Пришлось обшарить весь номер, чтобы отыскать то, что Иван попросил Викки украсть у дона Хоакина. Разумеется, Иван знал о том, что произошло с его бывшей подругой. Это глубоко его шокировало и привело в настоящий ужас. Но все же он не возненавидел её за это. Он её жалел. Эта семья испортила жизни многим, и нужно было положить всему этому конец.
Иван проверил все шкафы, комоды, тумбы и даже столик для рукоделия, который принадлежал донье Адриане. Но нашел то, что искал, в последнем ящике огромного письменного стола, который стоял посреди гостиной номера. Оказалось, что в этом ящике двойное дно, которое Иван бы не обнаружил, если бы не заметил, что дно всех остальных ящиков сделано из дерева совсем другого цвета, нежели дно последнего. Приподняв его с помощью найденного на столе ножика для писем, Иван едва не запрыгал от радости, потому что там лежал заветный ключ, который может спасти их всех от интриг Гарсиа.
Он схватил ключ и спрятал его в кармане пиджака, а после аккуратно выглянул за дверь, желая убедиться, что никого в коридоре нет. На первый взгляд никого, кто мог бы заподозрить неладное в его визите в эту комнату, там не оказалось. А для остальных – для незнакомых сеньоров и сеньор – наверняка это не было подозрительно, ведь что такого в том, что сын зашёл в комнату родителя?
Прижимая руку к карману, словно желая защитить свою находку, Иван понесся по коридору к лестнице, чтобы запереться в своей комнате и ждать подходящего момента, когда можно будет выползти из неё и отыскать то, что всех спасёт. Но по дороге он чуть не сбил с ног дальнюю родственницу, с которой он имел честь ужинать сегодня за одним столом. Иван едва успел её поддержать, хоть руки у него до сих пор дрожали.
– Простите, сеньорита Андреа. Я виноват. Не хотел, чтобы так вышло, – проговорил он.
– Ничего страшного, – отозвалась она, с подозрением на него посмотрев.
Иван этого не заметил. Он, не оглядываясь, понесся дальше к лестнице и закрылся в своей комнате на замок изнутри.
***
Донья Беатрис просидела в вестибюле допоздна. Книгу она практически не читала – все поглядывала на вход, чтобы не пропустить появление дона Хоакина. Единственное, что она могла делать, чтобы не отвлекаться от своей слежки, – это пить чай, есть печенье и размышлять о том, как скажет Хоакину задуманное, чтобы это выглядело как можно правдоподобнее. Оттого, что донья Беатрис сидела в вестибюле очень долго, ей начало казаться, что она проглядела объект своей слежки и что сейчас сидит тут как полная дура. Но эти мысли сразу рассеялись, когда дон Хоакин и Лукас, наконец, вернулись со своей слишком затянувшейся прогулки.
Донья Беатрис встала и последовала за ними по лестнице на третий этаж, стараясь прятаться за спинами сеньоров, чтобы дон Хоакин не увидел её раньше времени. Лукас вскоре отделился и скрылся в своей комнате, а сам дон Хоакин последовал дальше. Донья Беатрис настигла его около дверей его номера и произнесла:
– Хоакин, у меня к тебе серьезный разговор.
Мужчина с непониманием на нее взглянул.
– Чего тебе?
– Документы у меня и совсем скоро они будут переданы донье Канделарии.
– Что ты сказала?! – воскликнул он, опешив, словно она сейчас окатила его ледяной водой.
– Ты услышал.
Дон Хоакин нервно посмотрел по сторонам, а после схватил донью Беатрис за локоть и заволок ее в номер, заперев дверь изнутри. Женщина даже не успела вскрикнуть, как оказалась прижата к стене и пронзена яростным взглядом.
– Не боишься, что твоя жена не то подумает? – спросила донья Беатрис, старясь сохранить самообладание.
– Нисколько. У неё сегодня посиделки с подругами, так что до полуночи она в ресторане.
– Если ты что-то со мной сделаешь, то никогда не узнаешь, где находятся документы. Донья Канделария найдет их раньше тебя, будь уверен.
– Что ты хочешь? – спросил он. – Денег? У меня их не так много. Думаю, что после смерти моего братца у тебя их намного больше.
– Мне не нужны деньги. Я хочу, чтобы ты вернул Йона.
Дон Хоакин отпустил женщину, отошел на несколько шагов назад, а потом вдруг расхохотался. Хохотал он не оттого, что ему было на самом деле смешно. Хохотал он истерически и ненормально, и донье Беатрис захотелось провалиться сквозь землю, чтобы скрыться от этого безумца где угодно. Дон Хоакин упал в кресло за письменным столом и с жуткой улыбкой на лице спросил:
– Не возьму в толк, что ты так привязалась к этому парню? Кто он тебе? Ты видишь в нем его? – спросил он, не уточняя, какого такого «его». Но все было и так понятно. И причиняло это отнюдь не меньше боли.
– Я лишь хочу исполнить его волю. Он так хотел. И дон Игнасио так хотел. Твои брат и отец мертвы, а ты только и думаешь о том, как завладеть отелем, который, очевидно, они вовсе не хотели тебе отдавать.
Дон Хоакин наклонился, открыл нижний ящик стола и стал судорожно из него все выгребать, чтобы убедиться, что женщина не лжет. Пошарив там как следует, он обнаружил, что ключ пропал. И от осознания этого он стал бледен, как мертвец.
