собрались все. Кроме, разве что, сеньориты Эухении, которая теперь ела только в своем номере, и Йона, которого тут не все хотели видеть.
Иван скромно сидел рядом с Лукасом и иногда поглядывал на Рафаэля, чего, впрочем, никто, кроме Рафаэля, и не замечал. Адель с Альбой следили за доном Хоакином, который говорил о чем-то с доньей Адрианой, а донья Беатрис сверлила взглядом донью Канделарию, словно пытаясь забраться в её голову и найти объяснение её поступкам. Но владелица отеля сидела с невозмутимым надменным лицом и, словно королева, взирающая на своих подданных, оглядывала взглядом семью.
Андреа не заставила себя ждать. Она пришла вовремя, и донья Канделария как глава семьи всем ее представила. Девушка села рядом с Иваном и очень скоро влилась в беседу.
Тут же отовсюду посыпалось множество вопросов, и Андреа пришлось рассказать свою историю заново. Во время беседы за утренним чаем она не успела рассказать о себе кое-что еще и посчитала, что сейчас сказать об этом самое время.
– У меня есть жених, – произнесла она. – Граф Агилар. Через два месяца у нас будет свадьба. И я подумала, что хорошо было бы вас пригласить. Там бы вы смогли познакомиться и с моим отцом, доном Самуэлем.
– Мы с радостью станем гостями на вашей свадьбе, – ответила донья Канделария натянуто вежливым тоном. А сама подумала, что вряд ли Хоакину пойдет на пользу знакомство с кузеном, которого он наверняка уже ненавидит.
– Тогда, как я вернусь домой, вышлю вам приглашения, – пообещала Андреа.
– А вы думали уже о свадебном путешествии? – решила поддержать разговор Альба.
– О да! – воскликнула девушка. – Мы собирались отправиться в путешествие по Европе.
– А какие страны и города хотите посетить? – заинтересованно спросила Адель, которая любила все, что связано с путешествиями.
– Париж, Лондон, Рим, Венецию, Флоренцию и еще поедем пароходом в Нью-Йорк. Сразу после Европы. Может, посетим и другие города Америки. Например, Новый Орлеан, Чикаго и Вашингтон. Планы у нас большие.
– Довольно красочное получится путешествие, – заметила донья Адриана. – Желаем вам удачи.
– Спасибо, – улыбнулась Андреа. – Я, право, очень рада, что познакомилась со всеми вами. До сих пор не могу поверить, что моя семья на самом деле такая большая.
– А что со стороны вашей матери? – спросил дон Хоакин, пристально рассматривая девушку и понимая, как она на самом деле похожа и на дона Игнасио, и на Хавьера, и даже на Йона. Все же, породу Гарсиа видно сразу и невооруженным глазом. – Вы говорили, что у вас есть кузен.
– Да, но мы с ним мало общаемся. Раньше, в детстве, мы были очень дружны, но он уехал в Мадрид и теперь только раз в год присылает мне поздравительные открытки на день рождения.
– Наша семья на самом деле была еще больше. Жаль, что остальные не смогут с вами познакомиться, – произнесла донья Канделария со скорбью в голосе.
– Я очень соболезную вам, правда. Когда я узнала об этом из газет, то была в глубочайшем изумлении.
– Смерть – единственное, что нельзя исправить, – продолжила владелица отеля, не понимая, почему вдруг заговорила об этом. – Но она идет бок о бок с жизнью, и от этого нам никуда не деться.
– Было бы не так страшно, если бы смерть настигла их естественным образом. Но они были убиты каким-то безумцем, который до сих пор разгуливает на свободе, – сказал Лукас.
– Что правда, то правда, – согласилась донья Канделария.
– Все же давайте не будем омрачать ужин скорбными беседами, – вмешалась донья Беатрис. – Всем нам больно, и не нужно лишний раз напоминать об этой боли.
Разговор и правда странным образом перешел со свадьбы на убийства, и за столом воцарилась напряженная атмосфера. Однако до конца ужина больше никто не говорил про смерть, все внимание вновь было отдано Андреа и ее истории. Радовало, что хоть у кого-то в семье Гарсиа все было хорошо и радостно.
Жаль только, что никто не понимал, что с того момента, как Андреа приехала в этот злосчастный отель, у нее уже ничего не будет хорошо и радостно.
***
После ужина дон Хоакин позвал Лукаса прогуляться по саду, и донья Беатрис решила дождаться его в вестибюле, сидя с книгой перед миниатюрным деревянным столиком на ажурных ножках.
Тем временем Иван, убедившись, что донья Адриана находится в ресторане в компании каких-то сеньор и, кажется, пока не собирается подниматься наверх, прокрался на третий этаж и открыл дверь в номер люкс своего папаши. Дверь была заперта, но у некоторых людей из обслуги, например, у старшей горничной по этажу, есть ключи, которые отпирают все комнаты. Не мудрено было их выкрасть, и Иван смог войти в комнату без препятствий.