– Ладно, – сказал он, скрипя зубами. – Деньги будут. Но сначала документы.
– Откуда мне знать, что вы не обманите?
– Придется поверить, – парировал Йон, подобравшись к сейфу. Он ввел код, который уже знал наизусть, и отворил металлическую дверцу. Через минуту в его руках уже была стопка денег, которую он продемонстрировал Деметрио. – Может, это подкрепит твою веру. Они твои, но сначала документы. – Йон протянул свободную ладонь, ожидая заветные бумаги, но администратор выскочил из кабинета с возгласом «Одну минуточку!» и не возвращался около десяти минут.
Йона передернуло от злости, когда Деметрио возник на пороге с самодовольным выражением лица и тряхнул смятыми листочками. Но как только он разглядел слово «Завещание», выведенное большими витиеватыми буквами вверху первого документа, злость сменилась ледяным страхом.
– Давайте одновременно, – предложил Деметрио, аккуратно подходя к Йону, словно тот был диким зверем.
– Да чтоб тебя! – выругался Йон. Он в два шага подлетел к мужчине и, не желая больше церемониться, сунул ему пачку денег, одновременно вырвав из его рук документы. – А теперь, как ты сказал, чтобы в отеле тебя больше никто не видел.
– С радостью, – ответил тот и выпрыгнул из кабинета, чтобы исполнить свое обещание как можно скорее.
А Йон принялся читать документы, которые произвели на него такое впечатление, что ему пришлось облокотиться на стол, чтобы не упасть.
Это было завещание дона Эстебана Гарсиа, в котором он открыто говорил, что весь отель переходит в руки его младшего сына Юсебио, а после – его сыновьям и внукам. Про Игнасио сказано, что он получает небольшую сумму денег на покупку дома, в который он должен поскорее съехать, так как на долю в отеле он больше не претендует.
Но, судя по всему, все произошло с точностью да наоборот. Игнасио получил отель, а Юсебио съехал. Остается только гадать, что случилось тогда в семье и как это завещание удалось скрыть. Теперь Йон не сомневался, что это те самые документы, ради которых донья Канделария пошла на убийства. И это значило, что они последние и подлинные. А еще это значило, что Йон на самом деле не является настоящим наследником отеля. Все здание и прилегающая к нему территория должны принадлежать дону Самуэлю, отцу Андреа.
Но дон Самуэль ведь ненавидит этот отель. Вряд ли он захочет стать его управляющим. Вряд ли он вообще захочет иметь его в собственности. Если он его получит, то наверняка продаст и выкинет всю семью Гарсиа – Йона, Альбу, Ивана, всех остальных, – на улицу и оставит их ни с чем. Лучше, пусть все останется так, как есть сейчас. Пусть все будет так, словно этих документов никогда и не было. Если донья Канделария не смогла их уничтожить, то Йон это сделать сможет прямо сейчас.
Охваченный этой идеей, он разорвал все документы в клочья и поджег своей новой зажигалкой, которая нравилась ему куда больше дурацких спичек. Клочки вспыхнули пламенем и догорели уже в пепельнице. Через считанные минуты от опасных и безумно дорогих – пятнадцать тысяч песет! – документов остался только пепел.
***
На завтраке были все, кроме Ивана, который вообще редко спускался в ресторан, предпочитая есть в своем номере. Йон сидел во главе стола, на том месте, которое еще недавно занимала донья Канделария, а до нее – дон Игнасио, и крайне сосредоточенно разрезал картофельный омлет, пытаясь понять, правильно ли он сегодня утром поступил с тем завещанием или за этот поступок для него в аду уже приготовили отдельный котел.
– Мы слышали, что ты назначил официанта Густаво новым администратором, – громко сказал Лукас, чем отвлек Йона от размышлений. – Почему именно его? И что с Деметрио?
– Деметрио ушел, – без эмоций ответил тот. – Я назначил Густаво, потому что считаю, что он хорошо справится с этой работой.
– Он часто обслуживал нас с Хавьером, – произнесла донья Беатрис. – Хороший молодой человек. Думаю, он заслужил повышение.
– Подождите, но разве это не значит, что у нас теперь не хватает одного официанта? – спросил дон Хоакин, неодобрительно посмотрев на Йона.
– Верно, – согласился он. – Я уже наказал дону Мигелю найти подходящего молодого человека на эту должность, поэтому завтра все официанты будут на месте.
Дон Хоакин поджал губы от раздражения, а Альба едва заметно улыбнулась. Все считали, что Йон хорошо справляется со своей работой, вот только все по-разному на это реагировали.
Йон уже начинал думать над улучшениями в отеле и записывал все свои идеи в черную тетрадку доньи Канделарии. Перво-наперво он хотел улучшить условия жизни обслуги – поменять все посеревшее от старости и истертое до дыр постельное белье, заменить сломанную мебель в комнатах и позаботиться о еде, чтобы никто больше не доедал то, что не было съедено клиентами, а питался так, как должен питаться нормальный человек. Реализовать эти идеи он хотел как можно скорее, а потому уже провел расчеты и решил, какую сумму нужно будет выделить из бюджета. Правда, после «покупки» тех чертовых документов провести все задуманные улучшения будет в разы труднее.