– Значит, ты и правда нашла документы, – заключил он. – Про ключ знал только я, как про него могла узнать ты?!
– Какой ключ? – тихо спросила донья Беатрис, и вскоре об этом сильно пожалела.
Дон Хоакин подскочил со стула и вновь оказался перед ней.
– Видно, ты не сама их нашла. Тогда кто их взял? Ты наверняка кого-то послала за ними! Кто это был? – он схватил её за ворот костюма и снова прижал к стене. Но донья Беатрис в лице не изменилась, она продолжала смотреть на него смелым бесстрастным взглядом, от которого дон Хоакин разозлился только сильнее.
– Один надежный человек, – ответила она, а сама начала сильно беспокоиться из-за того, что о документах знает кто-то ещё. – Он принёс мне эти документы, так что они у меня. И не дури, если со мной что-то случится, то эти документы окажутся в руках доньи Канделарии наверняка.
– Черт бы тебя побрал, – прошипел мужчина, отпустив донью Беатрис.
А после, быстро и неожиданно, выскочил за дверь, заперев её снаружи на ключ и оставив возмущённую донью Беатрис в комнате одну.
***
Дубовая глыба часов, что стояла на тумбе и противно тикала, показала одиннадцать часов вечера. Глядя на металлические ажурные стрелки, Иван вспомнил подарок Эухении, который не смог сберечь. И хоть Альба уже вернула те часы, Иван их пока не обнаружил. На сердце вновь стало очень тяжело. Иван не видел Эухению с того момента, как разорвал их отношения, которые продлились не так уж и долго. Девушка не ходила в ресторан, не показывалась в саду и даже не мелькала в коридорах или вестибюле. Возникало ощущение, что она вовсе заперлась в своем номере и так из него и не выходила, будто решила вести затворнический образ жизни. И от этого Ивану было тяжелее вдвойне.
Но сейчас у него был ключ, который мог спасти одну – а может, и не одну – разбитую судьбу и сделать жизнь хоть чуточку легче. И нужно было им скорее воспользоваться, пока никто не хватился пропажи.
Иван вертел этот ключ в руках, изучал его и недоумевал, как какой-то кусок металла и скрывающиеся за тем, что он отпирает, листки бумаги могут иметь такую власть над людьми. Точнее эту власть имеют не столько эти самые вещи, сколько сами люди, которые ими обладают. И теперь эта власть находилась в руках Ивана.
Нужно выйти и забрать документы, – сказал он сам себе, пытаясь собраться с духом. – Просто выйти и забрать. Ничего сложного.
Когда он был уже почти полностью настроен выйти в коридор и отправиться за документами, в его номер постучали, и от боевого настроя ничего не осталось.
– Мне ничего не нужно, – крикнул Иван так, чтобы его за дверью наверняка услышали.
– Это сеньорита Андреа. Откройте, пожалуйста, – раздалось в ответ.
Иван удивился, быстро сунул ключ в карман и отворил дверь.
– Что вас сюда привело? – спросил он. – Впрочем, что бы там ни было, давайте позже, потому что сейчас я очень занят.
– Это срочно. Я видела, как насколько часов назад вы выходили из комнаты дона Хоакина, и вид у вас был такой, словно вы натворили что-то плохое. А несколько минут назад дон Хоакин грубо заволок донью Беатрис в свою комнату, а после вышел без неё и запер дверь на ключ, все приговаривая себе под нос что-то вроде «Чертова воровка, я все равно найду то, что она украла». Я осмелилась предположить, что во всем виноваты вы, и женщина подверглась гневу незаслуженно.
– Простите, конечно, но я осмелюсь предположить, что это не ваше дело.
– Здесь что-то происходит. Ваша семья за ужином вела себя очень напряжённо. Хоть вы все и старались скрываться за милыми улыбками, я не могла не заметить, как вы все неприязненно переглядывались друг с другом. Если вы не расскажите мне, что вы украли и почему, то я пойду со своими наблюдениями прямо к дону Хоакину.
– Почему вы сразу к нему не пошли?
– Мне хотелось узнать, что тут происходит. Думаю, от вас я бы добилась большего, чем от него.
– Ну хорошо, – согласился Иван, понимая, что гораздо проще будет ей все рассказать, нежели препираться. – Дон Хоакин украл кое-что, из-за чего выгнали из отеля моего лучшего друга и, кстати, вашего троюродного брата. Если я верну это, то он снова сможет жить тут.
– Я о нем не слышала. Как его зовут?
– Его зовут Йон, и он тот, кому по праву принадлежит этот отель. Я лишь хочу добиться справедливости, так что, пожалуйста, не мешайтесь.
С такими словами Иван выбрался в коридор, захлопнул дверь и оставил сеньориту Андреа одну переваривать сказанные им слова.
Дон Хоакин заметил пропажу ключа, а значит, Иван слишком долго тянул с этим. Но как он мог забрать документы, если тайник находится в одном из самых людных мест отеля – в вестибюле? Сбегая по лестнице, Иван молился, чтобы там никого не оказалось. Впрочем, в такое время гости, как правило, любят сидеть в ресторане или в своих комнатах. Оставалось лишь надеяться, что сегодняшний день не станет исключением из правил.