И почему вообще обслуга живет в таких ужасных условиях? – думал Йон. – Почему труд слуг не ценится, а их жизнь зависит от господ? Неудивительно, что многие из них идут на преступления и шантаж, как поступил сегодня Деметрио. Такая проблема ведь не только здесь. Она везде. На дворе уже двадцатый век, разве не пришло время что-то менять? Только вот что могу сделать я один? Могу лишь улучшить жизнь слуг в этом отеле, но не изменить ее совсем.
Но все же это будет лучше, чем ничего. Пусть это будет маленький, но все-таки шаг. Шаг к лучшему будущему.
***
После завтрака Йон и Лукас вместе вышли в вестибюль.
– Не хочешь выкурить по сигарете? – предложил Йон.
– Можно, – отозвался Лукас. – Но только недолго. Через двадцать минут мне нужно быть в фотоателье.
– Нет проблем.
Они сели за столик, взяли по сигарете и принялись обсуждать всякие мелочи. Йон был рад, что они с Лукасом смогли найти общий язык и даже подружиться. Однако ему очень не хватало Ивана, который теперь чурается его и всячески избегает. Он подумал, что было бы очень здорово, если бы они проводили время втроем, как настоящие кузены. Сидели бы вечерами за барной стойкой или в саду, а иногда бы ездили в игорный дом, в котором Йон никогда не был, но после рассказов Лукаса очень хотел побывать. Это вполне могло быть, если бы Ивана никто не запугивал. И Йон решил для себя, что он должен, наконец, поговорить с Иваном и узнать у него все о доне Хоакине, чтобы положить этому конец. А если Иван не захочет ничего рассказывать, то придется его заставить. Правда, как это сделать, Йон еще не придумал.
– Насчет игорного дома, – произнес Лукас, словно прочитав мысли Йона. – Я сегодня туда как раз собираюсь заглянуть перед ужином. Может, ты хочешь со мной?
– А далеко он находится?
– Нет. Двадцать минут на машине. Так ты поедешь?
– Конечно.
– Отлично! Правда, в летний сезон там гораздо веселее, ну, знаешь, туристы да богачи со всей страны, готовые выложить кучи денег ради смеха. Но для начала поиграем и с этими расфранченными хлыщами из отеля «Золотая роза». Больше всего люблю рулетку, обязательно тебя научу. О! А ещё там есть гадалка. Она такого тебе нагадает на этих картах таро! Бред все это, разумеется, но интересно. Я зайду за тобой в кабинет, как соберусь туда ехать.
– Договорились, – отозвался Йон.
Лукас потянулся к пепельнице и затушил окурок, а после поднялся на ноги и проговорил:
– Тогда до встречи, сеньор управляющий. Готовьте ваши деньги и хорошее настроение, потому что вечер обещает быть незабываемым.
Они рассмеялись, распрощались и разошлись в разные стороны. Лукас оказался не таким уж и плохим парнем, как Йон всегда о нем думал. Конечно, его отношение к слугам не вызывало одобрения. Но все-таки это была не его вина. Это было следствием его воспитания. А ещё влиянием общества, в котором он вырос. Наверняка после всего случившегося за последние недели Лукас уже пересмотрел свои взгляды на мир. И раз он смог признать официанта управляющим, другом и кузеном, то перестанет считать других слуг мебелью или предметами декора, а будет видеть в них таких же людей, как и он сам. По крайней мере, Йон в это верил.
Думая об этом, Йон шел в кабинет, но прямо у порога его остановила Альба и заставила вылезти из-под купола своих мыслей.
– Я вижу, ты подружился с моим братом, – констатировала она. – О чем болтали?
– Да так, о всяких мелочах.
– Я рада, что вы нашли общий язык.
Йон улыбнулся, Альба улыбнулась ему в ответ. А после наступило неловкое молчание, которое отчего-то заставило их обоих почувствовать себя очень глупо.
– А как там Адель? – поинтересовался Йон. После казни доньи Канделарии француженка редко выходила из своей комнаты, предпочитая сидеть в номере в обнимку с дневником.
– Она пишет. За несколько дней написала уже четверть новой книги. Говорит, что эта книга будет про наш отель. Причём, это будет детектив, что для неё очень необычно, ведь она предпочитает больше приключения.
– То есть она пишет о нас? – удивился Йон.
– Я читала начало. Да, там есть все мы, но имена наши она изменила.
– Интересно, какое имя она придумала для меня?
– Не поверишь, – усмехнулась Альба. – Это имя, которым ты представился мне в тот день, когда я вернулась в отель.
– Я уже и не помню, – задумался молодой человек. – Я ведь ляпнул первое, что пришло в голову.
– Сауль Альманса. Она, видимо, запомнила это, когда я рассказала о нашей первой встрече после стольких лет разлуки. И теперь тебя в книге зовут так.
В памяти Йона тут же всплыли события того дня. Тогда все было хорошо, хоть ему так и не казалось из-за выдуманных проблем. Вот бы вернуться назад и не помнить ни об убийствах, ни о покушениях, ни о казнях. Раньше Йон завидовал высшему обществу и в глубине души всегда мечтал стать таким же богатым, как они. Мечты, оказывается, могут сбываться. Он стал не просто богатым. Он стал одним из богатейших людей провинции, а может, и всей страны. Вот только цена за это оказалась слишком высока – жизни близких людей. Определенно, это того не стоило, ведь никакие богатства не могут быть ценнее жизни.